ТАМЕРЬЯН Т

ТАМЕРЬЯН Т.Ю., ВАЛИЕВА Т. С.

ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ТИПАЖИ «ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК» И «АЦÆРГÆ АДÆЙМАГ» В РУССКОМ И ОСЕТИНСКОМ ЯЗЫКОВЫХ СОЗНАНИЯХ

Монография

Владикавказ 2011

Рецензенты:

Доктор филологических наук Гацалова Лариса Борисовна

Кандидат филологических наук Морель Морель Дмитрий Александр

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………..…………………………………….. 5

Глава I. Отражение проблем пожилого человека в психологии, культуре и языке ……………………………...…………………. 7

1.1. Психологическая концепция старости…………………. 7

1.2. Представления о старости в русской и осетинской культурах……….............................................................................................. 11

1.3. Полилингвальное сознание жителей поликультурного региона…..……………………………………..………………………….. 15

1.4. Лингвокультурный типаж как разновидность концепта... 16

1.5. Лингвокультурный типаж «пожилой человек» (по материалам Интернет-блогов российских пенсионеров)…………………. 25

1.5.1. Особенности Интернет-коммуникации……………. 25

1.5.2. Объективация лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании российских пенсионеров (на материале Интернет-блогов)………………………………………………………. 27

1.6. Ассоциативный эксперимент как метод концептуального анализа..................................................................................................... 38

Глава II. Содержание лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетин…...……….…………………………………………………… 42

2.1. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 7-14 лет методом свободного ассоциативного эксперимента……….….…................................................................................ 42

2.2. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 7-14 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)…….………................. 48

2.3. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 15-25 лет методом свободного ассоциативного эксперимента…………....……………………………………………………… 58

2.4. Специфика функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 15-25 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)………………...…………… 67

2.5. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 26-40 лет методом свободного ассоциативного эксперимента……………..........…..………………………………………….. 79

2.6. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 26-40 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)………………………. 87

2.7. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 41-55 лет методом свободного ассоциативного эксперимента……….….……………………………………………………… 99

2.8. Специфика функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 41-55 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)……………………………..…… 106

2.9. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 55-70 лет методом свободного ассоциативного эксперимента…………………......………………………………………….. 117

2.10. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 55-70 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)………..…………….. 124

2.11. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 71-90 лет методом свободного ассоциативного эксперимента……..……................................................................................... 136

2.12. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 71-90 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)………...…................. 143

Заключение…………………………………………………. 186

Литература………...………………………………………… 209

ВВЕДЕНИЕ

Под старением понимают динамические явления, связанные с преобладанием темпов деструктивных процессов над реконструктивными, а старость – достижение некоторого предела этих изменений. Эти изменения происходят на биологическом уровне, когда организм становится более уязвимым и возрастает вероятность смерти; на социальном уровне, когда человек выходит на пенсию, меняются статус, социальная роль, модели поведения; и, наконец, на психологическом уровне, когда человек осознаёт происходящие изменения и приспосабливается к ним.

Известный американский психолог Э. Эриксон считал старость стадией развития личности, на которой возможно либо обретение такого качества, как интегративность – целостность личности, либо переживание отчаяния при мысли, что жизнь почти кончена, но прожита она не так, как хотелось и планировалось. Э. Эриксон описывал кризис, переживаемый во время старения. Этот кризис знаменует собой завершение предшествующего жизненного пути, а разрешение его зависит от того, как этот путь был пройден с точки зрения человека, переживающего кризис. По мнению Э.Эриксона, основная задача старости – постижение ценности, осознание и принятие прожитой жизни и людей, с которыми довелось встречаться, как внутренне необходимой и единственно возможной [Эриксон 2000: 237]. Ценность основывается на понимании того, что жизнь состоялась, и в ней уже ничего нельзя изменить. Мудрость состоит в принятии собственной жизни целиком, со всеми её взлётами и падениями, в отсутствии горечи по поводу неправильно прожитой жизни и невозможности начать её сначала.

Дестабилизация современного общества, направленность сознания людей на выживание, влияет на то, что люди воспринимают пожилых как бесполезную категорию населения. В общественном сознании проблемы пожилых людей занимают периферийное положение. Молодежь не имеет ясного представления о жизни старшего поколения и часто драматизирует их социальное положение, порождая предрассудки и создавая стереотипы, что, в свою очередь, приводит к проблемам во взаимоотношениях между поколениями.

Предмет настоящего исследования составляет выявление содержания лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» (пожилой человек) и репрезентация их национально специфических и гендерных характеристик в языковом сознании русских и осетин.

Целью данной работы является комплексное лингвокультурологическое, психолингвистическое и социолингвистическое моделирование лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг». В конкретные задачи исследования входит описание макрокомпонентной структуры (информацинно-понятийный, образно-перцептивный и интерпретационный компонент) данных лингвокультурных типажей; выявление особенностей содержания и структуры анализируемых лингвокультурных типажей в разновозрастных и гендерных группах; описание образов пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских и осетин, проживающих на территории Республики Северная Осетия-Алания, а также российских пенсионеров; сопоставить представления о старости и пожилых людях русских и осетин, проживающих в РСО-А и российских пенсионеров.

Цель и задачи исследования определяют композицию работы, которая состоит из теоретического раздела, освещающего психологическую концепцию старости; отношение к старости и пожилым людям в русской и осетинской культурах; базовые характеристики лингвокультурного концепта и лингвокультурного типажа как его разновидности; методы концептологических исследований (метод ассоциативного эксперимента); материалы объективации лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании российских пенсионеров (на материале Интернет-блогов). Во второй главе сопоставляются представления о старости и пожилых людях русских и осетин, проживающих в РСО-А; выявляются особенности содержания и структуры анализируемых лингвокультурных типажей в разных возрастных и гендерных группах.

ГЛАВА I

ОТРАЖЕНИЕ ПРОБЛЕМ ПОЖИЛОГО ЧЕЛОВЕКА

В ПСИХОЛОГИИ, КУЛЬТУРЕ И ЯЗЫКЕ

1.1. Психологическая концепция старости

В возрастной психологии существует устойчивая точка зрения, что жизненный путь человека от рождения до смерти психологически делится на возрастные периоды и эпохи. Периодизация психического (и не только психического) развития человека является краеугольным камнем возрастной психологии. Более того, фактически процедура периодизации конституирует сам предмет возрастной психологии.

Человеческая жизнь представляется как совокупность пяти циклов: утробного, детства, юности, взрослости, зрелости и старения [Bromley 1996: 41]. А.Г. Лидерс выделяет такой возрастно-психологический период жизни человека, который одновременно относится и к зрелости, и к старости. Зрелость как череда психологических возрастов состоит из первой (ранней) зрелости – кризиса середины жизни; второй (средней или поздней) зрелости – кризиса старения и периода, который большинство называет пожилым возрастом; и возраст эпохи старости или последний возраст эпохи зрелости [Лидерс 2000: 6].

Цикл старения состоит из трёх стадий: «удаления от дел» («отставки», по выражению автора, 65-70 лет); старости (70 и более лет) и последней стадии – дряхлости, болезненной старости и смерти (максимум около 110 лет в условиях Англии и Западной Европы) [Bromley 1996: 42].

Старость характеризуется Д.Б. Бромлей весьма лаконично: полная незанятость, отсутствие каких-либо ролей, кроме семейных, растущая социальная изоляция, постепенное сокращение круга близких людей, особенно из среды сверстников, физическая и умственная недостаточность [там же: 45].

А.В. Толстых отмечает, что в старости происходит изменение личности, и картина изменений чрезмерно насыщена разнообразным набором качеств, которые редко встречаются в одном человеке. Поэтому существует необходимость рассмотрения различных типологий старости [Толстых 1988:18].

И.С. Кон осуществляет классификацию типов старости в зависимости от характера деятельности, которой она заполнена, выделяя четыре психологически благополучные ее разновидности.

1. Первый тип – активная, творческая старость. Люди расстаются с профессиональным трудом и продолжают участвовать в общественной жизни, живут полноценной жизнью, не ощущая какой-либо ущербности.

2. Второй тип старости также отличается хорошей социальной и психологической приспособленностью, но энергия этих людей направлена главным образом на устройство собственной жизни – материальное благополучие, отдых, развлечение и самообразование, на что раньше не доставало времени.

3. Третий тип, в котором преобладают женщины, находит главное приложение силы в семье. Им некогда хандрить или скучать, но удовлетворенность жизнью у них обычно ниже, чем у представителей первых двух типов.

4. Четвертый тип – люди, смыслом жизни для которых стала забота о здоровье, которая стимулирует достаточно разнообразные формы активности и дает определенное моральное удовлетворение. Однако эти люди склонны преувеличивать значение своих действительных и мнимых болезней.

И.С. Кон отмечает отрицательные модели процесса старения, выводя типажи агрессивных старых ворчунов, недовольных состоянием агрессивного мира, критикующих все кроме себя, разочаровавшихся в себе и собственной жизни, одиноких и грустных неудачников-стариков, которые винят себя за действительные и мнимые упущенные возможности [Кон 1999: 254].

Психиатр Е.С. Авербух выделяет два крайних типа людей по отношению к собственной старости: первый тип пожилых людей, которые долго не чувствуют и даже не осознают свой возраст и «молодятся», подчас теряя в этом чувство меры; другие – начинают чрезмерно беречь себя и больше, чем это требуется, ограждают себя от жизненных треволнений [Авербух 1969: 114].

Д.Б. Бромлей предлагает пять стратегий приспособления к новому жизненному состоянию в старом возрасте. Эти пять типов выделены в результате исследования сорока хорошо адаптированных и тридцати плохо адаптированных субъектов.

1. Конструктивная стратегия. Характеризует зрелую личность, хорошо интегрированную, которая наслаждается жизнью, созданными тесными и близкими отношениями с другими людьми. Такие люди терпеливы, гибки, осознают себя, свои достижения, возможности и перспективы. Они принимают факты пожилого возраста, включая выход на пенсию и, в конечном счете, смерть. Представители этого типа сохраняют способность наслаждаться едой, работой, игрой.

2. «Зависимый тип». Вторая стратегия также общественно приемлема, но имеет тенденцию к пассивности и зависимости. Индивид хорошо интегрирован, но полагается на других людей в обеспечении его материально, и ждет от других эмоциональной поддержки. Он доволен выходом на пенсию, свободой от работы, хорошо понимает свои личные качества, сочетает чувства общей удовлетворенности жизнью с тенденцией к сверхоптимизму, непрактичностью.

3.«Оборонительный тип». Менее конструктивная модель приспособления к пожилому возрасту. Такие люди преувеличенно эмоционально сдержанны, несколько прямолинейны в своих поступках и привычках, любят быть самообеспеченными, неохотно принимают помощь других людей. Они избегают высказывать собственное мнение, с трудом делятся своими жизненными либо семейными проблемами, отказываются от помощи, доказывая себе, что они независимы. Их отношение к старости пессимистично, они не видят преимуществ в старости и завидуют молодым людям. Эти люди с большой неохотой и только под давлением окружающих оставляют профессиональную работу. Оборонительную позицию они временами занимают по отношению ко всей семье, что выражается в избежании проявления своих претензий и жалоб в адрес семьи. Защитным механизмом, используемым ими против страха смерти и обездоленности, является активность "через силу", постоянная подпитка внешними действиями.

4. «Враждебный». Люди этого типа агрессивны, взрываются, подозрительны, имеют тенденцию к перекладыванию на окружающих собственных претензий и приписыванию им вины за все свои неудачи. Они малореалистичны в оценке действительности. Недоверие заставляет их замыкаться и избегать контактов с другими людьми. Они отгоняют мысль об уходе на пенсию, ибо, как и люди с оборонительным отношением, используют механизмы разрядки напряжения через активность, с отягощением. Эти люди не воспринимают свою старость, с отчаянием думают о прогрессирующей утрате сил. Это соединяется с враждебным отношением к молодым людям, иногда переносом этого отношения на весь мир.

5. «Самоненавидящий». Этот тип отличается от предыдущего тем, что агрессия направлена на себя. Такие люди критикуют и презирают собственную жизнь. Они пассивны, иногда в депрессии, недостаточно инициативны. Они пессимистичны, не верят, что могут повлиять на свою жизнь, чувствуют себя жертвой обстоятельств. Люди этого типа хорошо осознают факты старения, но они не завидуют молодым, они не бунтуют против собственной старости, лишь безропотно принимают, что шлет судьба. Смерть не беспокоит их, ее они воспринимают как избавление от страданий [Bromley 1996: 71].

В настоящее время в разных странах наблюдается тенденция роста средней продолжительности жизни населения. Если в России в 1994 г. средняя продолжительность жизни населения составляла 65 лет (59 – у мужчин, 72 – у женщин), в США, Великобритании – 75 лет, в Швеции – 78 лет, в Японии – 79 лет [Осипов 1997: 11], то на сегодняшний день продолжительность жизни населения Российской Федерации также составляет 65 лет (59 – у мужчин, 73 – у женщин), в США – 78 лет (75 – у мужчин, 81 – у женщин), в Великобритании – 78 лет (76 – у мужчин, 81 – у женщин), в Швеции – 80 лет (75 – у мужчин, 81 – у женщин), в Японии – 82 года (78 – у мужчин, 85 – у женщин) [http://www.budzdorov.ru/28longlife.html]. Таким образом, наблюдается постарение населения Земли, что ведёт к ряду неблагоприятных последствий. Для России еще большим социальным и психологическим бедствием является то, что ее население оканчивает своё «странствие по возрастам», не достигая старости, т. е. не проживая полного периода жизни [Осипов 1997: 12].

Во многих странах мира, так же как и в России, пожилой возраст – это время выхода на пенсию, то есть предпенсионное состояние человека, сборы на «заслуженный отдых».

Людей, приближающихся к пожилому возрасту, по типу их психологического состояния подразделяют на следующие группы:

1. Очень хотят выйти на пенсию, чтобы заняться другим делом. Они активно готовятся к этому, получают дополнительную специальность или просто осваивают новую, необходимую информацию. Пенсия воспринимается как начало новой жизни, когда можно заняться любимым делом с полной отдачей.

2. Очень боятся выхода на пенсию. Любыми способами пытаются продлить время работы, чувствуют себя никому не нужными, если не могут заработать достаточное с их точки зрения количество денег.

3. Третью группу называют равнодушными, они уже давно не работают с полной отдачей, и выход на пенсию не приносит им существенных переживаний, связанных с необходимостью перераспределять жизненную энергию. Они продолжают свое существование, характеризующееся нелюбовью к жизни [Абрамова 1999: 89].

«Каждый период жизни имеет свой собственный смысл, свою собственную задачу. Найти их и себя в них является одной из важнейших задач приспособления к жизни», – писал В. Штерн [Штерн 1998: 56].

Таким образом, старость как возрастно-психологическая эпоха состоит из нескольких возрастных периодов. Их минимум два – пожилой возраст и старческий возраст.

В старости как завершающемся этапе жизненного пути человека заложен особый смысл, а проблема старости и старения имеет общечеловеческую значимость.

1.2. Представления о старости в русской и осетинской культурах

Традиционно во многих культурах мира воспитывалось уважительное отношение к пожилым людям. Отношение к старикам – показатель цивилизованности современного общества. На обществе лежит ответственность за социальное, физическое и материальное состояние его пожилых членов, хотя в разные исторические периоды существовали различные модели отношения к старым людям.

Русские по-восточному уважают стариков и плохо реагируют на примеры отторжения стариков в европейских семьях, отправленных в дома для престарелых. Мудрость, которая приходит с жизненным опытом, особо ценится в людях данного «почтенного» возраста.

Уважение к старикам – характерная черта русской национальной традиции. В.В. Колесов отмечает, что «весь древнерусский период проходит под знаком благоговейного уважения к старому, старшему по положению и по возрасту» [Колесов 2009: 237].

В русской крестьянской традиции старость воспринималась прежде всего как период ожидания смерти и подготовки к ней. В современной городской культуре тема смерти до определенной степени табуирована: разговор с пожилым человеком о том, что его ожидает скорая и неминуемая смерть, является неприемлемым в современном обществе.

Образ старика/старухи в русской деревенской традиции представляется бинарным: с одной стороны, о пожилых людях говорят как о «выживших из ума», а по своему статусу они зачастую приравниваются к детям (об этом, в частности, свидетельствует поговорка «старый – что малый»). С другой стороны, старикам и старухам нередко приписывается особая мудрость, прозорливость, владение магическими навыками и знаниями и т. п. Вместе с тем они считаются обладателями особых знаний в сфере религии и магии, обладают опытом взаимодействия с сакральным и потусторонним миром. Таким образом, социальная и физическая неполноценность старых людей компенсируется их особой ролью во взаимоотношениях со сферой «иного» и сверхъестественного [Велецкая 1978: 98].

«Во главе крестьянской семьи стоял один человек – большак. Это положение его как главы в религиозно-нравственном, хозяйственном и даже административном отношениях признавали все члены семьи, община и власти. Из таких глав каждой семьи, а, следовательно, и хозяйственного двора, состояла сходка общины. Большаком, как правило, становились по праву старшинства. Повсеместно было принято, чтобы большак управлял всем хозяйством, отвечал за благосостояние семьи. Он решал вопросы купли и продажи, ухода на заработки, распределения работ в семье. Разумный глава хозяйства обычно советовался по существенным вопросам со всей семьею или с кем-нибудь из старших. Большак имел право, по крестьянским представлениям, выбранить и выговорить за леность, хозяйственные упущения или нравственные проступки» [Громыко, Буганов 2000: 341].

Распределение домашних работ между женской частью семьи производил не большак, а жена его – большуха (старшуха). Обычно это была мать и свекровь для остальных женщин. При вдовых большаках (деде, отце, дяде или брате) большухой бывала старшая невестка или незамужняя сестра большака по его решению. Большуха вела все домашнее хозяйство, была как бы правой рукой большака, раздавала «наряд» на работы другим женщинам и конкретные указания по стряпне и другим делам, в случае нерадивости или неряшливости «выговаривала». На большаке и болышухе лежали молитвенные обязанности. Так, хозяин читал молитву перед общей едой. Общие женские работы начинали выполнять только после молитвы большухи. Старшая из женщин крестила оставляемую на ночь воду и всю пищу [Адоньева 2007].

Старики в южных областях России выступали хранителями казачьих обычаев и традиций, и почитание стариков в казачестве было безграничным. Проявление непочтительности к старику расценивалось как предательство казачьих идеалов и сурово наказывалось обществом. Преклонение перед старшими закреплялось не только обычаями, но и официальными, «писаными», казачьими законами. Пожилые люди не занимали официальных должностей в структуре казачьего самоуправления, но они всегда играли большую роль в общественном мнении и оказывали значительное влияние на решения станичных сборов [Емельянов 2002].

Младшие по возрасту никогда не обращались к ним без предварительного разрешения. Ни в коем случае нельзя было вмешиваться в разговор старших. В обычае говорилось: «Объясняй и советуй только тогда, когда у тебя совета спросят». Без разрешения стариков не садился даже атаман. Молодежь вообще не имела права садиться в присутствии стариков. При стариках казаки строевых возрастов, при погонах, стояли по стойке «смирно», не строевых возрастов и без формы – сняв шапки.

Распоряжения старших выполнялись беспрекословно. Ко всем старикам, включая и родителей, обращались только на «Вы». По обычаю нельзя было окликать впереди идущего старшего, если требовалось что-то сказать, а следовало догнать старшего и, поравнявшись, обращаться к нему. Младший, даже после женитьбы, не имел права закурить перед старшим [там же].

В казачьих семьях юга России за столом право первым зачерпнуть из общей миски было за самым старшим в семье. Хлеб нарезал только хозяин дома. Пожилой глава семьи мог беспрепятственно наказывать взрослых сыновей, у которых уже могли быть внуки. А если взрослый сын повышал голос на отца, последний мог подать жалобу станичному сходу.

Сам образ жизни казаков, множество традиций и обычаев способствовали тому, что у молодого поколения вырабатывалось чувство поклонения и уважения к старшим, которые знали все тонкости джигитовки, рукопашного боя и владели всеми видами оружия. Без их знаний невозможно было обойтись в поле, в быту, в праздники и траурные дни.

Обычаи казаков юга России тесно связаны с обычаями терских казаков. Как и у казаков России, значительную роль в жизни семьи терских казаков играл ее глава – отец или старший брат, если отец по состоянию здоровья не мог руководить семьей. Глава казачьей семьи распределял работу, следил за тем, чтобы она вовремя выполнялась, он был хранителем общей семейной казны, руководил отправлением различных семейных и религиозных обрядов. Глава, или старшóй, в казачьей семье обладал единоличной властью. Он творил домашний суд и расправу (побои были обычной формой наказания), представлял семью при решении общественных дел станицы.

Современные терские казаки свято чтут обычаи, не забывают свой традиционный уклад. Взрослые понимают значение преемственности поколений и стараются донести обычаи и обряды до своих детей, в том числе и обычай почитания старших, так свято соблюдающийся на Кавказе.

Издревле кавказские народы отличаются почтенным отношением к старости и к старикам. И хотя на Кавказе проживают народы, различающиеся по своему происхождению, языку, вероисповеданию, обычаям, в их традиционной культуре есть ряд общих черт. И важнейшей из них, наряду с гостеприимством, значимостью и развитостью родственных и земляческих связей является почитание старших [Калоев 1995: 142].

Культ старших у народов Северного Кавказа неразрывно связан с культом предков. По преданию, даже после смерти предки незримо присутствуют рядом с потомками и влияют на их земную жизнь. Довольный своими потомками предок будет посылать им благополучие, поэтому предкам молятся и, поминая их, приносят в дар то, что они любили при жизни. У осетин до сих пор сохраняется традиция "кормления мертвых", согласно которой на устраиваемых по умершему поминках должно быть изобилие пищи, поскольку все съеденное поминающими служит кормлением для покойного.

Испокон веков осетины глубоко уважают старость. И в семье, и в общественном собрании старики окружены почетом. Их опыт, советы и знания высоко ценились. Молодым людям, согласно неписаным законам, принято было стоять и молча внимать речи старейшин. Им не полагалось вступать в разговор без приглашения.

В жизни осетинского народа обычай уважения к старшему, к его мудрости занимает особое место. Непременная обязанность младшего – вставать при входе старшего и приветствовать его, независимо от его происхождения и положения в обществе, что соблюдается в семье с особою строгостью и по сей день [Чибиров 1995].

Показательным было положение стариков на ныхасе. Термин «ныхас» буквально означает «разговор». В каждом осетинском ауле имеется определенное место, обычно в центре аула, которое тоже называется «ныхасом». Кроме стариков на «ныхасе» присутствует много молодых людей, не имеющих права сидеть при старших. «На «ныхасе» люди собирались не только для обсуждения важных общественных вопросов, но и для того, чтобы послушать новости дня или, как их называют по-осетински, «хабары» [Магомедов 1974: 56].

В традиционной осетинской семье вся жизнь женской половины семьи подчинялась «æфсин» – жене главы семьи, пользовавшейся большим уважением. Своим авторитетом она сплачивала семью, не допуская ссор между членами семьи. «Æфсин» являлась не только распорядительницей в доме, но и хозяйкой кладовой, где хранились все запасы продуктов питания семьи. Согласно традициям осетинского стола гости произносят благодарственный тост за хозяйку дома, но если в доме присутствуют старшие – дедушка и бабушка («дада» и «нана»), принято в первую очередь оказать уважение им. Невестка при этом «остается в тени».

В результате многовекового соседства русских и осетин, проживающих на одной территории, обе культуры «проросли» одна в другую, сохранив при этом почтительное отношение к пожилым людям. Система ценностей, созданная коллективным разумом предков, продолжает развиваться по законам толерантности, обеспечивая сохранение традиционной культуры русских и осетин.

1.3. Полилингвальное сознание жителей поликультурного региона

Исторически сложившееся в России поликультурное пространство обусловливает появление новой коммуникативной парадигмы – поликультурной. Поликультурный социум представляет собой пространство, в котором проживают люди разной этнолингвистической, религиозной и социоэкономической принадлежности. В поликультурных регионах большая часть населения является дву/многоязычной. Причем, кроме русского языка как средства межнационального общения, многие владеют языками «соседствующих» этносов или этносов компактного совместного проживания.

Традиционно «диалог культур» и «диалог опытов» осуществляется в значительной степени благодаря знанию русского и иностранных языков.

Русский язык в силу внутриязыковых возможностей и внешнеполитических причин выполняет функцию языка межнационального общения. Он стал основным источником формирования общего лексического фонда народов России, в основе которого лежит процесс интернационализации.

В такой же степени, в какой английский язык как средство международного общения под влиянием процессов глобализации приобретает территориальные особенности, в такой же степени русский язык в качестве средства межнационального общения не идентичен родному языку монолингва, а предстает как национальный вариант русского языка. За период контактирования осетинского и русского народов осетинский язык обогатился тысячами заимствований.

В советский период в количественном отношении заимствования из русского языка превалировали над собственно неологизмами (кальками), образованными на базе ресурсов осетинского языка, в силу ряда причин: интенсивное развитие политической, экономической и культурной жизни республики было непосредственно связано с ролью России и русского языка как средства межнационального общения; бурный поток заимствований из русского языка был вызван необходимостью обозначить новые для осетинского народа явления, понятия и предметы. Русский язык явился транслятором интернациональной лексики, новых термино- и словообразовательных элементов. Это был период становления осетинского литературного языка.

Под влиянием русского языка в осетинском происходит развитие и изменение значений слов, некоторых элементов структуры предложения. Словарный состав осетинского языка постоянно развивается и обогащается путем развертывания внутренних возможностей морфологического, синтаксического и семантического словообразования. При этом не происходит нарушения национальной специфики осетинского языка, заимствования оформляются согласно его фонетическим и морфологическим нормам. Таким образом, развитие осетинского языка осуществляется по своим внутренним законам. Заимствование из русского языка является стимулирующим фактором развития национальных лексических и структурно-грамматических средств.

Россия как полилингвоэтнокультурное государство ставит в качестве основных задач формирование межэтнической общности наряду с сохранением этнической идентичности народов. Такая языковая ситуация создает благоприятную базу для развития многоязычия. Овладение вторым/иностранным языком в контексте межкультурной парадигмы осуществляется с позиции интерлингвокультурного подхода.

Функционально активным считается язык, который в силу социально-экономических, исторических, культурных, профессиональных и прочих причин стал повседневным средством общения для данного общества или отдельного индивида. Функционально более активным в условиях национально-русского билингвизма чаще всего становится не родной язык, а язык межнационального общения. Функциональный билингвизм в национальной республике означает прежде всего использование в речевой практике своего родного языка и языка межнационального общения [Башиева, Теуникова 2001: 179].

Т.Т. Камболов при рассмотрении общественных функций осетинского языка признает бесспорным включение в осетинское функциональное поле только двух сфер – «обычаи и традиции» и «фольклор и национальная культура». Включение сфер семейного, соседского и производственного общения, обиходно-разговорной речи, художественной литературы, средств массовой информации, печати и театра в функциональное поле осетинского языка происходит с учетом территориальных, социальных, возрастных и других характеристик [Камболов 2002: 78-79].

Касаясь истории билингвизма в Северной Осетии, необходимо отметить, что в конце XVII и в течение XIX-XX веков двуязычие носило ограниченный, индивидуально-групповой и сословный характер, охватывало незначительную часть осетинской социальной элиты и имело четко выраженный половой признак, поскольку было исключительно мужской привилегией [там же: 70-71]. Влияние русского языка и литературы к концу этого периода способствовало использованию осетинского языка в сфере начального образования, художественной литературы, средств массовой информации, театральном искусстве. В дальнейшем области применения осетинского языка расширялись.

Высокая степень знания русского языка, безусловно, связана не столько с его коммуникативной функцией как средства получения информации и общения, сколько с трансляционной функцией: «Очень часто билингв на втором языке овладевает общественно-историческим опытом, некоторыми профессиональными знаниями, а передает полученные знания на родном языке» [Хашимов 1972: 94].

В последние десятилетия активизируется процесс развития общественных функций национальных языков – они употребляются во всех сферах человеческой деятельности, более широко используется родной язык и в профессиональной сфере [Тахохов 2001: 201-202].

Однако искусственное ускорение этого процесса приводит к появлению новообразований и изменений на разных структурных уровнях, подчас не имеющих внутриязыковых потенций для того, чтобы закрепится в узусе. Они воспринимаются носителями языка как ненормативные в силу ограниченных возможностей осетинского языка в ряде специальных и научно-технических сфер.

Вряд ли можно говорить об абсолютно равном знании и полномасштабном применении двух языков во всех функциональных сферах, не принимая во внимание длительность и интенсивность языковых контактов, языковую политику государства, экстралингвистические факторы, степень развитости и употребительности языков, житейскую целесообразность [Тахохов 2001: 202].

В этой связи особенно актуальным становится вопрос о функциональной нагруженности второго, третьего и т.д. языков – «о сферах их использования, о степени владения ими, распределении коммуникативных функций между контактирующими в каждом конкретном случае языками, о широте применения последних и их восприятии, об оценке формирующегося многоязычия как социального и лингвистического явления» [Джиоева 2000а].

Каждый языковой/речевой коллектив характеризуется наличием единой социально-коммуникативной системы, набор компонентов которой зависит от диапазона выполняемых функций и охватываемых ситуаций. Основной единицей языковой/речевой вариативности являются «социолингвистические переменные» или «языковые/речевые корреляты стратификационной (между представителями различных социальных слоев и групп) и ситуативной (в использовании языковых средств в зависимости от социальной ситуации) вариативности» [Швейцер 1977: 78]. В некоторых ситуациях в качестве переменных выступают языковые системы и подсистемы (коды и субкоды).

Переключение с одного языка на другой при би/полилингвизме является реакцией коммуникантов на изменение ситуации речевого акта, при которой социально значимо предпочтение одного языка другому. Таким образом, в билингвальном сообществе языковая ситуация определяется как система, где функциональному распределению подвергаются не только формы существования каждого из языков, но и различные языки, функционально ранжируемые как средства межнационального или межкультурного общения.

В Северной Осетии-Алании «русский язык является основным языком учебы, общения в общественном месте, а часто – и в семье, на бытовом уровне; осетинский же язык используется более локально: в моноэтническом языковом окружении, имеющем место в селах, в семьях, где родители свободно владеют родным языком и на специально организованных занятиях, на уроках осетинского языка и литературы. Для полноценной реализации возможностей языка этого недостаточно» [Тахохов 2001: 202].

В.А. Аврорин подчеркивает, что среди малых народов встречается как полное (подлинное), так и условное двуязычие. При подлинном двуязычии оба языка могут обеспечить задачи начального обучения [Аврорин 1972: 52-53]. Далее выбор делается чаще всего в пользу русского языка как средства овладения высотами образования и культуры.

В школьной и вузовской программе национальный, русский и иностранный языки выступают в качестве предмета обучения, а русский язык (в меньшей степени родной и иностранный) – как средство обучения. Иностранный язык выполняет функцию межкультурной коммуникации и обмена информацией. Овладение вторым и иностранным языками предполагает не только освоение новых языковых систем, но также формирование картин мира, представленных этими языками.

Таким образом, степень владения языками при дву/многоязычии – это относительная величина, которая составляет определенный компонент общей культуры речи, коммуникативных умений и профессиональной культуры индивида; оценивается с позиций дифференцированного подхода с учетом субъективных и объективных факторов; оценивается с позиции динамики этапов развития билингвизма; определяется с точки зрения количественных и качественных показателей по степени экстенсивности и интенсивности; является решающим фактором при выявлении функциональной значимости двуязычия (коммуникативной, когнитивной, экспрессивной и т.д.).

Процесс становления дву/многоязычия сопровождается сложным взаимовлиянием и взаимодействием в сознании и речевой деятельности индивида двух или нескольких языковых систем.

Языковое сознание би/полилингва представляет собой гибридную структуру, совмещающую несколько знаковых систем. Более поздняя система встраивается в уже существующую, внедряясь в языковое сознание индивида. При формировании би/полилингвального сознания оптимальной моделью представления внеязыковой реальности является полилингвальная модель языковой картины мира, структурируемая из компонентов, дополняющих, расширяющих и углубляющих образ мира, отраженный в языках.

Влияние русскоязычной культуры на формирование языковой картины мира осетин обусловлено наличием общего политико-экономического, культурного и научного пространства. Это вызвало усиление коммуникативных взаимодействий, в том числе межкультурных, и привело к общности базовых знаний о мире. Возросла плотность информационных потоков, поступающих по русскоязычному каналу. В результате этих процессов русский язык стал не только средством и способом приобщения к новым знаниям, но также стимулом внутриязыкового развития.

1.4. Лингвокультурный типаж как разновидность концепта

Исследование взаимодействия языка и культуры имеет давнюю традицию. Современные лингвокультурологические исследования соответствуют общей тенденции перехода к антропоцентрической парадигме.

Осмысление понятия «концепт» осуществляется в русле нескольких направлений – когнитивном, психолингвистическом и лингвокультурологическом.

При когнитивном подходе концепт рассматривается как ментальное образование, единица концептуальной системы, отвечающая «представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких «квантов» знания» [Кубрякова 1996:90]. Когнитивные структуры (модели, фреймы, картины, сценарии, пресуппозиции и пр.) представляют собой пакеты информации, хранимые в памяти или создаваемые в ней по мере надобности из содержащихся в памяти компонентов, которые обеспечивают адекватную когнитивную обработку стандартной ситуации.

Психолингвистика при рассмотрении теории концептов исходит из того, что мышление, сознание и язык трактуются как аспекты единого ментально-лингвального комплекса, т.е. «функционирующей на основе человеческого мозга самоорганизующейся информационной системы, которая обеспечивает восприятие, понимание, оценку, хранение, преобразование, порождение и передачу информации. Информационные сгущения, с помощью которых, благодаря языку, осуществляется мышление и функционирует сознание, могут быть названы информемами – базовыми единицами ментально-лингвального комплекса, представляющими собой информационную целостность, отличную от имеющихся аналогичных ценностей. Если информема проходит первичный семиозис, имеет место первичное означивание, состоящее в поиске подходящего означающего и в установлении ассоциативной связи по смежности. Такая информема называется «именованной информемой, или концептом» [Русский язык. Энциклопедия 1998:664].

В лингвокультурологическом направлении концепт рассматривается в рамках проблемы «язык – сознание – культура» с точки зрения его места в системе ценностей этноса, функциональной значимости вызываемых им ассоциаций, а также в историко-этимологическом аспекте. Концепт в данной трактовке предстает как посредник, осуществляющий процесс взаимодействия между человеком и культурой.

Исследование концепта в рамках культурологической лингвистической парадигмы осуществляется различными школами и направлениями (А.Вежбицкая, Ю.С. Степанов, Д.С. Лихачев, А.В. Рудакова, Р.М. Фрумкина, В.И. Карасик, С.Г. Воркачев, Г.Г. Слышкин и др.). Общей особенностью этих исследований является интерпретация семантических явлений, направленная не на абстрактно понимаемый смысл, а на культурный феномен, который существует в человеке и для человека [Фрумкина 2006: 24].

Ю.С. Степанов определяет культуру через концепты (явления духовной культуры), понимая их как ментальные образования, сгустки культуры в сознании человека, коллективное достояние духовной жизни общества [Степанов 1997: 40-58].

Рассматривая соотношение понятия «концепт» с понятием «культура», Ю.С. Степанов отмечает: «Концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов 1997:42].

Концепты представляют собой ключи к пониманию культуры [Вежбицкая 1999:267], в то же время «сама духовная культура всякого общества – это совокупность концептов и отношений между ними» [Степанов 1997:45]. С онтологических позиций концепт рассматривается как форма бытия культурного феномена, а не как «специально-дисциплинарное, специально-предметное формообразовании» [Карасик 1997:145]. Таким образом, концепты трактуются как «первичные культурные образования, транслируемые в различные сферы бытия человека» [там же:147].

Согласно концепции В.В. Колесова, культурные концепты – это содержательные структуры, имеющие отношение к концептуальному полю национального сознания [Колесов 2004: 82].

Теория концепта получила развитие в работах С.Г. Воркачева, который усматривает главную причину выделения концепта как ментального образования, отмеченного лингвокультурной спецификой, в авторизации безличного, объективистского понятия [Воркачев 2002:67]. Исследователь трактует концепт как план содержания языкового знака, включающий помимо предметной соотнесенности всю коммуникативно-значимую информацию.

Национально-специфичный концепт понимается как некий способ репрезентации действительности в сознании людей, как сгусток смысла, несущий важную культурную информацию – это «единица, призванная связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания и языка, так как он принадлежит сознанию, детерминируется культурой и опредмечивается в языке» [Слышкин 2000:9]; «конкретно репрезентируемая идея предмета в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью» [Красных 2002:130]. «Создается впечатление, что культурно-специфичных концептов в любом языке несравненно больше, чем представлялось ранее» [Фрумкина 2006: 106]. Тем не менее «для культурно-специфичных концептов всегда следует ожидать несовпадения между уровнями владения их смыслами у разных носителей языка» [там же: 115].

В.И. Карасик представляет культурный концепт в качестве многомерной ментальной сущности, имеющей образное, описательно-понятийное и ценностное измерения [Карасик 2004: 107]. Характеризуя этот феномен, В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин указывают на следующие принципиально значимые положения: «Лингвокультурный концепт – условная ментальная единица, направленная на комплексное изучение языка, сознания и культуры. Соотношение лингвокультурного концепта с тремя вышеуказанными сферами может быть сформулировано следующим образом:

1) сознание – область пребывания концепта (концепт лежит в сознании);

2) культура детерминирует концепт (т.е. концепт – ментальная проекция элементов культуры);

3) язык и/или речь – сферы, в которых концепт опредмечивается» [Карасик, Слышкин 2001: 76].

Таким образом, выделяются три важных компонента в структуре концепта: фактуальный (понятийный), образный и ценностный. Ценностная составляющая концепта – это важность, значимость концепта как для отдельного индивида, так и для всех носителей данной культуры. Наличие ценности является главным основанием для выделения концептов в культуре [там же: 75]. Фактуальный элемент хранится в сознании в вербальной форме и поэтому может воспроизводиться в речи непосредственно, образный же элемент невербален и поддается лишь описанию.

Лингвокультурный концепт отличается от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки, акцентуацией ценностного элемента. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип [Карасик 1996: 15].

В.И. Карасик понимает под лингвокультурным концептом «многомерное смысловое образование» [Карасик 2004: 109]. «Концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на концептосферу социума, т.е. в конечном счете на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится достоянием индивида» [Карасик 2004: 117]. Следовательно, лингвокультурный концепт, по В.И. Карасику, – «многомерное, культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме» [Карасик 2004: 117] .

С.Г. Воркачев также подчеркивает связь концепта с вербальными средствами выражения. По мнению ученого, лингвокультурный концепт представляет собой «операционную единицу мысли» [Воркачев 2004: 43] как «единицу коллективного знания (отправляющую к высшим духовным сущностям), имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой» [Воркачев 2003: 94]. Таким образом, лингвокультурные концепты рассматриваются как «некие вербализованные смыслы, отражающие лингвоменталитет определенного этноса» [Воркачев 2003: 10].

З.Д. Попова и И.А. Стернин определяют концепт как «дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету» [Попова, Стернин 2007: 34].

В.И. Карасик рассматривает лингвокультурные типажи как разновидности концептов, содержанием которых является типизируемая личность. Лингвокультурные типажи представляют собой узнаваемые образы представителей определенной культуры, совокупность которых и составляет культуру того или иного общества [Карасик 2005: 15].

В отличие от модельной личности, лингвокультурный типаж не только менее ярок, но и может иметь отрицательную оценку. Если модельной личности стремятся подражать, то лингвокультурный типаж может вызывать критическое отношение. Таким образом, понятие «лингвокультурный типаж» уточняется по признакам яркости и оценочного знака: 1) яркий лингвокультурный типаж (модельная личность); 2) неяркий лингвокультурный типаж; 3) положительный лингвокультурный типаж; 4) отрицательный лингвокультурный типаж. Признаки яркости и оценки взаимодополняемы [там же: 16].

Лингвокультурный типаж представляет собой узнаваемый образ представителя той или иной культуры, типизированный на основе социокультурных критериев, а также определенных специфических характеристик вербального и невербального поведения.

Тесно соприкасаясь с другими базовыми понятиями лингвоперсонологии («роль», «амплуа», «имидж», «персонаж», «стереотип», «речевой портрет»), лингвокультурный типаж представляет собой новый лингвистический феномен, характеризующийся многоплановостью, объективностью и концептуальностью. Лингвокультурный типаж представляет особую важность для аксиологического направления в лингвистике, поскольку отражает в себе закрепившиеся в социуме ценности, с одной стороны, и служит основой для формирования новых ценностных ориентаций в обществе, с другой.

Современные лингвокультурные типажи (хакер, менеджер, гот, эмо и т.д.), служа обобщением реально существующих личностей, концентрируют в себе ценностные ориентиры современного общества. Исторические лингвокультурные типажи представляют собой типизируемые узнаваемые образы носителей определенной лингвокультуры, прототипами которых являются реально существовавшие личности, оказавшие значительное влияние на соответствующую культуру [Карасик 2006: 124].

При изучении лингвокультурного типажа приоритет отдается установлению культурно-диагностической значимости типизируемой личности для понимания соответствующей культуры, а также влиянию этой личности на языковую картину мира в сознании носителей языка и на язык как таковой.

В структуре концепта принято вычленять образно-перцептивный компонент, понятийный (информационно-фактуальный) компонент и ценностную составляющую (оценка и поведенческие нормы) [Карасик 2004: 118]. Ю.С. Степанов выделяет также обиходную, общеизвестную сущность, сущность, известную отдельным носителям языка, и историческую, этимологическую информацию [Степанов 1997: 45].

Г.Г. Слышкин подразделяет концепт на четыре зоны – основные (интразону, экстразону) и дополнительные – квазизону и квазиэкстразону [Слышкин 2004: 6]. Интразона – это признаки концепта, отражающие собственные признаки денотата, в экстразону входят признаки, извлекаемые из паремий и переносных значений. Квазиинтразона и квазиэкстразона связаны с формальными ассоциациями, возникающими в результате созвучия имени концепта с другим словом, использованием эвфемизмов и др. [Слышкин 2004: 65-66].

З.Д. Попова, И.А. Стернин в структуре концепта выделяют образный компонент, информационно-понятийное содержание и интерпретационное поле [Попова, Стернин 2007: 106-111].

Образный компонент в структуре концепта определяется самим нейролингвистическим характером универсального предметного кода: чувственный образ кодирует концепт, формируя единицу универсального предметного кода.

Чувственный образ обнаруживается и в лексикографическом значении многих слов, он может обнаруживаться и в психолингвистическом значении в ходе экспериментов, либо только в чисто когнитивной, невербализуемой составляющей части концепта.

Информационно-понятийное содержание концепта включает минимум когнитивных признаков, определяющих основные, наиболее важные отличительные черты концептуализируемого предмета или явления.

Эти признаки – наиболее существенные для самого предмета или его использования, характеризуют его важнейшие дифференциальные черты, обязательные составные части, основную функцию.

Интерпретационное поле концепта включает когнитивные признаки, которые в том или ином аспекте интерпретируют основное информационное содержание концепта, вытекают из него, представляя собой некоторое выводное знание, либо оценивают его.

Интерпретационное поле неоднородно, в нем достаточно отчетливо вычленяются несколько зон – таких участников интерпретационного поля, которые обладают внутренним содержательным единством и объединяют близкие по содержанию когнитивные признаки.

В диссертационных исследованиях и статьях на материале русского и английского языков лингвокультурные типажи описываются как разновидности лингвокультурного концепта, репрезентированного в языковом сознании их носителей (Ярмахова 2005; Деревянская 2008; Коровина 2008; Гуляева 2009), рассматривается степень значимости лингвокультурных типажей на шкале национальных культурных ценностей (Селиверстова 2007; Бондаренко 2009).

В настоящей работе в русле лингвокультурологического направления впервые предпринимается попытка исследования типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в русской и осетинской лингвокультурах методом ассоциативного эксперимента. На основе полевого моделирования анализируются образно-перцептивный, информационно-понятийный и интерпретационный компоненты данных концептов, выявляются их универсальные и национально-специфические характеристики.

1.5. Описательно-дискурсивные характеристики лингвокультурного типажа «пожилой человек» (по материалам Интернет-блогов российских пенсионеров)

1.5.1. Особенности Интернет-коммуникации

Интернет является неотъемлемой частью культуры общества, значимым социальным явлением, одним из основных элементов развития цивилизации. Язык Интернета входит в речевой репертуар членов социума, поэтому закономерно констатировать появление нового направления в лингвистике – Интернет-лингвистики.

Исследовательским объектом является электронная коммуникация, под которой понимается коммуникативное взаимодействие в глобальной компьютерной сети Интернет, а предметом исследования становятся лингвистически релевантные особенности электронной коммуникации на различных языковых уровнях: морфологическом, лексическом, синтаксическом, текстовом (на уровне текста или совокупности текстов), коммуникативном (уровне коммуникативной стратегии) и т.д. [Горошко 2005: 371].

Основной целью данного направления становится описание и объяснение особенностей функционирования языка в Интернете с учетом сложного взаимодействия множества факторов в контексте социально-культурного взаимодействия человека в Сети. Интернет-лингвистика складывается как научное направление интегративного типа, включающее подходы и методологию различных научных направлений: социолингвистики, психолингвистики, лингвистики текста для формирования собственного исследовательского инструментария.

Язык Интернета рассматривается как новый вид коммуникации, сущность которого Д. Кристал охарактеризовал оригинальной формулой: «устная форма речи + письменная форма речи + признаки, опосредованные компьютером» [Crystal 2001: 124].

Электронные тексты не похожи на другие тексты: они обнаруживают непостоянность, синхронность (будучи доступны на многих компьютерах сразу), они обладают проницаемыми границами (из-за возможности текста быть объединённым внутри других текстов или содержать ссылки на другие тексты). Текстовый документ, части которого находятся в памяти разных компьютеров и связаны между собой отношениями, при помощи которых можно быстро найти нужную информацию, называется гипертекстом [slovari.уandex.ru/книги/Издательский словарь/Гипертекст]. Гипертекстовый документ содержит ссылки на другой документ. Гипертекстовые документы создаются на базе HTML (Hyper Text Markup Language). Ссылки, списки, заголовки, картинки и формы называются элементами языка HTML. Все эти особенности накладывают отпечаток на язык, и вместе с признаками, свойственными устной и письменной форме речи, делают язык Интернета новой, синтетической формой речевого общения.

Текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, рассматривается как виртуальный тип дискурса. К дискурсообразующим жанрам виртуального дискурса О.В. Лутовинова относит электронное письмо (e-mail); чат; форум, мгновенные сообщения (ISQ); блог, представляющий собой дневник, новостную ленту с возможностью комментирования или домашнюю (авторскую) страницу, включающую гостевую книгу [Лутовинова 2007: 177].

Поскольку дискурс является одним из активно разрабатываемых направлений современного языкознания, существует множество подходов к его изучению: социолингвистический, формально-структурный, психолингвистический, когнитивно-семантический, прагмалингвистический, лингвокультурологический и др. Одной из актуальных проблем лингвокультурологического подхода к исследованию дискурса является изучение языковой личности. Типизируемая в культурологическом аспекте языковая личность представляет собой лингвокультурный типаж – обобщенное представление о человеке на основе релевантных объективных социально значимых, этноспецифических и социоспецифических характеристик поведения таких людей [Карасик 2002: 104].

Итнернет-коммуникация охватывает участников всех возрастных групп. По данным исследовательской компании TNS (Taylor Nelson Sofres), предоставляющей результаты опроса пользователей, месячная аудитория пользователей Интернета в России составляет 44 миллионов человек (35% населения страны старше 12 лет). Из них самые молодые пользователи сети составляют до 62% аудитории, люди среднего возраста – 34%, старше 45 лет – 4% [http:/rumetrica.rambler.ru/print/review/4417].

Иными словами, люди старшего возраста, особенно продолжающие работать, весьма активно осваивают Интернет. Как показывают результаты опросов Интернет-пользователей, пенсионеры активно пользуются компьютерами и Интернетом для работы, учебы, использования различной информации и общения.

1.5.2. Объективация лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании российских пенсионеров (на материале Интернет-блогов)

Материалом для дискурсивного анализа послужили Интернет-сайты для пожилых людей: www.forum.pc, pensioneru.ru, пенсионерки.ru, «Форум продвинутого пенсионера», «Третий возраст», «Блог женщины третьего возраста». В результате анализа был выявлено, что средний возраст участника форумов для пожилых составляет 50-65 лет. Общее количество участников анализируемых блогов – 70 пенсионеров, из которых женщины составляют 60%, а мужчины – 40%. Участники Интернет-общения представляют различные регионы нашей страны: крупнейшие мегаполисы европейской части России – Москва (Московская область), Санкт-Петербург; Южный федеральный округ (Ростов-на-Дону, Ростовская область; Шахты); Приволжский федеральный округ (Нижний Новгород); центральная часть России (Нижний Тагил, Пермь). Всего методом сплошной выборки по материалам данных форумов было отобрано 2500 текстовых единиц (ТЕ).

Проанализировать Интернет-блоги осетинских пенсионеров не представляется возможным, поскольку пожилые люди в нашей республике посвящают свое время общению с семьей, родственниками, соседями и домашним обязанностям, поэтому Интернет-общение не представляет для них никакой ценности.

Макроструктурная организация лингвокультурного типажа «пожилой человек» включает образно-перцептивный компонент, информационное содержание и интерпретационное поле.

Образно-перцептивный компонент (6 признаков: 834 ТЕ) в макроструктуре лингвокультурного типажа «пожилой человек» представлен когнитивными признаками «внешность»: «красит волосы»; «седина не к лицу»; «женщина с ухоженными волосами»; «руки старой женщины»; «возраст»: «скоро помирать»; «Я через полгода планирую уйти на пенсию (в 50 лет)»; «молодость третьего возраста!»; «Переезд в деревню это прекрасно! Но года, года…»; «здоровье»: «серьезные проблемы со здоровьем»; «в здоровом теле – здоровый дух!»; «проблемы с лишним весом»; «проблемы с сердцем»; «порок сердца»; «физическое состояние»: «Мой девиз – в движении жизнь!»; «Мы с мужем на даче с трудом справляемся – силы уже не те»; «Пока есть силы, я справляюсь с земельным участком без техники»; «времяпрепровождение»: «Выход на пенсию дает целую массу свободного времени»; «На даче пью чай на светлой и высокой веранде»; а) общение по интересам: «Гости у меня бывают часто, типа клубов по интересам»; б) общение с друзьями: «Люблю с товарищами посидеть за рюмочкой. Люблю бывать на природе, особенно возле речки, дышать свежим воздухом и любоваться нашими российскими пейзажами, заодно и шашлычки заделать или рыбку половить»; «Готовлю что-нибудь вкусненькое и зовем в гости друзей пенсионеров»; в) Интернет-общение: «Думаю, у любого пенсионера есть в душе нечто такое сокровенное, с которым он мог бы поделиться при наличии соответствующей аудитории. Интернет и есть та аудитория…»; «…но сейчас, увлекшись компьютером, созданием и раскруткой сайтов, заметил, что мысли о неизбежном конце ушли»; г) путешествие: «Осенью хочу съездить в Италию. Всегда ищу самый недорогой тур»; «занятие»: «На даче пеку хлебушко, пироги с черникой и малиной»; «Домашние, необходимые дела – готовка, уборка, стирка – я все это делаю, конечно, куда ж от этого денешься?».

В информационно-понятийном компоненте (2 признака: 833 ТЕ) самономинация «мальчики и девочки пенсиона» энантиосемична по признаку «возраст». Гендерно маркированная номинация – «бабулька-красотулька» описывает пожилую женщину на основе когнитивных признаков «возраст» и «оценка внешности».

Учитывая тот факт, что анонимность является одной из основных характеристик и ценностей виртуальной коммуникации, участники блогов для пожилых людей активно используют никнеймы, среди которых встречаются прецедентные имена из различных источников («фру Линдгрен», «Мисс Марпл», «Skarlett»,), в том числе сказочные – «Аленушка», «малефик» (темный маг) и имена, построенные по модели адреса электронной почты («galya.marta.ru»). Такие никнеймы, как «Lubava», «Любашечка», «Ирунчик» участницы форумов акцентируют гендерные характеристики авторов. Участники виртуальной коммуникации заводят никнеймы не только на русском («Варвара», «Станислава», «Екатерина», «Камилла», «Люба», «Наталия»), но и на английском языках («SerSV», «PaLL», «Alex», «asimor», «izadora», «winter», «selico», «Nadezhda», «Zlatka», «witalii»).Все приведенные выше факторы свидетельствует о достаточно высоком уровне образования посетителей сайтов для пенсионеров.

Вместе с тем многие пользователи форумов не прибегают к никнеймам, а используют реальные имена: «Алла Георгиевна», «Елена Ивановна», «Наталья Коршунова», «Екатерина». Наблюдается тенденция к образованию никнеймов на основе отчества: «Георгич», «Сергеевна», «Степаныч», «Кузьмич».

В интерпретационном поле (17 признаков: 833 ТЕ) были выделены оценочная, энциклопедическая, регулятивная и социо-культурная зоны.

Оценочную зону (4 признака) лингвокультурного типажа «пожилой человек» формируют когнитивные признаки, выражающие самооценку: а) внешности: «Прекрасная дама прекрасна всегда. И годы ей не помеха»; б) интеллектуальных способностей: «Мне кажется, что и сил у меня много, а уж знаний, так и вовсе, хоть отбавляй»; «Единственное, что я люблю и умею хорошо делать – это переводить»; в) культурного уровня: «Я – интеллигентная женщина, разнообразные интересы»; оценку молодого поколения: «Сейчас дети очень развитые, способны свободно мыслить, критически относиться к сказанному, с техникой дружат»; «Да, наши дети и внуки – это совсем другое поколение. Среди них, так же как и среди нас, встречаются всякие: и хорошие, и не очень»; морально-нравственную оценку: «К сожалению, сейчас ценности общения, взаимопомощи, дружбы, любви скатились в рейтинге молодежных приоритетов. На первое место вышли ценности прагматического характера»; оценку возраста: «Всего две цифры: пять и пять. Но как же много они значат!»; «старость – это диагноз, неизлечиваемый».

Энциклопедическая зона (9 признаков) характеризуется когнитивными признаками «характер»: «Есть такие неравнодушные пенсионеры и, несмотря на пенсионный возраст, сохраняют бодрость духа и трудолюбие»; «эмоционально-психологическое состояние»: «Я пока совсем не чувствую себя пенсионеркой»; «А как бороться с ощущением бесцельности бытия, как-то недостаточно просто заниматься домом, чтением, Интернетом»; «Я полна желания уехать в деревню на Родину»; «хочется быть ближе к природе»; «Я уже много думала о том, как построить свою новую жизнь (на пенсии), но пака ничего придумать не могу, и это меня угнетает»; «Когда внучка родилась, то испытывала настоящую депрессию. Вроде бы молодая, но уже бабушка. Никак не ощущала себя бабушкой»; «В душе все протестует против того, что так рано оказалась не у дел»; «Выход на пенсию – это как закат жизни, конец всему. За чертой пенсионного возраста только вымороженная пустыня ожидания смерти»; «социальный статус»: «Я пенсионерка и работаю»; «Я вот и в 60 не советую бросать работу!»; «Мой супруг, например, на пенсии. Он уже не работает, занимается домашними делами, музыкой – и счастлив»; «Я нашла себя как работник в недвижимости – риелтор. Хотя по образованию бухгалтер»; «социальное положение»: «Я не считаю себя бедной. Все что нужно, нажили: квартира, дача, машина»; «В основной массе наши пенсионеры бедны»; «социально-политическая активность»: «А я всегда хожу на выборы для того, чтобы выразить свое мнение. Потому, что это мой долг гражданина России»; «адаптированность к техническому прогрессу»: Моему внуку 7 лет, а он в компьютерах разбирается лучше, чем его бабка»; «семейное положение»: «Боюсь остаться одной на пенсии»; «Мне одиноко и хочется найти сотоварищей для доживания»; «внутрисемейные отношения»: «Я как педагог с большим стажем и любящая мама и бабушка в курсе проблем своих детей и внуков»; «Я поняла, что самые важные вопросы решаются в семье»; «на внуков не надейтесь»; «биография»: «В 55 году наша семья жила на квартире у одинокой женщины в деревне. Дважды в день по радио исполняли Гимн Советского Союза. Наша хозяйка становилась на колени перед образами, плакала, молилась под величавую музыку. Отец, муж и сын не пришли с войны».

В регулятивной зоне (2 признака) были выделены признаки «отношение к пожилым людям со стороны родных»: «Есть ведь дети, которые обязаны помогать родному человеку в старости»; «отношение к пожилым людям со стороны общества»: «Быть пожилым сейчас немодно, более того стыдно»; «Кто даст деньги пенсионерам на переезд в деревню?»; «Не могу устроиться на работу, так как работодателей отпугивает мой возраст»; «Нигде пожилой человек так не унижен, как у нас в стране! Нигде нет такой безысходности!».

Социокультурную зону (2 признака) формируют когнитивные признаки «материальное положение»: «Расскажите, кто как на пенсии занимался подработкой. Пенсии-то не хватает»; «Мне кажется, что найти подработку, вообще-то, не трудно, а вот свой бизнес создать это, наверное, дано не каждому»; «Свое дело на пенсии – вещь хорошая»; «Жаль, конечно, что сейчас меньше стало возможности ездить в санатории, путешествовать, многие не имеют средств»; «Другая немаловажная проблема нашей страны – это понижение уровня жизни. Как ни крути, пенсии в нашей стране – курам на смех»; «религиозность»: «Очень часто вижу в церкви женщин в брюках, с непокрытой головой, накрашенных. Как вы думаете, зачем они пришли в церковь?»; «Человек с активной жизненной позицией не обязательно должен быть верующим, чтобы нести в мир добро»; «Самое главное – вера в Бога, в душе, в сердце».

Категориальная структура лингвокультурного типажа «пожилой человек». Анализ и обобщение материалов Интернет-блогов пожилых людей позволили выявить в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек» следующие дифференциальные признаки:

1. Внешность (112 ТЕ)

«Красить волосы, когда уже седина не к лицу, надо обязательно»; «Женщина с ухоженными волосами выглядит моложе и привлекательнее, да и самой это добавляет оптимизма»; «… и все это вы собираетесь делать своими руками, которые не так уж молоды»;

2. Возраст (110 ТЕ)

«С уходом на пенсию создается впечатление, что теперь смысл жизни теряется, так или иначе скоро помирать»; «Я через полгода планирую уйти на пенсию (в 50 лет)»; «Конечно, в 50 – это ж молодость третьего возраста!»; «мои года – мое богатство»; «Переезд в деревню это прекрасно! Но года, года…»; «Выход на пенсию – это как закат жизни, конец всему»; «я пока что не совсем пенсионер, а только учусь»;

3. Здоровье (111 ТЕ)

«Как правило, большинство пенсионеров имеют серьезные проблемы со здоровьем. В здоровом теле – здоровый дух!»; «Подскажите, как быстро сбросить вес, вроде небольшой 73 кг, но мешает сердцу работать, аритмия достала»; «Я всегда знала, чем заняться, но порок сердца в последнее время мешает активной деятельности»;

4. Физическое состояние (112 ТЕ)

«Работа – это продолжение активного образа жизни»; «Мой девиз – в движении жизнь!»; «Мы с мужем на даче с трудом справляемся – силы уже не те»; «Пока есть силы, я справляюсь с земельным участком без техники»;

5. Эмоционально-психологическое состояние (136 ТЕ)

«Я пока совсем не чувствую себя пенсионеркой»; «а душа – она ещё молодая!»; «хочется быть ближе к природе»; «А как бороться с ощущением бесцельности бытия, как-то недостаточно просто заниматься домом, чтением, Интернетом»; «Нет большой радости от пенсионного возраста»; «Я полна желания уехать в деревню на Родину»; «Я уже много думала о том, как построить свою новую жизнь (на пенсии), но пока ничего придумать не могу, и это меня угнетает»; «Когда внучка родилась, то испытывала настоящую депрессию. Вроде бы молодая, но уже бабушка. Никак не ощущала себя бабушкой»; «В душе все протестует против того, что так рано оказалась не у дел»; «За чертой пенсионного возраста только вымороженная пустыня ожидания смерти»;

6. Характер (110 ТЕ)

«Есть такие неравнодушные пенсионеры и, несмотря на пенсионный возраст, сохраняют бодрость духа и трудолюбие»; «главное – не сдаваться!»; «человек, который постоянно брюзжит и выражает недовольство, перестает замечать хорошее»; «пенсионеру без оптимистического настроя – очень тяжело»;

7. Социальное положение (111 ТЕ)

«Я не считаю себя бедной. Все что нужно, нажили: квартира, дача, машина»; «В основной массе наши пенсионеры бедны»; «уровень пенсии сейчас такой, что подавляющее большинство пенсионеров не в состоянии выживать на эту пенсию»;

8. Социальный статус (112 ТЕ)

«Я пенсионерка и работаю»; «Я вот и в 60 не советую бросать работу!»; «Мой супруг, например, на пенсии. Он уже не работает, занимается домашними делами, музыкой – и счастлив»; «Я нашла себя как работник в недвижимости – риелтор. Хотя по образованию бухгалтер»;

9. Социально-политическая активность (116 ТЕ)

«А я всегда хожу на выборы для того, чтобы выразить свое мнение. Потому, что это мой долг гражданина России»;

10. Материальное положение (110 ТЕ)

«Расскажите, кто как на пенсии занимался подработкой. Пенсии-то не хватает»; «Мне кажется, что найти подработку, вообще-то, не трудно, а вот свой бизнес создать, это, наверное, дано не каждому»; «Свое дело на пенсии – вещь хорошая»; «Жаль, конечно, что сейчас меньше стало возможности ездить в санатории, путешествовать, многие не имеют средств»; «Другая немаловажная проблема нашей страны – это понижение уровня жизни. Как ни крути, пенсии в нашей стране – курам на смех»;

11. Семейное положение (113 ТЕ)

«Мне одиноко и хочется найти сотоварищей для доживания»; «Боюсь остаться одной на пенсии»; «дети и внуки, проявляя инициативу, учат своих бабушек и дедушек пользоваться компьютером»; «моя семья – это мой муж»; «зятья у меня хорошие. Один геодезист – заведующий отделом в большой компании в Москве. Второй – капитан дальнего плавания, вот должен вернуться домой дней через десять»;

12. Внутрисемейные отношения (115 ТЕ)

«Я как педагог с большим стажем и любящая мама, и бабушка в курсе проблем своих детей и внуков»; «Я поняла, что самые важные вопросы решаются в семье»; «Кто, если не мы, поможем нашим внукам?! Став с ними друзьями, молодеешь душой. И тесный духовный контакт с ними не сравнить ни с чем. Это взаимное обогащение и интереснейшее действо»; «Я не чувствую себя даже готовой заниматься внуками. Я их обожаю, конечно, но они еще маленькие, и с ними как-то не о чем разговаривать»; «Не надейтесь, что внуки будут помогать вам на даче. Шашлычки – вот это их работа»;

13. Времяпрепровождение (108 ТЕ)

«Выход на пенсию дает целую массу свободного времени»; «На даче пью чай на светлой и высокой веранде»;

а) общение по интересам: «Гости у меня бывают часто, типа клубов по интересам»;

б) общение с друзьями: «Люблю с товарищами посидеть за рюмочкой. Люблю бывать на природе, особенно возле речки, дышать свежим воздухом и любоваться нашими российскими пейзажами, заодно и шашлычки заделать или рыбку половить»; «Готовлю что-нибудь вкусненькое и зовем в гости друзей пенсионеров»;

в) Интернет-общение: «Думаю, у любого пенсионера есть в душе нечто такое сокровенное, с которым он мог бы поделиться при наличии соответствующей аудитории. Интернет и есть та аудитория…»; «…но сейчас, увлекшись компьютером, созданием и раскруткой сайтов, заметил, что мысли о неизбежном конце ушли»; «Да, пенсионеру нынче без компьютера никак!»; «И все же, имея большой срок общения с Интернетом, я понял только одно – Интернет нужен, очень нужен»; «Но самое главное, нужно учиться компьютерной грамотности!»; «Общение в Интернете – это вам не привычное общение вживую или по телефону. Можно преподнести себя как угодно!»; «Итак, сегодня в предрассветный час я начала вести этот блог. Так ведь на всеобщее обозрение! Ну, ты мать даешь! Зачем тебе это нужно?»;

г) путешествие: «Осенью хочу съездить в Италию. Всегда ищу самый недорогой тур»; «в конце мая еду на Белокуриху, затем мечтаю попасть в Израиль»; «я тоже люблю путешествовать, мне идея с теплоходом на Кавказ очень понравилась»;

14. Занятие (113 ТЕ)

«Домашние, необходимые дела – готовка, уборка, стирка – я все это делаю, конечно, куда ж от этого денешься?»; «занимаюсь проблемами детей и внуков»; «на пенсии готовлю семье их любимые блюда»;

15. Отношение к пожилым людям со стороны родственников (120 ТЕ)

«Есть ведь дети, которые обязаны помогать родному человеку в старости»; «моей бабушке, которая ведет свой блог, как говорят, респект»; «мы с мужем занимаемся дачей, рассадкой цветов»; «да и сын с невесткой помогают как могут»;

16. Отношение к пожилым людям со стороны общества (113 ТЕ)

«многие стесняются слова «пожилой»; «Быть пожилым сейчас немодно, более того стыдно»; «Кто даст деньги пенсионерам на переезд в деревню?»; «Не могу устроиться на работу, так как работодателей отпугивает мой возраст»; «Нигде пожилой человек так не унижен, как у нас в стране! Нигде нет такой безысходности!»;

17. Религиозность (114 ТЕ)

«Очень часто вижу в церкви женщин в брюках, с непокрытой головой, накрашенных. Как вы думаете, зачем они пришли в церковь?»; «Человек с активной жизненной позицией не обязательно должен быть верующим, чтобы нести в мир добро»; «Самое главное – вера в Бога, в душе, в сердце»;

18. Биография (113 ТЕ)

«Мой отец и дядя прошли всю войну – слава Богу, остались живы, но оба были покалечены. Отец мой вернулся без глаза, очень долго лечился, из госпиталей не вылезал, пытались остановить слепоту второго глаза. Всю оставшуюся жизнь он был «на войне» – воспоминания о войне, поиски и встречи с однополчанами – самый большой праздник для него – 9 мая – День Победы»; «В 55 году наша семья жила на квартире у одинокой женщины в деревне. Дважды в день по радио исполняли Гимн Советского Союза. Наша хозяйка становилась на колени перед образами, плакала, молилась под величавую музыку. Отец, муж и сын не пришли с войны»; «решил съездить к дому, где прошло мое детство – в Москве, на углу Бауманской улицы и Посланникова переулка»;

19. Самооценка (115 ТЕ)

а) оценка внешности

«Прекрасная дама прекрасна всегда. И годы ей не помеха»;

б) интеллектуальных способностей

«Мне кажется, что и сил у меня много, а уж знаний, так и вовсе, хоть отбавляй»; «Единственное, что я люблю и умею хорошо делать – это переводить»; «возраст говорит только о том, что люди уже пожили и ума нажили. Могут и совет дать, и другого спросить»;

в) культурного уровня пожилого человека

«Я – интеллигентная женщина, разнообразные интересы»;

20. Эмоционально-психологическая оценка возраста (110ТЕ)

«старость – это диагноз, неизлечиваемый»; «всего две цифры: пять и пять. Но как же много они значат!»; «уважаемые мальчики и девочки пенсиона»;

21. Оценка молодого поколения (113 ТЕ)

«Сейчас дети очень развитые, способны свободно мыслить, критически относиться к сказанному, с техникой дружат»; «Да, наши дети и внуки – это совсем другое поколение. Среди них, так же как и среди нас, встречаются всякие: и хорошие, и не очень»; «Молодежь отучили трудиться на земле»;

22. Оценка морально-нравственного поведения молодежи (113 ТЕ)

«К сожалению, сейчас ценности общения, взаимопомощи, дружбы, любви скатились в рейтинге молодежных приоритетов. На первое место вышли ценности прагматического характера».

Результаты анализа Интернет-блогов пожилых людей позволили выявить дифференциальные характеристики пожилых людей (50-65 лет) в русской лингвокультуре:

1) «внешность» («красит волосы»; «седина не к лицу»; «не молодые руки»);

2) «возраст» («скоро помирать»; «молодость третьего возраста»; «закат жизни»);

3) «здоровье» («серьезные проблемы со здоровьем»; «аритмия достала»; «порок сердца»);

4) «физическое состояние» («активный образ жизни»; «силы уже не те»; «пока есть силы»);

5) «эмоционально-психологическое состояние» («ощущение бесцельности бытия»; «не чувствует себя пенсионером»; «нет радости от пенсионного возраста»; «хочет быть ближе к природе»; «а душа – она ещё молодая!»);

6) «характер» («неравнодушные пенсионеры»);

7) «социальный статус» («пенсионер»; «работает»; «работник в недвижимости – риелтор»);

8) «социальное положение» («не считает себя бедным»; «в основной массе пенсионеры бедны»);

9) «материальное положение» («на пенсии занимается подработкой»; «пенсии в нашей стране – курам на смех»; «свое дело на пенсии»);

10) «внутрисемейные отношения» («самые важные вопросы решаются в семье»; «внуки не помогают на даче»);

11) «времяпрепровождение» («пьет чай на даче»; «ездит в Италию»; «имеет большой срок общения с Интернетом»);

12) «занятие» («выполняет домашние, необходимые дела»);

13) «отношение к пожилым людям родственников» («дети помогают родному человеку в старости»);

14) «отношение к пожилым людям со стороны общества» («быть пожилым сейчас немодно»; «работодателей отпугивает возраст»; «нигде пожилой человек так не унижен, как у нас в стране!»);

15) «религиозность» («Самое главное – вера Бога, в душе, в сердце»);

16) «биография» («мой отец и дядя прошли всю войну»);

17) «самооценка» («прекрасная дама прекрасна всегда»; «сил у меня много, а уж знаний, так и вовсе, хоть отбавляй»; «Я – интеллигентная женщина, разнообразные интересы»);

18) «оценка молодого поколения» («наши дети и внуки – это совсем другое поколение»; «молодежь отучили трудиться на земле»; «на первом месте у молодежи – ценности прагматического характера»);

19) «адаптированность к техническому прогрессу» («внук разбирается в компьютерах лучше, чем его бабка»).

Данные Интернет-блогов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании российских пенсионеров.

Пожилая женщина – это молодящаяся дама, следящая за своей внешностью; она умна и интеллигентна; тяжело переживает выход на пенсию («Я пока совсем не чувствую себя пенсионеркой»); она физически здорова и продолжает работать; у нее есть дети и внуки, хотя психологически она еще не готова становиться бабушкой; занимается не только домашними делами, но и имеет увлечения («Осенью хочу съездить в Италию. Всегда ищу самый недорогой тур»).

Пожилой мужчина – это физически здоровый, работающий человек – «молодой» пенсионер, который переживает за свою будущее; семейный человек; много времени уделяет своим друзьям («люблю с товарищами посидеть за рюмочкой») и увлечениям («люблю бывать на природе, шашлычки заделать или рыбку половить»); не понимает и осуждает современную молодежь.

На основе анализа Интернет-блогов пожилых людей были выявлены следующие разновидности лингвокультурного типажа «пожилой человек»:

· бинарные гендерно нейтральные: 1) «тип физически здорового, пожилого человека» – «тип больного пожилого человека»; 2) «тип социально активного, работающего пожилого человека» – «тип социально пассивного, неработающего пожилого человека»; 3) «тип жизнерадостного пожилого человека» – «тип депрессивного пожилого человека, переживающего выход на пенсию»; 4) «тип социально обеспеченного пожилого человека» – «тип социально необеспеченного пожилого человека»; 5) «тип семейного пожилого человека» – «тип одинокого пожилого человека»;

· однопризнаковые разновидности: 1) тип «молодого» пенсионера; 2) тип религиозного пожилого человека; 3) тип пожилого человека, адаптированного к техническому прогрессу; 4) тип самосовершенствующегося пожилого человека; 4) тип пожилого человека-блоггера;

· однопризнаковые гендерно маркированные: (пожилая женщина): 1) тип молодящейся дамы; 2) тип пожилой женщины – домохозяйки; 3) тип пожилой женщины – свекрови; 4) тип пожилой женщины – тещи; 5) тип интеллигентной пожилой женщины; (пожилой мужчина): 1) тип политически активного пожилого мужчины.

1.6. Ассоциативный эксперимент как метод концептуального анализа

Ассоциативный эксперимент широко используется психологами и психиатрами для изучения психики личности, установления законов мышления, прогнозирования результатов эксперимента, исследующего овладение языковым материалом. В центре внимания исследователей оказались семантические характеристики отдельного слова [Слобин 1976].

Ключевым для психолингвистических и лингвокультурологических исследований является следующее положение: «Любое слово в нашем сознании, в памяти (точно так же, как и в речевой цепи) не существует в отдельности: оно десятками, сотнями «нитей» тянется к другим словам. Любое слово требует «продолжения», ищет свою пару, хочет превратиться в «модель двух слов» [Караулов 2002: 151]. Возможность обнаружить эти «продолжения», «модели двух слов», а вместе с тем выявить язык в его предречевой готовности, вскрыть способ «держания» языка в памяти его носителя представляет ассоциативный эксперимент.

Ассоциации являются эффективным способом изучения содержания сознания: изучение ассоциаций дает возможность раскрыть содержание сознания таким образом, который невозможен при других способах, использующих язык. Ассоциативный эксперимент является эффективным инструментом для исследования памяти, лексикона, механизмов порождения и восприятия речи, изучения национально-культурной специфики языкового сознания.

Ассоциативный эксперимент не требует специальной аппаратуры и допускает массовость эксперимента. В ходе ассоциативного эксперимента слово-стимул «выступает как импульс, «запускающий» процесс активации в сети и приводящий в предречевую готовность значительный ее участок, в результате чего испытуемый вербализует один из находящихся в предречевой готовности узлов» [Караулов 1993: 250].

При предъявлении слова-стимула испытуемый попадает в ситуацию, сходную с той, в которой находится слушающий (читающий) при восприятии первого слова какого-то нового высказывания, никак не связанного с предыдущим контекстом и не обусловленного коммуникативной ситуацией. Реакции, полученные от испытуемых, позволяют судить о том, какие признаки слов-стимулов оказались для них наиболее актуальными и вызвали активацию соответствующих связей в лексиконе.

Главным преимуществом ассоциативного эксперимента является то, что он прост и удобен в применении, может проводиться с большой группой испытуемых одновременно, «дает надежную лингвистическую и психологическую информацию», являясь «удобной формой для выявления ассоциативных группировок, особенностей культурной, профессиональной, социальной дифференциации языка, инструментом социологического, социально-психологического исследования» [Сахарный 1989: 94].

Ассоциативная техника отражает как когнитивные структуры, стоящие за языковыми значениями, так и индивидуальные особенности испытуемых, их личностные смыслы, но последующая статистическая обработка позволяет выделить какие-то аспекты, инвариантные для всей группы испытуемых.

Свободный ассоциативный эксперимент позволяет выявить национально-культурную специфику образов мира носителей разных культур, поскольку ассоциативное поле слов-реакций на определенное слово-стимул представляет собой форму овнешнения значения, существующего в сознании типичного носителя данной культуры.

Как справедливо утверждает Р.М. Фрумкина, именно культура во всем ее многообразии определяет ассоциативную связь. Нельзя отрицать возможность индивидуальных отклонений от ассоциативной нормы, обусловленных субъективной притягательностью для информанта того или иного экстралингвистического явления, необычностью или уникальностью стимула или ассоциата. Как правило, сказанное относится к характеристике ассоциативного поля некоторых индивидов; массовый же характер эксперимента снижает субъективность полученных результатов.

Ассоциативные нормы, полученные в результате массового эксперимента, представляют собой богатейший материал для исследований в области лингвистики, лингвокультурологии, психолингвистики и психологии. Ассоциативные нормы представляют специфический для данного языка и культуры «ассоциативный профиль» лексических единиц [Леонтьев 1977: 11].

Высокая частотность ответов обусловливается универсальностью соответствующих реакций для различных социально-профессиональных, культурных и половозрастных факторов. Что же касается субъективных ассоциаций, то они «создают своего рода эмоциональный ореол вокруг слова, предопределяя его восприятие тем или иным носителем языка. Эти ассоциации часто возникают независимо от собственной семантики слова и от экспрессивно-стилистической значимости, присущей ему в общенародном языке» [Шмелев 1997: 247].

Нельзя не отметить, что ассоциативные связи являются частью прошлого опыта человека, сформированного бытовой и профессиональной деятельностью, принадлежностью к определенной социальной и возрастной группе и в целом осознанием себя как части определенной лингвокультурной общности [Горошко 2001: 72].

Ассоциативным полем слова называют совокупность реакций на слово-стимул. «Ассоциативное поле имеет ядро (наиболее частотные реакции) и периферию (единичные реакции). Различают индивидуальное ассоциативное поле и коллективное. Коллективное ассоциативное поле, выявленное в свободном ассоциативном эксперименте, обычно называют ассоциативной нормой» [Горошко 2001: 28]. Перечень ассоциативных норм составляет ассоциативный словарь того или иного языка.

Различаются следующие основные виды ассоциативных экспериментов: свободный, в котором испытуемому предлагают ответить словом R, первым пришедшим в голову при предъявлении слова S, ничем не ограничивая ни формальные, ни семантические особенности слова R; направленный (контролируемый), в котором экспериментатор некоторым образом ограничивает выбор предполагаемого R, накладывая определенные ограничения (например, отвечать только существительными); цепной, в котором испытуемому предлагают ответить любым количеством слов R, пришедших первыми в голову при предъявлении слова S, ничем не ограничивая ни формальные, ни семантические особенности слова R [Горошко 2001: 16-17].

Свободный ассоциативный эксперимент позволяет изучать связи между словами в группах. Для изучения психологического значения слова необходимо дать возможность индивиду отвечать свободно.

Многочисленные исследования подтверждают, что свободный ассоциативный эксперимент обеспечивает надежную лингвистическую и психологическую информацию. Немаловажен тот факт, что материалы массового эксперимента сравнительно легко поддаются количественной обработке, являются удобной формой для выявления особенностей культурной, профессиональной, социальной дифференциации языка [Горошко 2000; Залевская 2000; Сахарный 1989; Уфимцева 2002].

Направленный ассоциативный эксперимент значительно ограничивает свободу процесса ассоциирования и как бы «направляет» ассоциации в нужное русло исследовательской задачи, например, требуя от испытуемого дать слово, противоположное по значению, синонимы или же те или иные синтагматические реакции: определения, глаголы, прилагательные и пр. Одной из разновидностей направленного ассоциативного эксперимента в психодиагностике является, например, методика неоконченных предложений. Однако сама «направленность» эксперимента и наложение некоторых рамок на процесс ассоциирования могут серьезно уменьшать валидность результатов, полученных в этих экспериментах, и определенным образом искажать реальную картину собственно протекания ассоциативного процесса.

В цепном ассоциативном эксперименте испытуемому предлагается ответить за ограниченный промежуток времени любым возможным количеством слов. Под цепной ассоциативной реакцией понимают неуправляемое, спонтанное протекание процесса воспроизведения содержания сознания и подсознания субъекта. В цепном ассоциативном эксперименте измеряется общий объем продуцируемых ассоциаций за единицу времени (чаще всего за одну минуту), опуская при этом длительность латентного периода формирования ассоциаций.

При изучении языковой репрезентации лингвокультурных типажей «пожилой человек» в русском языковом сознании (500 испытуемых) и «ацæргæ адæймаг» (пожилой человек) в осетинском языковом сознании (500 испытуемых) применяется метод свободного ассоциативного эксперимента (отметим, что русские составляют 25%, а осетины 58% от населения Владикавказа [1izru.ru/vladikavkaz/about/172]). Для объективации субконцептов «бабушка», «дедушка», «нана» (бабушка), «дада» (дедушка); «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» (пенсионер) в русском и осетинском языковом сознании применялся метод направленного ассоциативного эксперимента. Испытуемым было предложено ответить на вопрос: «бабушка», «дедушка» – Какие? Чем занимаются?» и «нана», «дада» – Цавæр сты? Цы кусынц?»; «пенсионер/пенсионерка» – Какой?/Какая? Чем занимается?» и «пенсиисæг» – Цавæр у? Цы кусы?». Выбор данных стимулов обусловлен тем, что они позволяют, обозначив векторы ассоциативных связей, выявить содержание данных субконцептов.

ГЛАВА II

ВЫЯВЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫХ

ТИПАЖЕЙ «ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК» И «АЦÆРГÆ АДÆЙМАГ» В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ РУССКИХ И ОСЕТИН

Выявление содержания лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» (пожилой человек) в русском и осетинском языковых сознаниях проводилось в шести возрастных группах: от 7 до 14 лет, от 15 до 25 лет, от 26 до 40 лет, от 41 до 55 лет, от 56 до 70 лет, от 71 до 90 лет.

2.1. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 7-14 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

В первую группу испытуемых вошли 168 человек, из которых 84 – русские, 84 – осетины. Русским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «пожилой человек». Эксперимент проводился в группах испытуемых по 10-12 человек и индивидуально.

На основе обработки результатов свободного ассоциативного эксперимента было построено ассоциативное поле стимула «пожилой человек»:

Пожилой человек – (422 реакций): седой 27; медленно ходит 24; морщины 21; бабушка 20; дедушка 20; сидит дома 19; вяжет 19; болеет 18; бедный 17; нуждается в заботе 16; хилый 15; большие дети 15; внуки 15; его нельзя обижать 13; любит семью 12; помогает семье 11; старый 11; делает добро 10; носит очки 10; слабый 9; приходят родственники 8; защищает внуков 8; не выходит на улицу 7; ему нужно помогать 7; с ним советуются 6; добрый 6; не может работать 5; мама 5; папа 5; еле ходит 5; больные ноги 4; живет долго 4; смотрит телевизор 3; любит детей 3; морщинистое лицо 3; двадцатилетний 3; взрослые дети 2; не носит тяжести 2; не обижает других 2; умный 2; тридцатилетний 2; очень старый 2; некрасивый 1; светлые волосы 1; помогают внуки 1; работает 1; не может защитить себя 1; пьет чай 1; работает директором в школе 1; болит спина 1; столетний 1; воевал 1; сидит дома 1; старше всех 1; делает ремонт 1; отказы 7.

Первым этапом моделирования концепта является описание его макроструктурной организации. Выявленные в результате когнитивной интерпретации признаки были отнесены к трем макрокомпонентам (образно-перцептивный компонент, информационно-понятийное содержание и интерпретационное поле).

Образно-перцептивный компонент (6 признаков) в макроструктуре лингвокультурного типажа «пожилой человек» представлен когнитивными признаками «внешность» (62): седой 27; морщины 21; носит очки 10; морщинистое лицо 3; светлые волосы 1; «возраст» (15): старый 11; очень старый 2; столетний 1; старше всех 1; «здоровье» (55): медленно ходит 24; болеет 18; еле ходит 5; больные ноги 4; не носит тяжести 2; болит спина 1; не может защитить себя 1; «физическое состояние» (5): не может работать 5; «времяпрепровождение» (24): сидит дома 19; смотрит телевизор 3; сидит 1; пьет чай 1; «занятия» (31): вяжет 19; помогает семье 11; делает ремонт 1; работает 1; работает директором в школе 1.

Информационно-понятийный компонент (1 признак) формируют ассоциаты-номинаторы, описывающих пожилых людей на основе признака «степень родства» (42): бабушка 20; дедушка 20; мама 5; папа 5.

В интерпретационном поле (11 признаков) были выделены оценочная, энциклопедическая, регулятивная и социокультурная зоны.

Оценочную зону (5 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» формируют когнитивные признаки, выражающие оценку физического состояния пожилых (24): хилый 15; слабый 9; оценку социального положения пожилых (17): бедный 17; морально-нравственную оценку (6): добрый 6; оценку интеллектуальных способностей (2): умный 2; эстетическую оценку (1): некрасивый 1.

Энциклопедическая зона (2 признака) характеризуется когнитивными признаками «характер» (26): делает добро 10; защищает внуков 8; добрый 6; не обижает других 2; «биография» (1): воевал 1.

В регулятивной зоне (2 признака) были выделены следующие признаки: «отношение к пожилым людям со стороны общества» (42): нуждается в заботе 16; его нельзя обижать 13; ему нужно помогать 7; с ним советуются 6, «отношение к пожилым людям со стороны родных» (9): приходят родственники 8; помогают внуки 1.

Социокультурную зону (2 признака) формируют когнитивные признаки «семейное положение» (32): большие дети 15; внуки 15; взрослые дети 2; и «внутрисемейные отношения» (15): любит семью 12; любит детей 3, характеризующие важность семьи для пожилых людей.

Категориальная структура лингвокультурного типажа «пожилой человек». Анализ и обобщение полученных реакций позволил выявить в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек» следующие дифференциальные признаки:

Внешность (63) – седой 27; морщины 21; носит очки 10; морщинистое лицо 3; светлые волосы 1; некрасивый 1;

Возраст (19) – старый 11; живет долго 4; очень старый 2; столетний 1; старше всех 1;

Здоровье (23) – болеет 18; больные ноги 4; болит спина 1;

Физическое состояние (61) – медленно ходит 24; хилый 15; слабый 9; еле ходит 5; не может работать 5; не носит тяжести 2; не может защитить себя 1;

Интеллектуальные особенности (8) – с ним советуются 6; умный 2;

Характер (18) – делает добро 10; добрый 6; не обижает других 2;

Социальное положение (17) – бедный 17;

Социальный статус (2) – работает 1; работает директором в школе 1;

Семейное положение (32) – большие дети 15; внуки 15; взрослые дети 2;

Внутрисемейные отношения (34) – любит семью 12; помогает семье 11; защищает внуков 8; любит детей 3;

Времяпрепровождение (49) – сидит дома 19; вяжет 19; не выходит на улицу 7; смотрит телевизор 3; пьет чай 1;

Занятие (1) – делает ремонт 1;

Отношение к пожилым людям со стороны родственников (20) – приходят родственники 8; помогают внуки 1;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (36) – нуждается в заботе 16; его нельзя обижать 13; ему нужно помогать 7;

Биография (1) – воевал 1.

По степени частотности следующие реакции русскоязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – «седой» (27); «медленно ходит» (24); «морщины» (21); «бабушка» (20); «дедушка» (20).

Ближайшую периферию формируют реакции – «сидит дома» (19); «вяжет» (19); «болеет» (18); «бедный» (17); «нуждается в заботе» (16); «хилый» (15); «большие дети» (15); «внуки» (15); «его нельзя обижать» (13); «любит семью» (12); «помогает семье» (11); «старый» (11); «делает добро» (10); «носит очки» (10).

В дальнюю периферию вошли низкочастотные реакции – «слабый» (9); «приходят родственники» (8); «защищает внуков» (8); «не выходит на улицу» (7); «ему нужно помогать» (7); «с ним советуются» (6); «добрый» (6); «не может работать» (5); «еле ходит» (5); «больные ноги» (4); «живет долго» (4); «смотрит телевизор» (3); «любит детей» (3); «морщинистое лицо» (3); «взрослые дети» (2); «не носит тяжести» (2); «не обижает других» (2); «умный» (2); «очень старый» (2).

Крайнюю периферию составили единичные реакции – «некрасивый» (1); «светлые волосы» (1); «помогают внуки» (1); «работает» (1); «не может защитить себя» (1); «пьет чай» (1); «работает директором в школе (1); «болит спина» (1); «столетний» (1); «воевал» (1); «сидит» (1); «старше всех» (1); «делает ремонт» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетинских испытуемых 7-14 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Осетинским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «ацæргæ адæймаг». На основе обработки результатов свободного ассоциативного эксперимента было построено ассоциативное поле стимула «ацæргæ адæймаг»:

Ацæргæ адæймаг – (310 реакций): урс сæры хъуынтæ «седые волосы» 23; лæдзæгимæ «с палочкой» 23; мæгуыр «бедный» 22; нана «бабушка» 21; дада «дедушка» 21; улæфы «отдыхает» 17; фырты фырттæ «внуки» 15; адæмæн æххуыс кæны «помогает людям» 13; хæринаг кæны «готовит» 10; хорз «хороший» 10; сывæллæттæ «дети» 9; æххуыс кæнын йын хъæуы «ему надо помогать» 8; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 8; уынджы бады «сидит на улице» 7; дуканимæ цæуы «ходит в магазин» 7; уынаффæ кæны «дает советы» 7; арæх рынчын кæны «часто болеет» 7; хæдзары æфснайы «убирает дома» 6; риссаг къæхтæ «больные ноги» 5; æнæхъару «бессильный, немощный» 5; зондджын «умный» 3; сывæллæттимæ хъазы «играет с детьми» 3; продукттæ æлхæны «покупает продукты» 3; худы цæуы «ходит в шапке» 3; тезгъо кæны «гуляет» 2; фынæй кæны «спит» 2; хæларзæрдæ «добродушный» 2; сыхæгтимæ дзуры «говорит с соседями» 2; скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе» 1; дзул æлхæны «покупает хлеб» 1; сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» 1; сабыр «спокойный» 1; мæлгæ кæны «умирает»1; отказы 5.

По результатам эксперимента нами было выявлено, что образный макрокомпонент (5 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании испытуемых младшей группы (от 7 до 14 лет) включает только перцептивный образ.

Образно-перцептивный компонент (5 признаков) в макроструктуре анализируемого лингвокультурного типажа образован когнитивными признаками «внешность» (49): лæдзæгимæ «с палочкой» 23; урс сæры хъуынтæ «седые волосы» 23; худы цæуы «ходит в шапке» 3; «здоровье» (17): арæх рынчын кæны «часто болеет» 7; риссаг къæхтæ «больные ноги» 5; æнæхъару «бессильный, немощный» 5; «физическое состояние» (1): мæлы «умирает» 1; «времяпрепровождение» (31): сывæллæттимæ хъазы «играет с детьми» 19; улæфы «отдыхает» 17; уынджы бады «сидит на улице» 7; тезгъо кæны «гуляет» 2; фынæй кæны «спит» 2; сыхæгтимæ дзуры «говорит с соседями» 2; сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» 1; «занятие» (20): хæринаг кæы «готовит» 10; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 8; хæдзары æфснайы «убирает дома» 6; продукттæ æлхæны «покупает продукты» 3; скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе» 1; дзул æлхæны «покупает хлеб» 1.

Информационно-понятийный компонент (1) составляют ассоциаты-номинации, описывающие пожилого человека на основе когнитивного признака «родственные связи» (42): нана «бабушка» 21; дада «дедушка» 21.

В интерпретационном поле (9 признаков) были выделены оценочная, энциклопедическая, регулятивная и социокультурная зоны.

В оценочной зоне (5 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» объединились когнитивные признаки, выражающие оценку социального положения пожилых (22): мæгуыр «бедный» 22; морально-нравственную оценку (12): хорз «хороший, добрый» 10; хæларзæрдæ «добродушный» 2; оценку физического состояния пожилых (5): æнæхъару «бессильный, немощный» 5; оценку интеллектуальных способностей (3): зондджын «умный» 3; оценку эмоционально-психологического состояния (1): сабыр «спокойный» 1.

Энциклопедическая зона (2 признака) включает в себя когнитивные признаки «характер» (13): адæмæн æххуыс кæны «помогает людям» 13; хорз «хороший, добрый» 10; хæларзæрдæ «добродушный» 2; сабыр «спокойный» 14; «интеллектуальные способности» (7): уынаффæ кæны «дает советы» 7.

Регулятивная зона (2 признака) характеризуется когнитивными признаками «социальный статус» (25): æххуыс æй хъæуы «нуждается в помощи» 25; и «отношение к пожилым людям» (8): æххуыс кæнын йын хъæуы «ему нужно помогать» 8, описывающие уважительное отношение к человеку пожилого возраста и необходимость ему помогать.

Социокультурную зону (1 признак) лингвокультурного типажа «ацæргæ лæг» составляет наиболее значимый для пожилого человека признак «семейное положение» (24): фырты фырттæ «внуки» 15; сывæллæттæ «дети» 9.

Категориальная структура лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг». Анализ и обобщение полученных реакций позволили выявить в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» следующие дифференциальные признаки:

Внешность (49) – урс сæры хъуынтæ «седые волосы» 23; лæдзæгимæ «с палочкой» 23; худы цæуы «ходит в шапке» 3;

Здоровье (12) – арæх рынчын кæны «часто болеет» 7; риссаг къæхтæ «больные ноги» 5;

Физическое состояние (6) – æнæхъару «бессильный, немощный» 5; мæлгæ кæны «умирает» 1.

Интеллектуальные способности (10) – уынаффæ кæны «дает советы» 7; зондджын «умный» 3;

Характер (13) – хорз «хороший, добрый» 10; хæларзæрдæ «добродушный» 2; сабыр «спокойный» 1;

Социальное положение (47) – æххуыс æй хъæуы «нуждается в помощи» 25; мæгуыр «бедный» 22;

Социальный статус (1) – скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе» 1;

Семейное положение (24) – фырты фырттæ «внуки» 15; сывæллæттæ «дети» 9;

Внутрисемейные отношения (9) – сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 8; сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» 1;

Времяпрепровождение (30) – улæфы «отдыхает» 17; уынджы бады «сидит на улице» 7; фынæй кæны «спит» 2; сыхæгтимæ дзуры «говорит с соседями» 2; тезгъо кæны «гуляет» 2;

Занятие (67) – сывæллæттимæ хъазы «играет с детьми» 19; хæринаг кæны «готовит» 10; дуканимæ цæуы «ходит в магазин» 7; хæдзары æфснайы «убирает дома» 6; продукттæ æлхæны «покупает продукты» 3; дзул æлхæны «покупает хлеб» 1;

Отношения с социумом (13) – адæмæн æххуыс кæны «помогает людям» 13;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (8) – æххуыс кæнын йын хъæуы «ему надо помогать» 8.

По степени частотности следующие реакции осетиноязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – урс сæры хъуынтæ «седые волосы» 23; лæдзæгимæ «с палочкой» 23; мæгуыр «бедный» 22; нана «бабушка» 21; дада «дедушка» 21.

Ближайшую периферию составили реакции – улæфы «отдыхает» 17; фырты фырттæ «внуки» 15; адæмæн æххуыс кæны «помогает людям» 13; хæринаг кæны «готовит» 10; хорз «хороший» 10.

Для дальней периферии характерны реакции – сывæллæттæ «дети» 9; æххуыс кæнын йын хъæуы «ему надо помогать» 8; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 8; уынджы бады «сидит на улице» 7; дуканимæ цæуы «ходит в магазин» 7; уынаффæ кæны «дает советы» 7; арæх рынчын кæны «часто болеет» 7; хæдзары æфснайы «убирает дома» 6; риссаг къæхтæ «больные ноги» 5; æнæхъару «бессильный, немощный» 5; зондджын «умный» 3; сывæллæттимæ хъазы «играет с детьми» 3; продукттæ æлхæны «покупает продукты» 3; худы цæуы «ходит в шапке» 3; тезгъо кæны «гуляет» 2; фынæй кæны «спит» 2; хæларзæрдæ «добродушный» 2; сыхæгтимæ дзуры «говорит с соседями» 2.

Крайнюю периферию формируют реакции – скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе» 1; дзул æлхæны «покупает хлеб» 1; сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» 1; сабыр «спокойный» 1; мæлгæ кæны «умирает» 1.

2.2. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетин 7-14 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских мальчика и 42 русские девочки; 42 осетинских мальчика и 42 осетинские девочки. В качестве стимулов были предложены слова и вопросы к ним, уточняющие их содержание: «бабушка», «дедушка»: Какие? Чем занимаются?», «нана», «дада»: Цавæр сты? Цы кусынц?».

Объективация субконцептов «бабушка», «дедушка» и «нана», «дада» в языковом сознании мальчиков 7-14 лет (91 ассоциатов)

Таблица 1

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Занятие (31): РИ (21) – ОИ (10)	играют с внуками (8); учат хорошему (7); читают внукам сказки (3); занимаются огородом (2); учат внуков алфавиту (1)	зæрылдарæнтæ æлхæнынц «покупают подарки» (6); фырты фыртты кæсын æмæ фыссыныл ахуыр кæнынц «учат внуков читать и писать» (4)
2.	Характер (20): РИ (14) – ОИ (6)	добрые (14)	алкæй дæр уарзынц «всех любят» (3); æвзæрæй ницы кусынц «не делают плохого» (2); хъæр кæнынц «кричат» (1)
3.	Здоровье (9): РИ (4) – ОИ (5)	сильные (4)	нæ рынчын кæнынц «не болеют» (5)
	Внутрисемейные отношения (8): РИ (6) – ОИ (2)	защищают внуков (4); любят семью (1); хранят рисунки внуков (1)	фырты фырттæн хца дæттынц «дают внукам деньги» (2)
4.	Физическое состояние (6): РИ (3) – ОИ (3)	не носят тяжестей (2); не бегают (1)	сындæггай цæуынц «медленно ходят» (3)
5.	Интеллектуальные способности (5): РИ (1) – ОИ (4)	с ними советуются (1)	зондджын «умные» (4)
6.	Биография (3): РИ (2) – ОИ (1)	воевали (2)	адæмы дзæбæх кодтой «лечили людей» (1)
7.	Социальный статус: РИ (3)	работают учителями (3)	__________________
8.	Заслуги перед отечеством: РИ (2)	у них много медалей (2)	___________________
9.	Времяпрепровождение (2): РИ (1) – ОИ (1)	ходят на рыбалку (1)	(чиныджы) кæсынц «читают книги» (1)
10.	Эмоционально-психологическое состояние: ОИ (2)	_______________	амондджын «счастливые» (2)

На основе ассоциативного эксперимента нами было выявлено следующее содержание субконцептов «бабушка» и «дедушка», формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Физическое состояние (7) – сильные (4); не носят тяжестей (2); не бегают (1);

Интеллектуальные способности (1) – с ними советуются (1);

Характер (21) – добрые (14);

Социальный статус (3) – работают учителями (3);

Внутрисемейные отношения (6) – защищают внуков (4); любят семью (1); хранят рисунки внуков (1);

Времяпрепровождение (1) – ходят на рыбалку (1);

Занятие (21) – играют с внуками (8); учат хорошему (7); читают внукам сказки (3); занимаются огородом (2); учат внуков алфавиту (1);

Биография (2) – воевали (2);

Заслуги перед отечеством (2) – у них много медалей (2).

Бабушка и дедушка в сознании русских мальчиков 7-14 лет – это близкие им люди, которые любят своих внуков; большую часть времени они посвящают им (играют с внуками, читают внукам сказки, учат внуков алфавиту); занимаются домашними делами (занимаются огородом); это люди, пережившие войну; внуки гордятся ими, видя их медали на груди. У испытуемых мальчиков данного возраста более ярок в сознании образ дедушки, который представляется им сильным мужчиной, который отличается крепким здоровьем (сильный); у него много свободного времени, которое он посвящает своему хобби (ходит на рыбалку).

Содержание субконцептов «нана» и «дада» в языковом сознании осетинских мальчиков:

Здоровье (5) – нæ рынчын кæнынц «не болеют» (5);

Физическое состояние (3) – сындæггай цæуынц «медленно ходят» (3);

Интеллектуальные способности (4) – зондджын «умные» (4);

Эмоционально-психологическое состояние (2) – амондджын «счастливые» (2);

Характер (8) – алкæй дæр уарзынц «всех любят» (3); æвзæрæй ницы кусынц «не делают плохого» (2); хъæр кæнынц «кричат» (1);

Внутрисемейные отношения (2) – фырты фырттæн æхца дæттынц «дают внукам деньги» (2);

Времяпрепровождение (1) – (чиныджы) кæсынц «читают книги» (1);

Занятие (10) – зæрдылдарæнтæ æлхæнынц «покупают подарки» (6); фырты фыртты кæсын æмæ фыссыныл ахуыр кæнынц «учат внуков читать и писать» (4);

Биография (1) – адæмы дзæбæх кодтой «лечили людей» (1).

Бабушка и дедушка в сознании осетинских мальчиков данной возрастной группы – это близкие им люди; они отличаются крепким здоровьем (нæ рынчын кæны «не болеет»); они не только балуют внуков подарками (фырты фырттæн æхца дæтты «дает внукам деньги», зæрдылдарæнтæ æлхæны «покупает подарки»), но и занимаются их воспитанием (фырты фыртты кæсын æмæ фыссыныл ахуыр кæны «учит внуков читать и писать»).

Объективация субконцептов «бабушка», «дедушка» и «нана», «дада» в языковом сознании девочек 7-14 лет (134 ассоциата)

Таблица 2

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Характер (58): РИ (46) – ОИ (12)	хорошие (18); добрые (14); помогают друг другу (5); жалеют детей (4); делают добро (3); помогают животным (2)	хæларзæрдæ «добродушный» (12)
2.	Внутрисемейные отношения (21): РИ (9) – ОИ (12)	любят детей и внуков (9)	сывæллæтты уарзынц «любят детей» (12)
3.	Занятие (15): РИ (4) – ОИ (11)	убирают (4)	сæ бинонтæн æххуыс кæнынц «помогают своей семье» (8); хæринаг кæнынц «готовят» (3)
4.	Интеллектуальные способности (14): РИ (5) – ОИ (9)	много знают (5)	зондджын «умные» (9)
5.	Здоровье (13): РИ (7) – ОИ (6)	болеют (5); болит тело (1); делают операцию (1)	рынчын кæнынц «болеют» (6)
6.	Физическое состояние (5): РИ (1) – ОИ (4)	как электровеник (1)	рæвдз «активные» (4)
7.	Личностная оценка (5): РИ (2) – ОИ (3)	милые (1); как няня (1)	уарзон «любимые» (2); дыккаг мад æмæ фыд «вторые мама и папа» (1)
8.	Внешность: ОИ (2)	______________	рæсугъд «красивые» (2)
9.	Времяпрепровождение: РИ (1)	шьют (1)	___________________

На основе направленного ассоциативного эксперимента в языковом сознании девочек 7-14 лет было выявлено следующее содержание субконцептов «бабушка» и «дедушка», формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Здоровье (7) – болеют (5); болит тело (1); делают операцию (1);

Физическое состояние (1) – как электровеник (1);

Интеллектуальные способности (5) – много знают (5);

Характер (46) – хорошие (18); добрые (14); помогают друг другу (5); жалеют детей (4); делают добро (3); помогают животным (2);

Внутрисемейные отношения (9) – любят детей и внуков (9);

Времяпрепровождение (1) – шьют (1);

Занятие (4) – убирают (4);

Личностная оценка (2) – милые (1); как няня (1).

Бабушка и дедушка в представлениях русских девочек 7-14 лет – это близкие им люди; они страдают хроническими заболеваниями; но очень добрые, всегда помогают друг другу и своим внукам. У испытуемых девочек данного возраста более ярок в сознании образ бабушки, которая представляется им очень активной женщиной; заменяет им няню; занимается в основном домашними делами (шьет, убирает).

Содержание субконцептов «нана» и «дада» в женском осетинском языковом сознании:

Внешность (2) – рæсугъд «красивые» (2);

Здоровье (6) – рынчын кæнынц «болеют» (6);

Физическое состояние (4) – рæвдз «активные» (4);

Интеллектуальные способности (9) – зондджын «умные» (9);

Характер (28) – хæларзæрдæ «добродушные» (12);

Внутрисемейные отношения (12) – сывæллæтты уарзынц «любят детей» (12);

Занятие (3) – сæ бинонтæн æххуыс кæнынц «помогают своей семье» (8); хæринаг кæнынц «готовят» (3);

Личностная оценка (3) – уарзон «любимые» (2); дыккаг мад æмæ фыд «вторые мама и папа» (1).

Бабушка и дедушка в представлениях осетинских девочек данной возрастной группы – это близкие, любимые люди; еще красивые; уже страдают хроническими заболеваниями, но сохраняют активность; помогают своей семье; отличаются умом; они очень добрые, любят своих внуков и всегда помогают им; часто заменяют им маму и папу.

Таким образом, в возрастной группе 7-14 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного ассоциативных экспериментов представлено следующими стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: седой (27), медленно ходит (24), морщины (21), вяжет (19), сидит дома (19), болеет (18), бедный (несчастный, страдающий) (17), нуждается в заботе (16), хилый (15), его нельзя обижать (13), любит семью (12), помогает семье (11), носит очки (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции слабый (9), защищает внуков (8), умный (8), добрый (6), не может работать (5), больные ноги (4), живет долго (4), смотрит телевизор (3), любит детей (3), двадцатилетний (3), не обижает других (2), тридцатилетний (2), некрасивый (1), работает (1), столетний (1) ходит на рыбалку (1), работает директором в школе (1), делает ремонт (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «внешность», «здоровье», «физическое состояние», «социальный статус», «семейное положение», «времяпрепровождение», «отношение к пожилым людям со стороны общества»; периферия – когнитивными признаками «возраст», «здоровье», «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «характер», «социальный статус», «семейное положение», «времяпрепровождение», «занятие».

Ассоциаты-номинаторы, составляющие информационно-понятийный компонент, соответствуют дефиниционному содержанию исследуемого лингвокультурного типажа – бабушка, дедушка, мама, папа.

Реакции воевали – у них много медалей являются реакциями-симилярами по концептуальным признакам «биография» и «заслуги перед отечеством».

Реакции сильные – не может защитить себя являются оппозитами по концептуальному признаку «физическое состояние»; реакции бабушка – мама и дедушка – папа представляют собой реакции-оппозиты по концептуальному признаку «возраст»; реакции еле ходит – работает – реакции-оппозиты по концептуальным признакам «физическое состояние» и «социальный статус».

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как «возраст» (живет долго, двадцатилетний, тридцатилетний, столетний), «внешность» (седой, морщины, носит очки, некрасивый), «здоровье» (медленно ходит, болеет, хилый, слабый, больные ноги, не может работать), «времяпрепровождение» (вяжет, сидит дома, смотрит телевизор, ходит на рыбалку), «занятие» (делает ремонт), формирующих внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (умный), «характер» (добрый, защищает внуков, помогает семье, не обижает других), «внутрисемейные отношения» (любит детей, любит семью), «социальный статус» (работает, работает директором в школе). Дифференциальный признак «отношение к пожилым людям со стороны общества» (нуждается в заботе, его нельзя обижать) отражает степень духовности подрастающего поколения.

В результате свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенного с русскими испытуемыми 7-14 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «физическое состояние» (69), «внешность» (63), «характер» (61), «времяпрепровождение» (50).

На основе выявленных признаков были установлены дифференциальные характеристики, описывающие пожилого человека:

1) «внешность» (седые волосы; морщинистое лицо);

2) «возраст» (старый);

3) «здоровье» (здоровый/больной);

4) «физическое состояние» (сильный/слабый);

5) «интеллектуальные способности» (умный);

6) «характер» (добрый);

7) «социальный статус» (работает/не работает);

8) «социальное положение» (социально необеспеченный/социально обеспеченный);

9) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

10) «времяпрепровождение» (имеет увлечения и хобби);

11) «занятие» (занимается домашними делами; заботится о внуках);

12) «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (помощь и внимание со стороны близких людей);

13) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение);

14) «биография» (воевал).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мальчиков («характер», «занятие») и для девочек («характер») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Данные характеристики передают личностную оценку русскими испытуемыми внешности пожилых людей – «некрасивый»; и их характера – «добрый».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских мальчиков и девочек 7-14 лет.

Пожилой мужчина в сознании русских мальчиков – это дедушка, который отличается крепким здоровьем (сильный) и большую часть времени посвящает своим внукам (играют с внуками, читают внукам сказки, учат внуков алфавиту), а также домашним делам (делает ремонт) и своему хобби (ходит на рыбалку).

Пожилая женщина в представлениях русских девочек 7-14 лет – это любимая бабушка, которая часто болеет, но посвящает внукам все свободное время; она очень активная, но ее деятельность ограничена домашними заботами (вяжет, шьет, убирает).

При моделировании ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 7-14 лет были выявлены четыре разновидности исследуемого лингвокультурного типажа. Из них гендерно нейтральные: 1) тип физически полноценного, социально активного пожилого человека; 2) тип физически слабого, измученного болезнями пожилого человека, среда пребывания которого, главным образом, ограничена домом и двором; 3) тип семейного пожилого человека.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным эксперимента в возрастной группе 7-14 лет представлено следующими стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: урс сæры хъуынтæ «седые волосы» (23), лæдзæгимæ «с палочкой» (23), хорз «хороший» (22), улæфы «отдыхает» (17), бирæ фырты фырттæ «много внуков» (15).

Периферию ассоциативного поля составили реакции адæмæн æххуыс кæны «помогает людям» (13), хæринаг кæны «готовит» (10), уынджы бады «сидит на улице» (7), дуканимæ цæуы «ходит в магазин» (7), уынаффæ кæны «дает советы» (7), арæх рынчын кæны «часто болеет» (7), хæдзары æфснайы «убирает дома» (6), худы цæуы «ходит в шапке» (3), тезгъо кæны «гуляет» (2), фынæй кæны «спит» (2), хæларзæрдæ «добродушный» (2), умный (2), скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе» (1), сабыр «спокойный» (1), мæлгæ кæны «умирает» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «внешность», «семейное положение», «времяпрепровождение», «личностная оценка»; периферия – когнитивными признаками «здоровье», «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «характер», «социальный статус», «времяпрепровождение», «занятие».

Информационно-понятийное содержание лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» составляют ассоциаты-номинаторы нана «бабушка» и дада «дедушка».

Реакции æнæхъару «бессильный, немощный» – мæлгæ кæны «умирает» представляют собой реакции-симиляры по концептуальному признаку «физическое состояние»; реакции уарзон «любимые» – дыккаг мад æмæ фыд «вторые мама и папа» – по концептуальному признаку «личностное отношение»; реакции йæ бинонтæн æххуыс кæны «помогает семье» – хæларзæрдæ «добродушный» – по концептуальным признакам «внутрисемейные отношения» и «характер».

Реакции сабыр «спокойный» – хъæр кæны «кричит» являются реакциями-оппозитами по концептуальному признаку «характер».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (урс сæры хъуынтæ «седые волосы», лæдзæгимæ «с палочкой», худы цæуы «ходит в шапке»), «здоровье» (арæх рынчын кæны «часто болеет»), «физическое состояние» (мæлгæ кæны «умирает»), «времяпрепровождение» (улæфы «отдыхает», уынджы бады «сидит на улице», тезгъо кæны «гуляет», фынæй кæны «спит»), «занятие» (адæмæн æххуыс кæны «помогает людям», дуканимæ цæуы «ходит в магазин», хæринаг кæны «готовит», хæдзар æфснайы «убирает дома»).

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (уынаффæ кæны «дает советы»), «характер» (сабыр «спокойный», адæмæн æххуыс кæны «помогает людям», хæларзæрдæ «добродушный»), «социальный статус» (скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе»), «семейное положение» (бирæ фырты фырттæ «много внуков»), «личностную оценку» (хорз «хороший»).

Анализ результатов свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенного с осетинскими испытуемыми 7-14 лет, позволил выявить наиболее частотные признаки лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: «занятие» (80), «характер» (68), «внешность» (49), «социальный статус» (47).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека:

1) «внешность» (седые волосы);

2) «здоровье» (больной/здоровый);

3) «физическое состояние» (немощный/сильный);

4) «интеллектуальные способности» (умный);

5) «эмоционально-психологическое состояние» (счастливый);

6) «характер» (добрый);

7) «социальный статус» (работает/не работает);

8) «социальное положение» (бедный/обеспеченный);

9) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

10) «времяпрепровождение» (отдыхает; увлекается чтением книг);

11) «занятие» (занимается домашними делами; заботится о внуках);

12) «отношения с социумом» (помогает людям);

13) «личностная оценка характера пожилых людей» (всех любит; не делает плохого).

Гендерный аспект позволил выявить доминантные для мальчиков («характер», «занятие») и девочек («характер», «занятие») признаки в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетин 7-14 лет.

Пожилой мужчина в сознании осетинских мальчиков – это дедушка, отличающийся крепким здоровьем (нæ рынчын кæны «не болеет»), который не только очень любит своих внуков и балует их подарками (фырты фырттæн æхца дæтты «дает внукам деньги», зæрдылдарæнтæ æлхæны «покупает подарки»), но и занимается их воспитанием (фырты фыртты кæсын æмæ фыссыныл ахуыр кæны «учит внуков читать и писать»).

Пожилая женщина в представлениях осетинских девочек – это их бабушка, еще красивая женщина, очень любит своих внуков и всегда помогает им. Она работает (скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе»), а не только занимается домашними делами (хæринаг кæны аразы «готовит», дуканимæ цæуы «ходит в магазин», хæдзар æфснайы «убирает дома»), хотя уже страдает хроническими болезнями.

Моделирование ассоциативных полей лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин 7-14 лет позволило выявить пять разновидностей исследуемого лингвокультурного типажа. Из них гендерно нейтральные разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании: 1) тип социально активного, работающего пожилого человека; 2) тип больного, пассивного пожилого человека, деятельность которого ограничена домашними делами; 3) тип семейного пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип умного и мудрого пожилого мужчины.

Испытуемые данной возрастной группы исключают себя из понятия старости, поскольку для них старыми являются и тридцатилетние родители, и пятидесятилетние бабушка с дедушкой, и столетние прапрабабушка/прапрадедушка.

Доминантой семейных ценностей по материалам ассоциативных реакций является почтительное отношение к пожилым людям, характерное как для традиционной осетинской, так и русской семьи.

2.3. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 15-25 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Во вторую группу испытуемых вошли школьники и студенты города Владикавказа: всего 168 человек, из которых 84 – русские, 84 – осетины.

Русским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «пожилой человек». На основе обработки результатов свободного ассоциативного эксперимента было построено ассоциативное поле стимула «пожилой человек»:

Пожилой человек – (454 реакций): морщинистое лицо 32; беспомощный 27; седые волосы 24; мудрый 21; болезненный 21; приобретает жизненный опыт 18; одинокий 17; бабушка 16; дедушка 16; плохое здоровье 15; получает пенсию 14; добрый 14; имеет взрослых детей 13; в преклонном возрасте 12; имеет внуков 12; много говорит 11; носит очки 11; ему ничего не интересно 10; нуждается в помощи 10; дряхлый 9; старый 8; грустный 7; отдыхает 7; брюзжащий 5; умный 5; упрямый 4; читает книги 4; семидесятилетний 4; искренний 4; молчаливый 3; ему нужно уступать место в транспорте 3; вспоминает прошлое 3; имеет большую семью 3; старый хрыч 3; старпер 2; карга старая 2; капризный 2; простой 2; здоровый 2; интересный 2; худощавый 2; свободный 2; рассказывает сказки 2; безобидный 2; беспокойный 2; навязывает свое мнение 1; прожитая жизнь на лице 1; бедный 1; пережил войну 1; плохие нервы 1; преклонные годики 1; его нужно любить 1; не радуется жизни 1; чувствует близкий конец 1; сыновья 1; печальный 1; бессильный 1; старость не радость 1; вынужден собирать милостыню 1; пьяный 1; живет хуже, чем в Европе 1; умирающий 1; высокий 1; рисует картины 1; ни к чему не стремится 1; дедан 1; бабулёк 1; старая вешалка 1; старый пень 1; плесень 1; красивый 1; дедушка (бабушка) рядом 1; пытается найти мужчину-друга 1; курит 1; одиноко бродит по улице 1; новые интересы 1; счастливый 1; чарующий 1; рассудительный 1; становится ненужным 1; старшее поколение 1; страшный 1; стареет мозг 1; теряет множество возможностей 1; увядает 1; дом престарелых 1; слабеет 1; умирает 1; всего боится 1; не работает 1; пожилая женщина 1; отказы 8.

Образное содержание (7 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских испытуемых включает перцептивные образные признаки данного лингвокультурного типажа.

Образно-перцептивный компонент (7 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками «внешность» (67): морщинистое лицо 32; седые волосы 24; носит очки 11; прожитая жизнь на лице 1; высокий 1; худощавый 2; «физическое состояние» (40): беспомощный 27; дряхлый 9; бессильный 1; увядает 1; слабеет 1; умирает 1; «здоровье» (38): болезненный 21; плохое здоровье 15; здоровый 2; «возраст» (25): в преклонном возрасте 12; старый 8; семидесятилетний 4; преклонные годики 1; «внутрисемейные отношения» (2): рассказывает сказки 2; «времяпрепровождение» (14): отдыхает 7; читает книги 4; курит 1; одиноко бродит по улице 1; рисует картины 1.

Самыми многочисленными в информационно-понятийном компоненте являются ассоциаты-номинаторы (32): бабушка 16; дедушка 16, отражающие степень родства; ассоциаты-номинаторы, характеризуются пренебрежительным, негативно маркированным отношением к пожилым людям (9): старый хрыч 3; старпер 2; карга старая 2; старая вешалка 1; старый пень 1; а также метафорическая номинация (1): плесень 1; ассоциаты-номинаторы (2): дедан 1; бабулёк 1 – уменьшительно-ласкательная номинация дедушки и бабушки на молодежном жаргоне; номинация пожилая женщина 1 обозначает гендерную принадлежность пожилого человека; номинация старшее поколение 1 характеризует поколение, к которому принадлежат бабушка и дедушка, по отношению к внукам.

В интерпретационном поле (12 признаков) описываемого лингвокультурного типажа нами были выделены следующие зоны: оценочная, энциклопедическая, регулятивная и социально-культурная.

Оценочная зона (6 признаков) объединяет когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей (29): мудрый 21; умный 5; интересный 2; рассудительный 1; морально-нравственную оценку (23): добрый 14; искренний 4; простой 2; безобидный 2; оценку социального положения (20): одинокий 17; свободный 2; бедный 1; оценку эмоционально-психологического состояния (14): грустный 7; вспоминает прошлое 3; беспокойный 2; печальный 1; счастливый 1; эстетическую оценку (2): красивый 1; страшный 1; личностную оценку (1): чарующий 1.

В энциклопедической зоне (4 признака) лингвокультурного типажа «пожилой человек» когнитивный признак «семейное положение» актуализирует состоящего в браке пожилого человека (1): дедушка (бабушка) рядом 1, семейный статус не состоящего в браке пожилого человека выражен имплицитно реакциями (1): пытается найти мужчину-друга (1).

Когнитивный признак «семейное положение» представлен многочисленными реакциями (29): имеет взрослых детей 13; имеет внуков 12; имеет большую семью 3; сыновья 1. Данные признаки отражают стремление русского человека к созданию надежной, полноценной семьи, которая является одной из важнейших составляющих человеческого счастья.

Многочисленными в данной категории являются репрезентанты признака «характер» (50): добрый 14; много говорит 11; брюзжащий 5; упрямый 4; искренний 4; молчаливый 3; капризный 2; простой 2; безобидный 2; навязывает свое мнение 1; чувствует близкий конец 1; всего боится 1.

Единичными реакциями в энциклопедической зоне представлены признаки «биография», описывающие прошедшую жизнь пожилого человека (1): пережил войну 1; и «эмоционально-психологическое состояние» (1): не радуется жизни 1.

Регулятивная зона (1 признак) характеризуется признаком «отношение к пожилым людям со стороны общества», описывающим уважительное отношение к человеку пожилого возраста (4): ему нужно уступать место в транспорте 3; его нужно любить 1.

В социокультурную зону (2 признака) вошли когнитивные признаки «социальное положение» (14): нуждается в помощи 10; бедный 1; вынужден собирать милостыню 1; живет хуже, чем в Европе 1; становится ненужным 1; «социальный статус» (2): дом престарелых 1; не работает 1; характеризующие положение пожилых людей в России.

Категориальная структура лингвокультурного типажа «пожилой человек». Анализ и обобщение полученных реакций позволили выявить в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек» следующие дифференциальные признаки:

Внешность (71) – морщинистое лицо 32; седые волосы 24; носит очки 11; худощавый 2; прожитая жизнь на лице 1; высокий 1;

Возраст (25) – в преклонном возрасте 12; старый 8; семидесятилетний 4; преклонные годики 1;

Здоровье (41) – болезненный 21; плохое здоровье 15; здоровый 2; плохие нервы 1; умирающий 1; стареет мозг 1;

Физическое состояние (40) – беспомощный 27; дряхлый 9; увядает 1; слабеет 1; бессильный 1; умирает 1;

Интеллектуальные способности (47) – мудрый 21; приобретает жизненный опыт 18; умный 5; интересный 2; рассудительный 1;

Эмоционально-психологическое состояние (24) – ему ничего не интересно 10; грустный 7; беспокойный 2; печальный 1; старость не радость 1; ни к чему не стремится 1; счастливый 1; новые интересы 1;

Характер (54) – добрый 14; много говорит 11; брюзжащий 5; упрямый 4; искренний 4; молчаливый 3; вспоминает прошлое 3; капризный 2; простой 2; безобидный 2; навязывает свое мнение 1; не радуется жизни 1; чувствует близкий конец 1; всего боится 1;

Социальное положение (17) – нуждается в помощи 10; свободный 2; бедный 1; вынужден собирать милостыню 1; живет хуже, чем в Европе 1; становится ненужным 1; теряет множество возможностей 1;

Социальный статус (2) – дом престарелых 1; не работает 1;

Материальное положение (14) – получает пенсию 14;

Семейное положение (47) – одинокий 17; имеет взрослых детей 13; имеет внуков 12; имеет большую семью 3; сыновья 1; дедушка (бабушка) рядом 1;

Внутрисемейные отношения (2) – рассказывает сказки 2;

Внимание противоположного пола (1) – пытается найти мужчину-друга 1;

Времяпрепровождение (14) – отдыхает 7; читает книги 4; курит 1; одиноко бродит по улице 1; рисует картины 1;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (4) – ему нужно уступать место в транспорте 3; его нужно любить 1;

Личностная оценка (3) – красивый 1; страшный 1; чарующий 1;

Биография (1) – пережил войну 1.

Среди реакций русскоязычных испытуемых наиболее частотными являются реакции, вошедшие в ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» – «морщинистое лицо» (32), «беспомощный» (27), «седые волосы»(24), «мудрый» (21), «болезненный» (21).

Ближайшую периферию составили реакции – «приобретает жизненный опыт» (18), «одинокий» (17), «бабушка» (16), «дедушка» (16), «плохое здоровье» (15), «получает пенсию» (14), «добрый» (14), «имеет взрослых детей» (13), «в преклонном возрасте» (12), «имеет внуков» (12), «много говорит» (11), «носит очки» (11), «ему ничего не интересно» (10), «нуждается в помощи» (10).

Дальняя периферия включает низкочастотные реакции – «дряхлый» (9), «беспомощный» (8), «старый» (8), «грустный» (7), «отдыхает» (7), «брюзжащий» (5), «умный» (5), «упрямый» (4), «читает книги» (4), «семидесятилетний» (4), «искренний» (4), «молчаливый» (3), «ему нужно уступать место в транспорте» (3), «вспоминает прошлое» (3), «имеет большую семью» (2), «капризный» (2), «простой» (2), «здоровый» (2), «интересный» (2), «худощавый» (2), «свободный» (2), «рассказывает сказки» (2), «безобидный» (2), «беспокойный» (2).

Крайнюю периферию составили единичные реакции широкого спектра – «навязывает свое мнение» (1), «прожитая жизнь на лице» (1), «бедный» (1), «пережил войну» (1), «плохие нервы» (1), «преклонные годики» (1), «его нужно любить» (1), «не радуется жизни» (1), «чувствует близкий конец» (1), «сыновья» (1), «печальный» (1), «бессильный» (1), «старость не радость» (1), «вынужден собирать милостыню» (1), «пьяный» (1), «живет хуже, чем в Европе» (1), «умирающий» (1), «высокий» (1), «рисует картины» (1), «ни к чему не стремится» (1), «красивый» (1), «дедушка (бабушка) рядом» (1), «новые интересы» (1), «счастливый» (1), «чарующий» (1), «рассудительный» (1), «курит» (1), «одиноко бродит по улице» (1), «пытается найти друга» (1), «становится ненужным» (1), «старшее поколение» (1), «страшный» (1), «стареет мозг» (1), «теряет множество возможностей» (1), «увядает» (1), «дом престарелых» (1), «слабеет» (1), «умирает» (1), «всего боится» (1), «не работает» (1), «пожилая женщина» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетинских испытуемых 15-25 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Осетинским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «ацæргæ адæймаг». Ассоциативное поле исследуемого лингвокультурного типажа в сознании носителей осетинского языка структурируется следующим образом:

Ацæргæ адæймаг – (301 реакция): нана æмæ дада «бабушка и дедушка» 24; хистæр «старший» 22; сæрбæттæн дары «носит косынку» 20; лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой» 20; газеттæ кæсы «читает газеты» 19; урссæр «седая голова» 18; хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 17; фæллад «уставший» 17; фæлтæрд «опытный» 15; хъусдараг «заботливый» 13; хæларзæрдæ «добрый» 13; бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков» 11; æнæбон «беспомощный» 9; фæстауæргæнаг «экономный» 7; шахмæттæй хъазы «играет в шахматы» 7; фæсивæдыл ныхас кæны «обсуждает молодежь» 6; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 6; сындæг «медлительный» 5; иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким» 5; кадджын «пользуется уважением» 5; мæлæтæй тæрсы «боится смерти» 5; уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке» 4; сабыр «спокойный» 4; хыл кæны «ругается» 3; цæхæрадоны кусы «работает в огороде» 3; пенси исы «получает пенсию» 3; тæрсы «боится» 2; мæлæт «смерть» 2; ахуыргæнæг «учитель» 2; Лидия Харитоновна 2; уарзондзинад «любовь» 1; кар «возраст» 1; иунæг ус «одинокая женщина» 1; æнæхъару «бессильный, немощный» 1; постмæ фæцæуы «ходит на почту» 1; постхæссæгмæ æнхъæлмæ кæсы «ждет почтальона» 1; Зоя 1; Людмила Гурченко 1; Гарик 1; изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора» 1; мæгуыргур «нищий» 1; уæззау цард йын уыд «прожил тяжелую жизнь» 1, отказы 17.

По результатам эксперимента было выявлено, что образное содержание (4 признака) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании включает только перцептивные признаки.

В перцептивно-образном компоненте (4 признака) представлены когнитивные признаки «внешность» (58): сæрбæттæн дары «носит косынку» 20; лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой» 20; урссæр «седая голова» 18; «физическое состояние» (32): фæллад «уставший» 17, æнæбон «беспомощный» 9, сындæг «медлительный» 5, æнæхъару «бессильный, немощный» 1; «времяпрепровождение» (38): газеттæ кæсы «читает газеты» 19; шахмæттæй хъазы «играет в шахматы» 7; фæсивæдыл ныхас кæны «обсуждает молодежь» 6; уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке» 4; изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора» 1; «занятие» (4): цæхæрадоны кусы «работает в огороде» 3; постмæ фæцæуы «ходит на почту» 1.

В инфомационно-понятийном компоненте (5 признаков) были выявлены когнитивные признаки, обозначающие социально-ролевые функции пожилых людей в осетинском обществе (22): хистæр «старший» 22.

Необходимо отметить огромную роль «хистæра» у осетин: в качестве структурообразующего компонента данное понятие входит в устойчивую систему этических воззрений осетинского народа. Осетинская народная система воспитания иллюстрирует характерное для многих народов закрепление за старшими функций «памяти» и «совести» общества. «Хистæр», однако, – коммуникативно насыщенное понятие не только в отношении пожилых людей. Социально значимая поведенческая стилистика, именуемая как «старшинство», актуальна не только в отношении стариков, но и во взаимном возрастном соподчинении. На старшего человека в полном объеме распространяется вся символика и прерогативы старшинства: более комфортное рассаживание за столом, право преобладающего мнения и первого высказывания на собраниях («Ныхас»). Статус старшего, предполагающий соответствующие возрастные привилегии, признавался даже в случае незначительного старшинства.

Номинации нана «бабушка» и дада «дедушка» 24 отражают родственную связь испытуемых с людьми пожилого возраста.

В информационно-понятийном компоненте были выделены образно-метафорические номинации (3): мæлæт «смерть» 2, уарзондзинад «любовь» 1.

В данном компоненте были выявлены номинации, акцентирующие два номинативных признака – гендерную принадлежность и семейное положение пожилого человека (1): иунæг ус «одинокая женщина» 1.

Инфомационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» формируется прецедентным именем Людмила Гурченко 1, называющим популярную советскую и российскую актрису и певицу как образец для подражания.

Осетинское сознание зафиксировало личностно значимые для испытуемых номинации: реакция Лидия Харитоновна (2), называющая школьную учительницу, которая уже давно работает в школе, и у испытуемых школьников пожилой человек ассоциируется именно с ней; номинация Гарик 1, называющая, вероятно, пожилого соседа по имени Гарик; номинация Зоя 1 – пожилую техничку по имени Зоя, работающую в школе. Данные ассоциаты несут особый личностный смысл для испытуемых.

В интерпретационном поле (8 признаков) описываемого лингвокультурного типажа нами были выделены следующие зоны: оценочная и энциклопедическая.

В оценочной зоне (4 признака) объединились когнитивные признаки, выражающие оценку характера (41): хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 17; хъусдараг «заботливый» 13; фæстауæрцджын «экономный» 7; сабыр «спокойный» 4; оценку интеллектуальных способностей (15): фæлтæрд «опытный» 15; морально-нравственную оценку (13): хæларзæрдæ «добрый» 13; оценку социального положения (1): мæгуыргур «нищий» 1.

В энциклопедической зоне (6 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» когнитивный признак «семейное положение» описывается реакциями (11): бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков» 11, и «внутрисемейные отношения» (6): сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 6, что подтверждает традиционные представления осетин о большой семье с множеством детей и внуков.

Когнитивные признаки «социальный статус» (2): ахуыргæнæг «учитель» 2; и «социальное положение» (1): мæгуыргур «нищий» 1, отразили стереотипные представления осетинских испытуемых о бедственном социальном положении пожилых людей и о том, что многие пенсионеры не оставляют работу после выхода на пенсию.

Данный компонент формируют также когнитивные признаки «эмоционально-психологическое состояние» (12): иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким» 5; мæлæтæй тæрсы «боится смерти» 5; тæрсы «боится» 2; и «характер» (20): хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 17; хыл кæны «ругается» 3.

Категориальная структура лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг». Анализ и обобщение полученных реакций позволили выявить в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» следующие дифференциальные признаки:

Внешность (58) – сæрбæттæн дары «носит косынку» 20; лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой» 20; урссæр «седая голова» 18;

Физическое состояние (32) – фæллад «уставший» 17; æнæбон «беспомощный» 9; сындæг «медлительный» 5; æнæхъару «бессильный, немощный» 1;

Интеллектуальные способности (15) – фæлтæрд «опытный» 15;

Эмоционально-психологическое состояние (13) – иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким» 5; мæлæтæй тæрсы «боится смерти» 5; тæрсы «боится» 2; постхæссæгмæ æнхъæлмæ кæсы «ждет почтальона» 1;

Характер (57) – хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 17; хъусдараг «заботливый» 13; хæларзæрдæ «добрый» 13; фæстауæрцджын «экономный» 7; хыл кæны «ругается» 3;

Социальный статус (2) – ахуыргæнæг «учитель» 2;

Социальное положение (1) – мæгуыргур «нищий» 1;

Материальное положение (3) – пенси исы «получает пенсию» 3;

Семейное положение (11) – бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков» 11;

Внутрисемейные отношения (6) – сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 6;

Времяпрепровождение (38) – газеттæ кæсы «читает газеты» 19; шахмæттæй хъазы «играет в шахматы» 7; фæсивæдыл ныхас кæны «обсуждает молодежь» 6; уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке» 4; изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора» 1;

Занятие (4) – цæхæрадоны кусы «работает в огороде» 3; постмæ фæцæуы «ходит на почту» 1;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (5) – кадджын «пользуется уважением» 5;

Личностный смысл (5) – Лидия Харитоновна 2, Людмила Гурченко 1, Гарик 1, Зоя 1;

Биография (1) – уæззау цард йын уыд «прожил тяжелую жизнь» 1.

Среди реакций осетиноязычных испытуемых наиболее частотными являются реакции, вошедшие в ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» – нана æмæ дада «бабушка и дедушка» (24), хистæр «старший» (22), сæрбæттæн дары «носит косынку» (20), лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой» (20).

Ближайшую периферию составили реакции – газеттæ кæсы «читает газеты» (19), урссæр «седая голова» (18), хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» (17), фæллад «уставший» (17), фæлтæрд «опытный» (15), хъусдараг «заботливый» (13), хæларзæрдæ «добрый» (13), бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков» (11).

В дальнюю периферию вошли реакции – æнæбон «беспомощный (9), фæстауæрцджын «экономный» (7), шахмæттæй хъазы «играет в шахматы» (7), фæсивæдыл ныхас кæны «обсуждает молодежь» (6), сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (6), сындæг «медлительный» (5), иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким» (5), цытджын «пользуется уважением» (5), мæлæтæй тæрсы «боится смерти» (5), уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке» (4), сабыр «спокойный» (4), хыл кæны «ругается» (3), цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (3), пенси исы «получает пенсию» (3), тæрсы «боится» (2), мæлæт «смерть» (2).

Крайнюю периферию составили единичные реакции – уарзондзинад «любовь» (1), кар «возраст» (1), иунæг ус «одинокая женщина» (1), æнæхъару «бессильный, немощный» (1), постмæ фæцæуы «ходит на почту» (1), постхæссæгмæ æнхъæлмæ кæсы «ждет почтальона» (1), изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора» (1), мæгуыргур «нищий» (1), уæззау цард йын уыд «прожил тяжелую жизнь» (1).

2.4. Специфика функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 15-25 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских молодых человека и 42 русские девушки; 42 осетинских молодых человека и 42 осетинские девушки. В качестве стимулов были предложены слова и вопросы к ним, уточняющие их содержание: «бабушка», «дедушка: Какие? Чем занимаются?», «нана», «дада»: Цавæр сты? Цы кусынц?».

Объективация субконцептов «бабушка», «дедушка» и «нана», «дада» в языковом сознании молодых людей 15-25 лет (197 ассоциатов)

Таблица 3

Когнитивные признаки		Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Внешность (55): РИ (42) – ОИ (13)	седые волосы (20); морщины (19); ходят с палочкой (2); солидно одеваются (1)	сæрбæттæн дары «носит косынку» (10); урссæр «с седой головой» (3)
2.	Интеллектуальные способности (28): РИ (18) – ОИ (10)	умные (11); говорят умные вещи (6); опытные (1)	зондджын «мудрые» (10)
3.	Эмоционально-психологическое состояние (21): РИ (17) – ОИ (4)	вспоминают прошлое (8); грустные (7); печальные (2);	æнкъард «печальный» (4)
4.	Времяпрепровождение (20): РИ (15) – ОИ (5)	читают газеты (6); говорят о политике (3); смотрят телевизор (2); смотрят сериалы (2); встречаются со старыми друзьями (1); любят сидеть дома (1)	изæр телевизоры цур æрвитынц «проводят вечер у телевизора» (5)
5.	Отношение к пожилым со стороны общества: ОИ (12)	__________________	цытджын «пользуются уважением» (12)
6.	Социальный статус (11): РИ (7) – ОИ (4)	пенсионеры (7)	песиисджытæ «пенсионеры» (4)
7.	Здоровье (11): РИ (5) – ОИ (6)	болезненные (3); заботятся о своем здоровье (2)	арæх рынчын кæнынц «часто болеют» (6)
8.	Занятия: ОИ (11)	___________________	чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (9); цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (2)
9.	Возраст (9): РИ (7) – ОИ (2)	пожилые люди (3); старики (3); престарелые (1)	ацæргæ сылгоймаг «пожилая женщина» (1); ацæргæ лæг «пожилой мужчина» (1)
10.	Характер: РИ (5)	жалуются на плохое здоровье (5)	________________
11.	Материальное положение: РИ (5)	получают пенсию (5)	________________
12.	Физическое состояние (4): РИ (2) – ОИ (2)	немощные (1); бессильные (1)	æнæхъару «бессильные, слабые» (2)
13.	Социальное поведение: ОИ (3)	__________________	æгъдау кæнынц «соблюдают традиции» (3)

В языковом сознании русских молодых людей субконцепты «бабушка» и «дедушка» имеют следующие дифференциальные признаки:

Внешность (45) – седые волосы (20); морщины (19); ходит в косынке (3); ходят с палочкой (2); солидно одеваются (1);

Возраст (4) – пожилые люди (3); престарелые (1);

Здоровье (5) – болезненные (3); заботятся о своем здоровье (2);

Физическое состояние (2) – немощные (1); бессильные (1);

Интеллектуальные способности (18) – умные (11); говорят умные вещи (6); опытные (1);

Эмоционально-психологическое состояние (17) – вспоминают прошлое (8); грустные (7); печальные (2);

Характер (5) – жалуются на плохое здоровье (5);

Времяпрепровождение (14) – читают газеты (6); говорят о политике (3); смотрят телевизор (2); смотрят сериалы (2); встречаются со старыми друзьями (1); любят сидеть дома (1);

Социальный статус (12) – пенсионеры (7);

Материальное положение (5) – получают пенсию (5).

Бабушка и дедушка в сознании русских молодых людей 15-25 лет – это старые люди, страдающие хроническими болезнями, ведущие пассивный образ жизни, но поддерживают связь со старыми друзьями; политически активны.

В языковом сознании осетинских молодых людей субконцепты «нана» и «дада» имеют следующие дифференциальные признаки:

Внешность (13) – сæрбæттæн дары «носит косынку» (10); урссæр «с седой головой»(3);

Здоровье (8) – арæх рынчын кæнынц «часто болеют» (6);

Физическое состояние (2) – æнæхъару «бессильные, слабые» (2);

Интеллектуальные способности (10) – зондджын «мудрые» (10);

Эмоционально-психологическое состояние (4) – æнкъард «печальные»(4);

Времяпрепровождение (5) – изæр телевизоры цур æрвитынц «проводят вечер у телевизора» (5);

Занятие (14) – чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (9); цæхæрадоны кусынц «работают в огороде» (2);

Социальный статус (4) – песиисджытæ «пенсионеры» (4);

Социальное поведение (3) – æгъдау кæнынц «соблюдают традиции» (3);

Отношение к пожилым людям со стороны общества (12) – цытджын «пользуются уважением» (12).

Бабушка и дедушка в представлениях осетинских молодых людей 15-25 лет – это физически слабые пожилые люди; очень умны и мудры; уважаемы среди родственников и в обществе.

Бабушка, согласно обычаю, носит платок, являющийся непременным атрибутом осетинской пожилой женщины; она активно занимается домашними делами. Дедушка – это старший мужчина в семье – «хистæр», следящий за соблюдением осетинских обычаев.

Объективация субконцептов «бабушка», «дедушка» и «нана», «дада» в языковом сознании девушек 15-25 лет (168 ассоциатов)

Таблица 4

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские испытуемые*	*Осетинские* *испытуемые*
1.	Занятие (34): РИ (17) – ОИ (17)	занимаются внуками (12); воспитывают внуков (5)	чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (9);сæ фырты фырттæм кæсынц «присматривают за внуками» (9); хæдзаргæс «присматривают за домом» (7); къуымбил æхсынц «стирают шерсть» (1)
2.	Характер (33): РИ (21) – ОИ (12)	добрые (8); экономные (4); ласковые (3) делают замечания (3); болтливые (1); вредные (1); учат добру (1)	зæрдæхæлар «добрые» (6); уæздан «вежливые» (3); хъуыр-хъуыр кæнынц «ворчат» (3)
3.	Внешность (29): РИ (14) – ОИ (15)	морщины на лице (9); ходят с палочкой (4); красит губы (1)	сæрбæттæн дары «носит косынку» (10); халат дары «носит халат» (3); æнцъылдтæ «морщины» (1); боцъоджын «бородатый» (1)
4.	Интеллектуальные способности (21): РИ (14) – ОИ (7)	мудрые (7); дают советы молодым (6); маразматики (1)	зонынджын «мудрые» (5); зондæргъæвд «умные» (2)
5.	Времяпрепровождение (16): РИ (12) – ОИ (4)	смотрят телевизор (8); разговаривают с другими стариками (1); вяжет носки (1); гуляют с собакой (1); курят (1)	телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (4)
6.	Социальный статус (8): РИ (1) – ОИ (7)	живут в доме престарелых (1)	песиисджытæ «пенсионеры» (7)
7.	Эмоционально-психологическое состояние (6): РИ (4) – ОИ (2)	печальные (2); обиженные (1); измученные (1)	æнкъард «печальный» (2)
8.	Материальное положение: РИ (5)	получают пенсию (5)	__________________
9.	Возраст: РИ (4)	старые (4)	___________________
10.	Социальное положение (2): РИ (1) – ОИ (1)	бедные (1)	паддзахадæй дæлбарад сты «зависят от государства» (1)
11.	Семейное положение: РИ (1)	одинокие (1)	___________________

В языковом сознании русских девушек субконцепты «бабушка» и «дедушка» имеют следующие дифференциальные признаки:

Внешность (14) – морщины на лице (9); ходят с палочкой (4); красит губы (1);

Возраст (4) – старые (4);

Интеллектуальные способности (14) – мудрые (7); дают советы молодым (6); маразматики (1);

Эмоционально-психологическое состояние (4) – печальные (2); обиженные (1); измученные (1);

Характер (26) – добрые (8); жалуются на плохое здоровье (5); экономные (4); ласковые (3); делают замечания (3); вредные (1); болтливые (1); учат добру (1);

Социальный статус (1) – живут в доме престарелых (1);

Материальное положение (5) – получают пенсию (5);

Социальное положение (1) – бедные (1);

Семейное положение (1) – одинокие (1);

Занятие (17) – занимаются внуками (12); воспитывают внуков (5);

Времяпрепровождение (12) – смотрят телевизор (8); разговаривают с другими стариками (1); вяжет носки (1); гуляют с собакой (1); курят (1).

Бабушка и дедушка в представлениях русских девушек 15-25 лет – это старые люди; страдающие хроническими заболеваниями; они отличаются мудростью и могут дать хороший совет; они очень добрые, любят своих внуков; ведут пассивный образ жизни. В языковом сознании девушек более ярко представлен образ бабушки, которая представляется им пожилой женщиной, которая следит за своей внешностью (красит губы); она имеет активный досуг (гуляет с собакой) и увлечения (вяжет носки).

В языковом сознании осетинских девушек субконцепты «нана» и «дада» имеют следующие дифференциальные признаки:

Внешность (15) – сæрбæттæн дары «носит косынку» (10); халат дары «носит халат» (3); æнцъылдтæ «морщины» (1); боцъоджын «бородатый» (1);

Интеллектуальные способности (7) – зонынджын «мудрые» (5); зондæргъæвд «умные» (2);

Эмоционально-психологическое состояние (2) – æнкъард «печальный» (2);

Характер (13) – зæрдæхæлар «добрые» (6); уæздан «вежливые» (3); хъуыр-хъуыр кæнынц «ворчат» (3);

Социальный статус (7) – песиисджытæ «пенсионеры» (7);

Социальное положение (1) – паддзахадæй дæлбарад сты «зависят от государства» (1);

Времяпрепровождение (4) – телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (4);

Занятие (26) – сæ фырты фырттæм кæсынц «присматривают за внуками» (9); чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (9); хæдзаргæс «присматривают за домом» (7); къуымбил æхсынц «стирают шерсть» (1).

Бабушка и дедушка в представлениях осетинских девушек данной возрастной группы – это пожилые люди; очень умны и мудры. Наиболее ярко представлен образ бабушки, которая представляется испытуемым одетой по-домашнему женщиной; очень доброй и заботливой; посвящает свое время домашним делам (чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги», къуымбил æхсы «стирает шерсть»).

Таким образом, в возрастной группе 15-25 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного экспериментов представлено стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: морщинистое лицо (32), беспомощный (27), седые волосы (24), мудрый (21), болезненный (21), одинокий (17), получает пенсию (14), добрый (14), имеет взрослых детей (13), в преклонном возрасте (12), имеет внуков (12), много говорит (11), носит очки (11), нуждается в помощи (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции дряхлый (9), старый (8), грустный (7), отдыхает (7), брюзжащий (5), умный (5), упрямый (4), читает книги (4), семидесятилетний (4), искренний (4), молчаливый (3), ему нужно уступать место в транспорте (3), вспоминает прошлое (3), имеет большую семью (3), старый хрыч (3), старпер (2), карга старая (2), капризный (2), простой (2), здоровый (2), интересный (2), худощавый (2), рассказывает сказки (2), безобидный (2), беспокойный (2), навязывает свое мнение (1), бедный (1), пережил войну (1), плохие нервы (1), преклонные годики (1), его нужно любить (1), не радуется жизни (1), чувствует близкий конец (1), умирающий (1), рисует картины (1), ни к чему не стремится (1), дедан (1), бабулёк (1), старая вешалка (1), старый пень (1), плесень («старость») (1), красивый (1), дедушка (бабушка) рядом (1), пытается найти друга (1), курит (1), одиноко бродит по улице (1), новые интересы (1), счастливый (1), становится ненужным (1), не работает (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «внешность», «возраст», «здоровье», «интеллектуальные способности», «характер», «социальный статус», «семейное положение», «отношение к пожилым людям со стороны общества»; периферия – когнитивными признаками «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «социальный статус», «семейное положение», «времяпрепровождение», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «биография», «личностная оценка».

К ядерным реакциям-номинаторам, составляющим информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «пожилой человек», относятся многочисленные субстандартные ассоциаты-гиперонимы, негативно маркированные, несущие пренебрежительную оценочность: старый хрыч, старпер, дедан, старый пень (номинации пожилого мужчины); карга старая, бабулек, старая вешалка (номинации пожилой женщины). Ассоциаты-номинаторы старик, бабушка, дедушка описывают дефиниционное содержание слова-стимула «пожилой человек».

Реакции ему ничего не интересно – читает книги, ни к чему не стремится – новые интересы представляют собой реакции-оппозиты по концептуальным признакам «эмоционально-психологическое состояние» и «времяпрепровождение». Реакции одинокий – пытается найти друга-мужчину являются реакциями-оппозитами по концептуальным признакам «семейное положение» и «внимание противоположного пола». Реакции большая семья – дом престарелых – реакции-оппозиты по концептуальным признакам «семейное положение» и «социальный статус». Реакции здоровый – умирающий – реакции-оппозиты по концептуальному признаку «здоровье». Реакции морщинистое лицо – красивый – реакции-оппозиты по концептуальному признаку «внешность».

Реакции – старый хрыч, карга старая, старпер, старый пень, старая вешалка, плесень представляют собой реакции-пейоративы.

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как «внешность» (морщинистое лицо, седые волосы, носит очки, красивый), «возраст» (старый), «здоровье» (болезненный, дряхлый, семидесятилетний, здоровый, умирающий), «физическое состояние» (худощавый), «времяпрепровождение» (отдыхает, читает книги, рисует картины, одиноко бродит по улице, курит), формирующих внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (мудрый, умный, интересный), «эмоционально-психологическое состояние» (грустный, вспоминает прошлое, не радуется жизни, чувствует близкий конец, счастливый), «характер» (много говорит, брюзжащий, упрямый, искренний, молчаливый, капризный, простой, безобидный, беспокойный, навязывает свое мнение, плохие нервы, ни к чему не стремится), «социальный статус» (не работает), «социальное положение» (нуждается в помощи, бедный, становится ненужным), «материальное положение» (получает пенсию,), «семейное положение» (дедушка (бабушка) рядом, имеет взрослых детей, имеет внуков), «внутрисемейные отношения» (рассказывает сказки), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (ему нужно уступать место в транспорте, его нужно любить), «внимание противоположного пола» (пытается найти друга-мужчину), «биография» (пережил войну), передающими внутренний образ пожилого человека.

В результате свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с русскими испытуемыми 15-25 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «внешность» (130), «интеллектуальные способности» (79), «характер» (80), «социальный статус» (50).

1) «внешность» (седые волосы; морщинистое лицо);

2) «возраст» (старый);

3) «здоровье» (здоровый/больной);

4) «физическое состояние» (слабый; умирающий);

5) «интеллектуальные способности» (умный, мудрый/маразматик);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (ничего не интересно/появляются новые интересы);

7) «характер» (добрый/капризный);

8) «социальный статус» (не работает);

9) «социальное положение» (социально необеспеченный);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек/одинокий);

11) «времяпрепровождение» (отдыхает; гуляет; увлекается чтением);

12) «занятие» (рисует картины);

13) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение);

14) «биография» (пережил войну);

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мужчин («внешность», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние») и женщин («характер», «внешность», «интеллектуальные способности») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

На основе данных характеристик была отмечена полярная оценка: внешности пожилых людей «красивый» – «страшный».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в сознании русских молодых людей и девушек 15-25 лет.

Пожилой мужчина в представлениях русских молодых людей – это дедушка, страдающий хроническими болезнями, ведущий, в основном, пассивный образ жизни (читают газеты, смотрят телевизор, смотрят сериалы).

Пожилая женщина в представлениях русских девушек – это бабушка, которая следит за своей внешностью (красит губы); имеет активный досуг (гуляет с собакой) и увлечения (вяжет носки).

На основе анализа реакций были выявлены гендерно нейтральные разновидности лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 15-25 лет: 1) тип активного, бодрого пожилого человека, посвящающего свое время саморазвитию: новым интересам и хобби; 2) тип пассивного пожилого человека, потерявшего интерес к жизни; физически слабого, нуждающегося в опеке; 3) тип семейного пожилого человека, окруженного детьми и внуками; 4) тип одинокого пожилого человека, живущего в доме для престарелых; 5) тип недовольного, вечно ворчащего пожилого человека.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным эксперимента в возрастной группе 15-25 лет представлено реакциями, формирующими его ядерную зону: сæрбæттæн дары «носит косынку» (20), лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой» (20), газеттæ кæсы «читает газеты» (19), урссæр «седая голова» (18), хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» (17), фæллад «уставший» (17), фæлтæрд «опытный» (15), хъусдараг «заботливый» (13), хæларзæрдæ «добрый» (13), бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков» (11).

Периферию ассоциативного поля составили реакции æнæбон «беспомощный» (9), фæстауæрцджын «экономный» (7), шахмæттæй хъазы «играет в шахматы»(7), фæсивæд тæрхон кæны «обсуждает молодежь» (6), сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (6), сындæг «медлительный» (5), иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким» (5), цытджын «пользуется уважением» (5), мæлæтæй тæрсы «боится смерти» (5), уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке» (4), сабыр «спокойный» (4), хыл кæны «ругается» (3), цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (3), пенси исы «получает пенсию» (3), ахуыргæнæг «учитель» (2), æнæхъару «бессильный, немощный» (1), постмæ фæцæуы «ходит на почту» (1), постхæссæгмæ æнхъæлмæ кæсы «ждет почтальона» (1), изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора» (1), мæгуыргур «нищий» (1), уæззау цард йын уыд «прожил тяжелую жизнь» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «внешность», «интеллектуальные способности», «характер», «семейное положение», «времяпрепровождение»; периферия – когнитивными признаками «здоровье», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «социальный статус», «времяпрепровождение», «занятие», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «биография».

В информационно-понятийном компоненте лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» отмечены реакции, соответствующие дефиниционному содержанию исследуемого концепта: ассоциаты-номинаторы нана «бабушка» и дада «дедушка» отражают родственную связь испытуемых с людьми пожилого возраста; номинация хистæр «старший» характеризует социально-ролевые функции пожилых людей в осетинском обществе и в семье; номинация иунæг ус «одинокая женщина», акцентирует два признака – гендерную принадлежность и семейное положение; прецедентное имя Людмила Гурченко характеризует популярную советскую и российскую актрису как образец для подражания; личностно значимые ассоциации «Лидия Харитоновна», «Гарик» и «Зоя» олицетворяют наиболее ярких представителей старшего поколения для испытуемых; образно-метафорические реакции передают бинарное понимание старости: мæлæт «смерть» – уарзондзинад «любовь».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (сæрбæттæн дары «носит косынку», лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой», урссæр «седая голова»), «здоровье» (æнæбон «беспомощный, сындæг «медлительный», æнæхъару «бессильный, немощный», фæллад «уставший», сындæг «медлительный»), «времяпрепровождение» (газеттæ кæсы «читает газеты», шахмæттæй хъазы «играет в шахматы», уынджы бандоныл фæбады «сидит на лавочке», постмæ фæцæуы «ходит на почту», изæр телевизоры цур æрвиты «проводит вечер у телевизора»), «занятие» (цæхæрадоны кусы «работает в огороде»).

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (фæлтæрд «опытный»), «эмоционально-психологическое состояние» (иунæг йæхи æнкъары «чувствует себя одиноким», мæлæтæй тæрсы «боится смерти»), «характер» (хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый», хъусдараг «заботливый», хæларзæрдæ «добрый», сабыр «спокойный», хыл кæны «ругается»), «социальный статус» (ахуыргæнæг «учитель»), «материальное положение» (пенси исы «получает пенсию»), «социальное положение» (мæгуыргур «нищий»), «семейное положение» (бирæ фырты фырттæ йын ис «много внуков), «внутрисемейные отношения» (сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям»), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (цытджын «пользуется уважением»), «отношения с социумом» (фæсивæд тæрхон кæны «обсуждает молодежь»), «биография» (уæззау цард йын уыд «прожил тяжелую жизнь»).

На основе результатов свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенного с осетинскими испытуемыми 15-25 лет, были выявлены наиболее частотные признаки лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: «внешность» (86), «характер» (63).

1) «внешность» (седые волосы; морщинистое лицо);

2) «здоровье» (больной);

3) «физическое состояние» (немощный; слабый);

4) «интеллектуальные способности» (умный; мудрый; опытный);

5) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный; испытывает страх смерти);

6) «характер» (добрый/ворчливый);

7) «социальный статус» (работает/не работает);

8) «социальное положение» (бедный; нуждающийся);

9) «материальное положение» (живет на пенсию);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

11) «времяпрепровождение» (увлекается чтением; игрой в шахматы; смотрит телевизор);

12) «занятие» (занимается работой по дому; присматривает за внуками);

13) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение);

14) «биография» (прожил тяжелую жизнь).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные мужские («внешность», «интеллектуальные способности», «занятие») и женские («внешность», «характер», «занятие») признаки лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг».

На основе данных признаков была отмечена также личностная оценка – физического состояния – æнæхъару «бессильный, немощный», и оценка характера – хъусдараг «заботливый».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских молодых людей и девушек 15-25 лет.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это дедушка; старший в семье мужчина («хистæр»), следящий за соблюдением осетинских обычаев; пользуется большим уважением; отличается слабым здоровьем.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это бабушка; одетая по-домашнему; согласно обычаю носит платок, являющийся непременным атрибутом осетинской пожилой женщины; очень добрая и заботливая; занимается домашними делами (чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги», къуымбил æхсынц «стирают шерсть»), хотя часто болеет.

В результате эксперимента с носителями осетинского языка были выделены четыре разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг». Из них гендерно нейтральные: 1) тип семейного пожилого человека (живущего с детьми и внуками); 2) тип социально активного, работающего пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип старшего в семье пожилого мужчины («хистæр»); 2) тип хозяйки дома («æфсин»), которая ведет домашнее хозяйство в соответствии с осетинскими обычаями.

Таким образом, пожилой человек в русской культуре – это старый дедушка, страдающий хроническими болезнями, ведущий, в основном, пассивный образ жизни; и бабушка, которая следит за своей внешностью; она очень активна и занимается любимым делом.

Пожилой человек в осетинской культуре – это дедушка, отличающийся слабым здоровьем; он – «хистæр» в семье, пользуется большим уважением; следит за соблюдением обычаев своего народа и сам соблюдает их; и бабушка, которая всегда носит платок, являющийся непременным атрибутом осетинской пожилой женщины; очень добрая и вежливая; часто болеет, хотя и активно занимается домашним хозяйством.

2.5. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 26-40 лет методом ассоциативного эксперимента

В третью группу испытуемых вошли 168 человек, из которых 84 – русские, 84 – осетины.

Русским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «пожилой человек». Эксперимент проводился в группах испытуемых по 10-12 человек и индивидуально. На основе обработки результатов свободного ассоциативного эксперимента было построено ассоциативное поле стимула «пожилой человек»:

Пожилой человек – (740 реакций): занимается воспитанием внуков 37; бабушка 35; дедушка 35; воспоминания 33; оценивает пройденную жизнь 31; древний 30; кресло-качалка 27; получает маленькую пенсию 27; мудрый 27; лысый 21; немощный 20; старый 18; ходит с трудом 17; сварливый 17; болеет 17; в платочке 16; умный 15; ездит на дачу 15; ухудшение здоровья 15; вредный 15; морщины на лице 14; добрый 14; ходит с палочкой 14; тёплое одеяло 14; белобородый 13; заботится о здоровье 13; смотрит сериалы 12; вяжет 12; уставший 11; ходит в церковь 10; знающий 10; читает книги 8; беззубый 8; скупой 8; пишет книгу 7; ласковый 7; тепло одевается 6; заводит домашних животных 6; глуховатый 6; обиженный 5; довольный 5; нуждается в помощи 5; молится 4; в спортивном костюме 3; новый взгляд на мир 3; сухой 3; безмятежный 3; переносит сердечный приступ 3; нищий 3; набожный 3; в почете 3; занимается благотворительностью 2; душевная гармония 2; шустрый 2; интеллигентный 2; в папахе 1; ухудшение умственных способностей 1; пьет чай 1; красивый 1; причитает 1; ждет детей и внуков 1; горбатый 1; внутренняя красота 1; занимается любимым хобби 1; угрюмый 1; курит трубку с ароматным табаком 1; физический и психический кризис 1; не хватает любви 1; внутри поёт все та же 17-летняя душа 1; тоскливый 1; худой 1; некрасивый 1; сохраняет молодость души 1; общается с Богом 1; страдает от своей старости 1; тяжело дышит 1; изношенный 1; строгий 1; злой 1; нудный 1; равнодушный 1; скрывает свой возраст 1; физические и биологические изменения 1; отказы 13.

Образное содержание (7 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» в русском языковом сознании включает только перцептивные образные признаки.

Образно-перцептивные признаки (7 признаков) описывают внешность (83): лысый 21; в платочке 16; морщины на лице 14; ходит с палочкой 14; беззубый 8; сухой 3; в спортивном костюме 3; в папахе 1, и атрибуты пожилых людей (41): кресло-качалка 27; тёплое одеяло 14.

В образно-перцептивный компонент вошли когнитивные признаки: «возраст» (48): древний 30; старый 18; «здоровье» (99): немощный 20; болеет 17; ходит с трудом 17; ухудшение здоровья 15; заботится о здоровье 13; тепло одевается 6; глуховатый 6; переносит сердечный приступ 3; тяжело дышит 1; изношенный 1; «физическое состояние» (2): физические и биологические изменения 1; горбатый 1; «времяпрепровождение» (60): вяжет 12; смотрит сериалы 12; ходит в церковь 10; читает книги 8; пишет книгу 7; заводит домашних животных 6; занимается благотворительностью 2; занимается любимым хобби 1; пьет чай 1; курит трубку с ароматным табаком 1; «занятие» (52): занимается воспитанием внуков 37; ездит на дачу 15.

Информационно-понятийный компонент (1 признак) лингвокультурного типажа «пожилой человек» составляют реакции-номинаторы пожилых людей по признаку «родственные связи» (70): бабушка 35; дедушка 35.

В интерпретационном поле (11 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» были выделены оценочная, энциклопедическая и регулятивная зоны.

Оценочную зону (5 признаков) формируют когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей пожилых (54): мудрый 27; умный 15; знающий 10; интеллигентный 2; морально-нравственную оценку (23): добрый 14; ласковый 7; злой 1; равнодушный 1; оценку религиозности (3): набожный 3; оценку эмоционально-психологического состояния (3): внутри поёт все та же 17-летняя душа 1; сохраняет молодость души 1; скрывает свой возраст 1; эстетическую оценку (2): красивый 1; некрасивый 1.

Энциклопедическая зона (4 признака) характеризуется когнитивными признаками «эмоционально-психологическое состояние» (67): оценивает пройденную жизнь 31; уставший 11; довольный 5; обиженный 5; новый взгляд на мир 3; безмятежный 3; душевная гармония 2; ждет детей и внуков 1; внутренняя красота 1; угрюмый 1; курит трубку с ароматным табаком 1; не хватает любви 1; тоскливый 1; страдает от своей старости 1; «характер» (68): сварливый 17; вредный 15; добрый 14; скупой 8; ласковый 7; шустрый 2; строгий 1; злой 1; причитает 1; нудный 1; равнодушный 1; «социальное положение» (35): получает маленькую пенсию 27; нуждается в помощи 5; нищий 3.

В регулятивной зоне (1 признак) лингвокультурного типажа «пожилой человек» был выявлен когнитивный признак «отношение к пожилым людям со стороны общества», отражающий уважительное отношение к людям пожилого возраста (3): в почете 3.

Внешность (92) – лысый 21; в платочке 16; морщины на лице 14; ходит с палочкой 14; белобородый 13; беззубый 8; в спортивном костюме 3; в папахе 1; горбатый 1; худой 1;

Атрибуты пожилого человека (41) – кресло-качалка 27; тёплое одеяло14;

Возраст (48) – древний 30; старый 18;

Здоровье (55) – болеет 17; ухудшение здоровья 15; заботится о здоровье 13; глуховатый 6; переносит сердечный приступ 3; тяжело дышит 1;

Физическое состояние (39) – немощный 20; ходит с трудом 17; изношенный 1; физические и биологические изменения 1;

Интеллектуальные способности (53) – мудрый 27; умный 15; знающий 10; ухудшение умственных способностей 1;

Эмоционально-психологическое состояние (69) – оценивает пройденную жизнь 31; уставший (от жизни) 11; обиженный 5; довольный 5; новый взгляд на мир 3; безмятежный 3; душевная гармония 2; внутренняя красота 1; угрюмый 1; физический и психический кризис 1; не хватает любви 1; внутри поёт все та же 17-летняя душа 1; тоскливый 1; сохраняет молодость души 1; страдает от своей старости 1; скрывает свой возраст 1;

Характер (74) – сварливый 17; вредный 15; добрый 14; скупой 8; ласковый 7; тепло одевается 6; шустрый 2; причитает 1; строгий 1; злой 1; нудный 1; равнодушный 1;

Социальное положение (35) – получает маленькую пенсию 27; нуждается в помощи 5; нищий 3;

Времяпрепровождение (64) – ездит на дачу 15; смотрит сериалы 12; вяжет 12; читает книги 8; пишет книгу 7; заводит домашних животных 6; занимается благотворительностью 2; пьет чай 1; занимается любимым хобби 1; курит трубку с ароматным табаком 1;

Занятие (37) – занимается воспитанием внуков 37;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (3) – в почете 3;

Религиозность (17) – ходит в церковь 10; молится 4; набожный 3; общается с Богом 1.

Личностная оценка (5) – сухой 3; красивый 1; некрасивый 1;

Биография (33) – воспоминания 33.

Среди реакций русскоязычных испытуемых наиболее частотными являются реакции, вошедшие в ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» – «занимается воспитанием внуков» (37), «бабушка» (35), «дедушка» (35), «воспоминания» (33), «оценивает пройденную жизнь» (31), «древний» (30), «кресло-качалка» (27), «получает маленькую пенсию» (27), «мудрый» (27), «лысый» (21), «немощный» (20).

Ближайшую периферию исследуемого лингвокультурного типажа составили реакции – «старый» (18), «ходит с трудом» (17), «сварливый» (17), «болеет» (17), «в платочке» (16), «умный» (15), «ездит на дачу» (15), «ухудшение здоровья» (15), «вредный» (15), «морщины на лице» (14), «добрый» (14), «ходит с палочкой» (14), «тёплое одеяло» (14), «белобородый» (13), «заботится о здоровье» (13), «смотрит сериалы» (12), «вяжет» (12), «уставший» (11), «много говорит» (11), «носит очки» (11), «ничего не интересно» (10), «нуждается в помощи» (10), «ходит в церковь» (10), «знающий» (10).

Дальняя периферия на материале русскоязычных реакций включает низкочастотные реакции – «читает книги» (8), «беззубый» (8), «скупой» (8), «общается с богом и природой» (1), «пишет книгу» (7), «ласковый» (7), «тепло одевается» (6), «заводит домашних животных» (6), «глуховатый» (6), «обиженный» (5), «довольный» (5), «нуждается в помощи» (5), «молится» (4), «в спортивном костюме» (3), «новый взгляд на мир» (3), «сухой» (3), «безмятежный» (3), «переносит сердечный приступ» (3), «нищий» (3), «набожный» (3), «в почете» (3), «занимается благотворительностью» (2), «душевная гармония» (2), «шустрый» (2), «интеллигентный» (2).

Крайнюю периферию составил широкий спектр единичных реакций – «в папахе» (1), «ухудшение умственных способностей» (1), «пьет чай» (1), «красивый» (1), «причитает» (1), «ждет детей и внуков» (1), «горбатый» (1), «внутренняя красота» (1), «занимается любимым хобби» (1), «угрюмый» (1), «курит трубку с ароматным табаком» (1), «физический и психический кризис» (1), «не хватает любви» (1), «читает книги» (1), «внутри поёт все та же 17-летняя душа» (1), «тоскливый» (1), «худой» (1), «некрасивый» (1), «сохраняет молодость души» (1), «страдает от своей старости» (1), «тяжело дышит» (1), «изношенный» (1), «строгий» (1), «злой» (1), «нудный» (1), «равнодушный» (1), «скрывает свой возраст» (1), «физические и биологические изменения» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетинских испытуемых 26-40 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Ацæргæ адæймаг – (382 реакции): фырты фырттæм кæсы «занимается внуками» 31; сæрбæттæны «в косынке» 29; куырыхон «мудрый» 25; нана «бабушка» 22; дада «дедушка» 22; æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 21; урсытæ «седина» 21; хостæ нуазы «пьет лекарства» 19; лæмæгъ «дряблый» 18; чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» 17; йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о своем здоровье» 15; телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 14; рынчынгæнаг «болезненный» 13; лæдзæг «палочка» 12; хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» 12; боцъо «борода» 11; кæсæнцæстыты «в очках» 11; зæронд «старый» 10; æдых «немощный» 9; зондджын «умный» 7; политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику» 5; арæх æнæфæразгæ «частое недомогание» 3; йæ сывæллæттимæ æмхиц у «общается с детьми» 2; къуыбылой цъындагæнæн судзинимæ «клубок со спицами» 2; йæ æнæхъæугæ æнкъары «чувствует себя ненужным» 2; æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей» 2; мæлæты тарст «страх смерти» 2; велосипед «велосипед» 2; зылд хуыз «ухоженный вид» 2; мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» 2; фæллады æнкъарæн «чувство усталости» 1; æдых организм «слабый организм» 1; буары баихсыд «износ тела» 1; парчы тезгъо кæны «гуляет в парке» 1; тагъд фæллад «быстрая усталость» 1; диссаг «странный» 1; мæтæйгæнаг «беспокойный» 1; хъæлдзæг «веселый» 1; лыстзæрдæ «мелочный» 1; зæрдæхсайаг «мнительный» 1; тæргайгæнаг «обидчивый» 1; æхсынæнтæ «семечки» 1; йæ æдде бакастыл зилы «заботится о внешнем виде» 1; æмхицдзинадæй цух «недостаток общения» 1; хæррæгъ «ветхий» 1; хъæлдзæг «радостный» 1; æнæфснайд зылд «неопрятный вид» 1; гуыбыргомау «сутулый» 1; отказы 22.

Образное содержание (7 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании включает только перцептивные признаки.

Образно-перцептивный компонент (7 признаков), формируют следующие когнитивные признаки: «внешность» (88): сæрбæттæны «в косынке» 29; урсытæ «седина» 21; лæдзæг «палочка» 12; боцъо «борода» 11; кæсæнцæстыты «в очках» 11; зылд хуыз «ухоженный вид» 2; хæррæгъ «ветхий»1; йæ æдде бакæстыл зилы «заботится о внешнем виде» 1; «атрибуты пожилого человека» (5): къуыбылой цъындагæнæн судзинимæ «клубок со спицами» 2; велосипед «велосипед» 2; æхсынæнтæ «семечки» 1; «возраст» (11): зæронд «старый» 10; хæррæгъ «ветхий»1; «здоровье» (73): æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 21; хостæ нуазы «пьет лекарства» 19; йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» 15; рынчынгæнаг «болезненный» 13; арæх æнæфæразгæ «частое недомогание» 3; æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей» 2; «физическое состояние» (12): лæмæгъ «дряблый» 18; æдых «немощный» 9; гуыбыргомау «сутулый» 1; æдых организм «слабый организм» 1; тагъд фæллад «быстрая усталость» 1; «времяпрепровождение» (22): телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 14; политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику» 5; йæ сывæллæттимæ æмхиц у «общается с детьми» 2; парчы тезгъо кæны «гуляет в парке» 1; «занятие» (60): фырты фырттæм кæсы «занимается внуками» 31; чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» 17; хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» 12.

Инфомационно-понятийный компонент (1 признак) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» составляют реакции-номинаторы пожилых людей по признаку «родственные связи» (44): нана «бабушка» 22; дада «дедушка» 22.

В интерпретационном поле (4 признака) описываемого концепта нами были выделены оценочная и энциклопедическая зоны.

Оценочную зону (2 признака) составляют когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей пожилых (32): куырыхон «мудрый» 25; зондджын «умный» 7; оценку эмоционально-психологического состояния (1): хъæлдзæг «радостный» 1.

В энциклопедической зоне (2 признака) выявлены когнитивные признаки «эмоционально-психологическое состояние» пожилых людей (9): сæ æнæхъæугæ æнкъарынц «ощущение ненужности» 2; мæлæты тарст «страх смерти» 2; мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» 2; фæллады æнкъарæн «чувство усталости» 1; хъæлдзæг «веселый» 1; æмхицдзинадæй цух «недостаток общения» 1; и «характер» (5): диссаг «странный» 1; мæтæйдзаг «беспокойный» 1; лыстзæрдæ «мелочный» 1; зæрдæхсайаг «мнительный» 1; тæргайгæнаг «обидчивый» 1.

Внешность (77) – сæрбæттæны «в косынке» 29; урсытæ «седина» 21; боцъо «борода» 11; кæсæнцæстыты «в очках» 11; зылд хуыз «ухоженный вид» 2; æнæзылд хуыз «неопрятный вид» 1; гуыбыргомау «сутулый» 1; йæ æдде бакæстыл зилы «заботится о внешнем виде» 1;

Атрибуты пожилого человека (15) – лæдзæг «палочка» 12; къуыбылой цъындагæнæн судзинимæ «клубок со спицами» 2; æхсынæнтæ «семечки» 1;

Возраст (11) – зæронд «старый» 10; хæррæгъ «ветхий»1;

Здоровье (73) – æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 21; хоcтæ нуазы «пьет лекарства» 19; йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» 15; рынчынгæнаг «болезненный» 13; арæх æнæфæразгæ «частое недомогание» 3; æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей» 2;

Физическое состояние (31) – лæмæгъ «дряблый» 18; æдых «немощный» 9; буары баихсыд «износ тела» 1; æдых организм «слабый организм» 1; тагъд фæллад «быстрая усталость» 1;

Интеллектуальные способности (32) – куырыхон «мудрый» 25; зондджын «умный» 7;

Эмоционально-психологическое состояние (9) – сæ æнæхъæугæ æнкъарынц «ощущение ненужности» 2; мæлæты тарст «страх смерти» 2; мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» 2; фæллады æнкъарæн «чувство усталости (от жизни)» 1; хъæлдзæг «веселый» 1; æмхицдзинадæй цух «недостаток общения» 1;

Характер (5) – диссаг «странный» 1; мæтæйгæнаг «беспокойный» 1; лыстзæрдæ «мелочный» 1; зæрдæхсайаг «мнительный» 1; тæргайгæнаг «обидчивый» 1;

Внутрисемейные отношения (2) – йæ сывæллæттимæ æмхиц у «общается с детьми» 2;

Времяпрепровождение (20) – телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 14; политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику» 5; парчы тезгъо кæны «гуляет в парке» 1;

Занятие (62) – фырты фырттæм кæсы «занимается внуками» 31; чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» 17; хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» 12; велосипед «велосипед» 2.

По данным реакций осетиноязычных испытуемых ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» составили реакции – фырты фырттæм кæсы «занимается внуками» (31), сæрбæттæны «в косынке» (29), зондджын «мудрый» (25), нана «бабушка» (22), дада «дедушка» (22), æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» (21), урсытæ «седина» (21).

В ближайшую периферию вошли реакции – хостæ нуазы «пьет лекарства» (19), лæмæгъ «дряблость» (18), чъиритæ фыцы «печет пироги» (17), йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» (15), телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» (14), рынчынгæнаг «болезненный» (13), лæдзæг «палочка» (12), хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (12), боцъо «борода» (11), кæсæнцæстыты «в очках» (11), зæронд «старый» (10).

Дальняя периферия включает реакции – æдыхдзинад «немощь» (9), зондджын «умный» (7), политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику» (5), фæстауæрцгæнæг «экономный» (7), шахмæттæй хъазы «играет в шахматы» (7), арæх æнæфæразгæ «частое недомогание» (3), йæ сывæллæттимæ æмхиц у «общается с детьми» (2), къуыбылой цъындагæнæн судзинимæ «клубок со спицами» (2), сæ æнæхъæугæ æнкъарынц «ощущение ненужности» (2), æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей» (2), мæлæты тарст «страх смерти» (2), велосипед «велосипед» (2), зылд хуыз «ухоженный вид» (2), мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» (2).

Крайнюю периферию составили единичные реакции – фæллады æнкъарæн «чувство усталости» (1), æдых организм «слабый организм» (1), буары баихсыд «износ тела» (1), парчы тезгъо кæны «гуляет в парке» (1), тагъд фæллад «быстрая усталость» (1), диссаг «странный» (1), мæтæйгæнаг «беспокойный» (1), хъæлдзæг «веселый» (1), лыстзæрдæ «мелочный» (1), зæрдæхсайаг «мнительный» (1), тæргайгæнаг «обидчивый» (1), æхсынæнтæ «семечки» (1), йæ æдде бакастыл зилы «заботится о внешнем виде» (1), æмхицдзинадæй цух «недостаток общения» (1), хæррæгъ «ветхий» (1), хъæлдзæг «радостный» (1), æнæзылд хуыз «неопрятный вид» (1), гуыбыргомау «сутулый» (1).

2.6. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 26-40 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских мужчины и 42 русские женщины; 42 осетинских мужчины и 42 осетинские женщины. В качестве стимулов были предложены слова и вопросы к ним, уточняющие их содержание: «бабушка», «дедушка»: Какие? Чем занимаются?»; «нана», «дада»: Цавæр сты? Цы кусынц?».

Объективация субконцептов «бабушка» и «дедушка», «нана» и «дада» в языковом сознании мужчин 26-40 лет (188 ассоциатов)

Таблица 5

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские* *испытуемые*	*Осетинские испытуемые*
1.	Занятие (32): РИ (15) – ОИ (17)	занимаются воспитанием внуков (8); работают на даче (7)	сæ фырты фырттæм кæсынц «присматривают за внуками» (9); цæхæрадоны кусынц «работают в огороде» (8)
2.	Времяпрепровождение (29): РИ (16) – ОИ (13)	смотрят телевизор (5); читают книги (4); говорят о своих проблемах (4); смотрят политические новости (3)	телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (7); газеттæ кæсынц «читают газеты» (3); политикæйыл ныхас кæнынц «говорят о политике» (2); фæсивæдыл ныхас кæныц «обсуждают молодежь» (1)
3.	Эмоционально-психологическое состояние: РИ (28)	вспоминают о прошлом (18); оценивают пройденную жизнь (10)	___________________
4.	Интеллектуальные способности (20): РИ (11) – ОИ (9)	мудрые (7); умные (4)	куырыхон «мудрые» (9)
5.	Здоровье (20): РИ (8) – ОИ (12)	заботятся о здоровье (6); болезненные (2)	се ‘нæниздзинадыл мæт кæнынц «заботятся о здоровье» (9); хоcтæ нуазынц «пьют лекарства» (3)
6.	Характер (16): РИ (11) – ОИ (5)	ворчливые (3); много говорят (3); сварливые (2); заботливые (2); добрые (1)	хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливые» (5)
7.	Возраст (12): РИ (5) – ОИ (7)	старые (5)	зæронд «старый» (7)
8.	Физическое состояние (8): РИ (5) – ОИ (3)	изношенные (4); медленно ходят (1)	фæллад «уставшие» (3)
9.	Материальное положение (4): РИ (3) – ОИ (1)	приходится подрабатывать (3)	æнæбары куыст кæнынц «подрабатывают» (1)
10.	Социальный статус (5): РИ (1) – ОИ (1)	работает сторожем (1)	скъолайы æфснайæгæй кусы «работает техничкой в школе» (1)
11.	Культурный уровень: РИ (2)	интеллигентные (2)	___________________
12.	Личностная оценка: РИ (1)	любимые (1)	___________________

На основе ассоциативного эксперимента было выявлено следующее содержание субконцептов «бабушка» и «дедушка» в языковом сознании русских мужчин, формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Возраст (5) – старые (5);

Здоровье (8) – заботятся о здоровье (6); болезненные (2);

Физическое состояние (5) – изношенные (4); медленно ходят (1);

Интеллектуальные способности (11) – мудрые (7); умные (4);

Культурный уровень (2) – интеллигентные (2);

Эмоционально-психологическое состояние (28) – вспоминают о прошлом (18); оценивают пройденную жизнь (10);

Характер (11) – ворчливые (3); много говорят (3); сварливые (2); заботливые (2); добрые (1);

Социальный статус (1) – работает сторожем (1);

Материальное положение (3) – приходится подрабатывать (3);

Времяпрепровождение (24) – смотрят телевизор (5); читают книги (4); говорят о своих проблемах (4); смотрят политические новости (3);

Занятие (15) – работают на даче (7); занимаются воспитанием внуков (8);

Личностная оценка (1) – любимые (1).

Бабушка и дедушка в представлениях русских мужчин 26-40 лет – это старые, утомленные люди, которые постоянно говорят о своих болезнях; некоторые из них социально активны и продолжают работать.

Содержание субконцептов «нана» и «дада» в языковом сознании осетинских мужчин:

Возраст (7) – зæронд «старый» (7);

Здоровье (12) – се ‘нæниздзинадыл мæт кæнынц «заботятся о здоровье» (9); хоcтæ нуазынц «пьют лекарства» (3).

Физическое состояние (3) – фæллад «уставшие» (3);

Интеллектуальные способности (9) – зондджын «мудрые» (9);

Характер (5) – хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливые» (5);

Социальный статус (1) – скъолайы æфснайæгæй кусы «работает техничкой в школе» (1);

Материальное положение (1) – æнæбары куыст кæнынц «подрабатывают» (1);

Времяпрепровождение (13) – телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (7); газеттæ кæсынц «читают газеты» (3); политикæйыл ныхас кæнынц «говорят о политике» (2); фæсивæдыл ныхас кæныц «обсуждают молодежь» (1);

Занятие (25) – сæ фырты фырттæм кæсынц «присматривают за внуками» (17); цæхæрадоны кусынц «работают в огороде» (8).

Бабушка и дедушка в представлениях осетинских мужчин данной возрастной группы – это старые люди, имеющие плохое здоровье; тем не менее они работают по мере возможности, занимаются домашними делами и присматривают за внуками.

Объективация субконцептов «бабушка» и «дедушка», «нана» и «дада» в языковом сознании женщин 26-40 лет (206 ассоциатов)

Таблица 6

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские испытуемые*	*Осетинские* *испытуемые*
1.	Занятие (41): РИ (22) – ОИ (19)	воспитывают внуков (17); занимаются домашними делами (5)	фырты фырттæм кæсынц «занимаются внуками» (10); нана чъиритæ фыцы «бабушка печет осетинские пироги» (9)
2.	Характер (35): РИ (14) – ОИ (21)	добрые (3); ворчливые (3); капризные (3); недовольные (1); чуткие (1); ласковые (1); безотказные (1); ругают молодых (1)	хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливые» (4); тæргайгæнаг «обидчивые» (4); хъусдараг «заботливые» (3); сабыр «спокойные» (3); хивæнд «упрямые» (2); хæларзæрдæ «добрые» (2); фæстауæрцгæнæг «экономные» (2); зæгъдæргом «сварливые» (1)
3.	Интеллектуальные способности (25): РИ (20) – ОИ (5)	умные (8); мудрые (7); опытные (3); знающие (2)	куырыхон «мудрый» (5)
4.	Здоровье (21): РИ (11) – ОИ (10)	болеют (11)	рынчын кæнынц «болеют» (8); сæ къæхтæ риссынц «болят ноги» (2)
5.	Возраст (21): РИ (16) – ОИ (5)	старые (7); древние (3); пожилые (3); старенькие (2); семидесятилетние (1)	зæронд «старые» (5)
6.	Внешность (20): РИ (8) – ОИ (12)	седые волосы (7); шаркающая походка (1)	гуыбыр «сутулые» (6); урс «седые» (5); хус «высохшие» (1)
7.	Времяпрепровождение (17): РИ (8) – ОИ (9)	смотрят сериалы (7); читают книги (1)	телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (5); газеттæ кæсынц «читают газеты» (3); уынджы бандоныл фæбадынц «сидят на лавочке» (1)
8.	Здоровье (8): РИ (5) – ОИ (3)	заботятся о здоровье (5)	дохтыртæм цæуынц «ходят к врачам» (3)
9.	Внутрисемейные отношения (6): РИ (1) – ОИ (6)	ждут детей и внуков (1)	сывæллæттæн æххуыс кæнынц «помогают детям» (6)
10.	Религиозность: РИ (5)	ходят в церковь (5)	___________________
11.	Личностная оценка: РИ (4)	дорогие (3); мои (1)	___________________
12.	Физическое состояние: РИ (2)	медленно ходят (2)	___________________

На основе ассоциативного эксперимента нами было выявлено следующее содержание субконцептов «бабушка» и «дедушка» в языковом сознании женщин, формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Внешность (8) – седые волосы (7); шаркающая походка (1);

Возраст (16) – старые (7); пожилые (3); древние (3); старенькие (2); семидесятилетние (1);

Здоровье (16) – болеют (11); заботятся о здоровье (5);

Физическое состояние (2) – медленно ходят (2);

Интеллектуальные способности (20) – умные (8); мудрые (7), опытные (3), знающие (2);

Характер (14) – добрые (3); ворчливые (3); капризные (3); недовольные (1); чуткие (1); ласковые (1); безотказные (1); ругают молодых (1);

Внутрисемейные отношения (1) – ждут детей и внуков (1);

Времяпрепровождение (12) – смотрят сериалы (7); смотрят телевизор (5);

Занятие (22) – воспитывают внуков (17); занимаются домашними делами (5);

Религиозность (5) – ходят в церковь (5);

Личностная оценка (3) – дорогие (2); мои (1).

Бабушка и дедушка в представлениях русских женщин 26-40 лет – это старые люди, страдающие хроническими заболеваниями; их деятельность ограничена заботой о внуках и домашними делами; отличаются ворчливым характером.

Содержание субконцептов «нана» и «дада» в языковом сознании осетинских женщин:

Внешность (12) – гуыбыр «сутулые» (6); урс «седые» (5); хус «высохшие» (1);

Возраст (5) – зæронд «старые» (5);

Здоровье (13) – рынчын кæнынц «болеют» (8); дохтыртæм цæуынц «ходят к врачам» (3); сæ къæхтæ риссынц «болят ноги» (2);

Интеллектуальные способности (5) – зондджын «мудрые, знающие» (5);

Характер (21) – хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливые» (4); тæргайгæнаг «обидчивые» (4); хъусдараг «заботливые» (3); сабыр «спокойные» (3); хивæнд «упрямые» (2); хæларзæрдæ «добрые» (2); фæстауæрцгæнаг «экономные» (2); зæгъдæргом «сварливые» (1);

Внутрисемейные отношения (6) – сывæллæттæн æххуыс кæнынц «помогают детям» (6);

Времяпрепровождение (9) – телевизормæ кæсынц «смотрят телевизор» (5); газеттæ кæсынц «читают газеты» (3); уынджы бандоныл фæбадынц «сидят на лавочке» (1);

Занятие (22) – фырты фырттæм кæсынц «занимаются внуками» (10); нана чъиритæ фыцы «бабушка печет осетинские пироги» (9).

Бабушка и дедушка в представлениях осетинских женщин данной возрастной группы – это старые люди, имеющие множество хронических заболеваний; отличаются плохим характером; занимаются домашними делами и присматривают за внуками.

Таким образом, в возрастной группе 26-40 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного экспериментов представлено стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: занимается воспитанием внуков (37), воспоминания (33), оценивает пройденную жизнь (31), древний (30), кресло-качалка (27), получает маленькую пенсию (27), мудрый (27), лысый (21), немощный (20), старый (18), ходит с трудом (17), сварливый (17), болеет (17), в платочке (16), умный (15), ездит на дачу (15), ухудшение здоровья (15), вредный (15), морщины на лице (14), добрый (14), ходит с палочкой (14), тёплое одеяло (14), белобородый (13), заботится о здоровье (13), смотрит сериалы (12), вяжет (12), уставший (11), ходит в церковь (10), знающий (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции читает книги (8), беззубый (8), скупой (8), общается с богом и природой (7), пишет книгу (7), ласковый (7), тепло одевается (6), заводит домашних животных (6), глуховатый (6), обиженный (5), довольный (5), нуждается в помощи (5), молится (4), в спортивном костюме (3), новый взгляд на мир (3), сухой (3), безмятежный (3), переносит сердечный приступ (3), нищий (3), набожный (3), в почете (3), занимается благотворительностью (2), душевная гармония (2), шустрый (2), интеллигентный (2), в папахе (1), ухудшение умственных способностей (1), пьет чай (1), красивый (1), причитает (1), ждет детей и внуков (1), горбатый (1), внутренняя красота (1), занимается любимым хобби (1), угрюмый (1), курит трубку с ароматным табаком (1), не хватает любви (1), внутри поёт все та же 17-летняя душа (1), тоскливый (1), худой (1), некрасивый (1), сохраняет молодость души (1), страдает от своей старости (1), тяжело дышит (1), изношенный (1), строгий (1), злой (1), нудный (1), равнодушный (1), скрывает свой возраст (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «внешность», «возраст», «здоровье», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «социальный статус», «времяпрепровождение», «занятие»; периферия – когнитивными признаками «отношение к пожилым людям со стороны общества», «религиозность».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «пожилой человек» составляют ассоциаты-номинаторы – бабушка, дедушка.

Реакции общается с Богом – молится являются симилярами по концептуальному признаку «религиозность»; сухой – худой – по концептуальному признаку «внешность»; причитает – нудный – по концептуальному признаку «характер»; сохраняет молодость души – внутри поёт все та же 17-летняя душа – по концептуальному признаку «эмоционально-психологическое состояние».

Реакции заводит домашних животных – злой, занимается благотворительностью – равнодушный представляют собой реакции-оппозиты по концептуальному признаку «характер»; ухудшение умственных способностей – умный являются реакциями-оппозитами по концептуальному признаку «интеллектуальные способности»; ходит с трудом – шустрый – по концептуальному признаку «здоровье»; морщины на лице – красивый – по концептуальному признаку «внешность».

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как «внешность» (морщины на лице, лысый, в платочке, ходит с палочкой, белобородый, беззубый, тепло одевается, в спортивном костюме, сухой, в папахе, горбатый, худой, тяжело дышит, изношенный), «внешние атрибуты» (кресло-качалка, тёплое одеяло), «здоровье» (немощный, ходит с трудом, заботится о здоровье, болеет, ухудшение здоровья, глуховатый, переносит сердечный приступ), «возраст» (древний, старый), «времяпрепровождение» (ездит на дачу, смотрит сериалы, вяжет, читает книги, заводит домашних животных, курит трубку с ароматным табаком, пьет чай, занимается любимым хобби), «занятие» (занимается воспитанием внуков, пишет книгу, занимается благотворительностью), «личностная оценка» (красивый, некрасивый), передающих внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (мудрый, умный, знающий, интеллигентный), «эмоционально-психологическое состояние» (воспоминания, оценивает пройденную жизнь, обиженный, довольный, новый взгляд на мир, безмятежный, душевная гармония, внутренняя красота, не хватает любви, внутри поёт все та же 17-летняя душа, тоскливый, сохраняет молодость души, страдает от своей старости, скрывает свой возраст), «характер» (сварливый, вредный, добрый, скупой, ласковый, шустрый, причитает, угрюмый, строгий, злой, нудный, равнодушный), «социальное положение» (нуждается в помощи, нищий), «материальное положение» (получает маленькую пенсию), «внутрисемейные отношения» (ждет детей и внуков), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (в почете), «религиозность» (общается с Богом, ходит в церковь, молится, набожный), формирующими внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенного с русскими испытуемыми 26-40 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «характер» (96), «эмоционально-психологическое состояние» (77), «внешность» (74), «времяпрепровождение» (64), «интеллектуальные способности» (53).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании русских испытуемых 26-40 лет:

1) «внешность» (седой/лысый; морщинистое лицо; не имеет зубов);

2) «возраст» (старый; древний);

3) «здоровье» (больной; заботиться о своем здоровье);

4) «физическое состояние» (слабый);

5) «интеллектуальные способности» (умный/ухудшение умственных способностей);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (уставший от жизни/сохраняет молодость души);

7) «характер» (добрый; ласковый/злой; вредный);

8) «социальный статус» (работает);

9) «социальное положение» (социально необеспеченный);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

11) «времяпрепровождение» (ездит на дачу; смотрит телевизор; увлекается чтением; занимается своим хобби);

12) «занятие» (присматривает за внуками);

13) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение);

14) «религиозность» (ходит в церковь; молится);

15) «биография» (воспоминания о прошедшей жизни).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мужчин («эмоционально-психологическое состояние» «времяпрепровождение») и женщин («занятие», «интеллектуальные способности») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Личностную оценку русских испытуемых по отношению к пожилым людям вообще отражают реакции – «сухой», «красивый», «некрасивый»; в том числе к своим бабушкам и дедушкам – «любимые», «дорогие», «мои».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских испытуемых 26-40 лет.

Пожилой мужчина в представлениях русских мужчин данной возрастной группы – это старый, больной человек, который постоянно говорит о своих болезнях; в то же время он социально активен, продолжает работать по мере возможности. Гендерно маркированный тип пожилого человека (в папахе) в языковом сознании русских испытуемых отражает представления о внешности кавказского пожилого человека, в первую очередь, осетина, что соотносится с концепцией поликультурного мира, отраженного в сознании населения смешанных в национальном отношении регионов.

Пожилая женщина в представлениях русских женщин данной возрастной группы – это любимая бабушка, имеющая хронические заболевания; ее деятельность ограничена заботой о внуках и домашними делами; она очень набожна и часто ходит в церковь.

На основе анализа ассоциатов были выявлены разновидности лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 26-40 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип физически слабого, больного пожилого человека; 2) тип семейного пожилого человека: а) тип социально защищенного; б) социально незащищенного пожилого человека; 3) тип социально активного, работающего пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип молодящейся пожилой женщины; 2) тип религиозной пожилой женщины.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным эксперимента в возрастной группе 26-40 лет представлено реакциями, формирующими его ядерную зону: фырты фырттæм кæсы «занимается внуками» (31), сæрбæттæны «в косынке» (29), куырыхон «мудрый» (25), æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» (21), урсытæ «седина» (21), хостæ нуазы «пьет лекарства» (19), лæмæгъ «дряблый» (18), чъиритæ фыцы «печет пироги» (17), йе ‘нæнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» (15), телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» (14), рынчынгæнаг «болезненный» (13), лæдзæг «палочка» (12), хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (12), боцъо «борода» (11), кæсæнцæстыты «в очках» (11), зæронд «старый» (10).

Периферию ассоциативного поля составили реакции æдых «немощный» (9), зондджын «умный» (7), политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику» (5), арæх æнæфæразгæ «частое недомогание» (3), йæ сывæллæттимæ æмхиц у «общается с детьми» (2), сæ æнæхъæугæ æнкъарынц «ощущение ненужности» (2), æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей» (2), мæлæты тарст «страх смерти» (2), зылд хуыз «ухоженный вид» (2), мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» (2), фæллады æнкъарæн «чувство усталости» (1), æдых организм «слабый организм» (1), буары баихсыд «износ тела» (1), парчы тезгъо кæны «гуляет в парке» (1), тагъд фæллад «быстрая усталость» (1), диссаг «странный» (1), мæтгæнаг «беспокойный» (1), хъæлдзæг «веселый» (1), лыстзæрдæ «мелочный» (1), зæрдæхсайаг «мнительный» (1), тæргайгæнаг «обидчивый» (1), йæ æдде бакастыл зилы «заботится о внешнем виде» (1), æмхицдзинадæй цух «недостаток общения» (1), хæррæгъ «ветхий» (1), хъæлдзæг «радостный» (1), æнæфснайд хуыз «неопрятный вид» (1), гуыбыргомау «сутулый» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «внешность», «возраст», «здоровье», «интеллектуальные способности», «времяпрепровождение», «занятие»; периферия – когнитивными признаками «физическое состояние», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «семейное положение».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» составляют ассоциаты-номинаторы – нана «бабушка», дада «дедушка».

Реакции мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти» – цардæй фæллады æнкъарæн «чувство усталости (от жизни)» являются реакциями-симилярами по концептуальному признаку «эмоционально-психологическое состояние». Реакции æдых организм «слабый организм» – буары баихсыд «износ тела» являются реакциями-симилярами по концептуальному признаку «физическое состояние».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (сæрбæттæны «в косынке», урсытæ «седина», лæдзæг «палочка», боцъо «борода», кæсæнцæстыты «в очках», зылд хуыз «ухоженный», æнæфснайд хуыз «неопрятный», гуыбыргомау «сутулый», йæ æдде бакæстыл зилы «заботится о внешнем виде»), «возраст» (хæррæгъ «ветхий», зæронд «старый»), «здоровье» (æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье», хостæ нуазы «пьет лекарства», рынчынгæнаг «болезненный», арæх æнæфæразгæ «частое недомогание», тагъд фæллад «быстрая усталость»), «физическое состояние» (лæмæгъ «дряблый», æдых «немощный», буары баихсыд «износ тела»,), «времяпрепровождение» (телевизормæ кæсы «смотрит телевизор», политикæйыл ныхас кæны «обсуждает политику», парчы тезгъо кæны «гуляет в парке»), «занятие» (фырты фырттæм кæсы «занимается внуками», чъиритæ фыцы «печет пироги», хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами»).

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (куырыхон «мудрый», зондджын «умный»), «эмоционально-психологическое состояние» (сæ æнæхъæугæ æнкъарынц «ощущение ненужности», мæлæтыл хъуыды кæны «думает о смерти», мæлæты тарст «страх смерти», фæллады æнкъарæн «чувство усталости», æмхицдзинадæй цух «недостаток общения», хъæлдзæг «радостный»), «характер» (диссаг «странный», мæтгæнаг «беспокойный», хъæлдзæг «веселый», лыстзæрдæ «мелочный», зæрдæхсайаг «мнительный», тæргайгæнаг «обидчивый»).

На основе анализа результатов свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенного с осетинскими испытуемыми 26-40 лет, были выявлены наиболее частотные признаки лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: «здоровье» (98), «характер» (76).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании испытуемых осетин 26-40 лет:

1) «внешность» (сгорбленный; седые волосы; ухоженный вид/неопрятный вид);

2) «возраст» (старый; ветхий);

3) «здоровье» (больной);

4) «физическое состояние» (немощный);

5) «интеллектуальные способности» (умный; мудрый);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (чувствует себя ненужным; уставшим от жизни; думает о смерти/веселый);

7) «характер» (странный; обидчивый);

8) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

9) «времяпрепровождение» (смотрит телевизор; гуляет);

10) «занятие» (занимается домашними делами).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные признаки в структуре описываемого лингвокультурного типажа для языкового сознания мужчин («занятие», «времяпрепровождение») и женщин («занятие», «характер»).

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских испытуемых 26-40 лет.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это дедушка; у него плохое здоровье; тем не менее, он работает по мере возможности, занимается домашними делами.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это бабушка, имеющая множество хронических заболеваний; с плохим характером; занимается домашними делами и присматривает за внуками.

В результате анализа ассоциативного поля были выделены четыре разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин 26-40 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип болезненного пожилого человека, деятельность которого ограничена домашними делами; 2) тип жизнерадостного, веселого пожилого человека; 3) тип социально активного, работающего пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип молодящейся пожилой женщины; 2) тип ворчливой, постоянно недовольной пожилой женщины; 3) тип представительного пожилого мужчины.

2.7. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 41-55 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

В четвертую группу испытуемых вошли 168 человек, из которых 84 – русских и 84 – осетин.

Пожилой человек – (562 реакции): обветшалый 40; старение организма 38; плохой характер 36; нудный 35; занимается своим здоровьем 33; плохое настроение 30; забвение 27; нереализованные планы 25; болячки 23; ненужный 21; занимается домашним хозяйством 18; смотрит телевизор 18; работает на даче 17; занимается внуками 16; лечится 15; нет сил 13; морщины 13; спокойный 11; рассудительный 11; работает 10; добрый 10; жизни осталось мало 9; встречается с друзьями 8; отдыхает 8; женится (выходит замуж) на молодых 8; читает книги 7; ходит в гости 6; молодо выглядит 6; читает газеты 5; хочет оставаться молодым 5; нет никаких преимуществ 5; еще сил много 3; нищета 3; немощность 3; одиночество 3; ходит в церковь 2; скрывает свой возраст 2; материальные проблемы 2; не я 2; не боится старости 1; физический возраст 1; к его мнению не прислушиваются 1; новая глава жизни 1; участвовал в войне 1; небольшая физическая активность 1; ведет активный образ жизни 1; мужчины (женщины) обращают внимание 1; третья молодость 1; пользуется косметикой 1; делает пластические операции 1; обеспечивает семью 1; не хочется стареть 1; открытое лицо 1; чистые глаза 1; отказы 12.

Образное содержание лингвокультурного типажа «пожилой человек» в русском языковом сознании моделируется на основе образно-перцептивного компонента (6 признаков), сформированного на базе следующих когнитивных признаков: «внешность» (15): морщины 13; пользуется косметикой 1; делает пластические операции 1; «здоровье» (23): болячки 23; «физическое состояние» (14): нет сил 13; еще сил много 3; небольшая физическая активность 1; ведет активный образ жизни 1; «возраст» (6): молодо выглядит 6; «социальный статус» (10): работает 10; «времяпрепровождение» (52): смотрит телевизор 18; встречается с друзьями 8; отдыхает 8; читает книги 7; ходит в гости 6; читает газеты 5; «занятие» (51): занимается домашним хозяйством 18; работает на даче 17; занимается внуками 16.

Информационно-понятийный компонент (2 признака) составляют ассоциаты-номинации, описывающие пожилого человека на основе когнитивных признаков «возраст» (2): третья молодость 1; новая глава жизни 1; «самоидентификация» (2): не я 2, подтверждающие желание испытуемых данной группы отодвинуть приближающуюся старость.

В интерпретационном поле (11 признаков) описываемого лингвокультурного типажа были выделены следующие зоны: оценочная, энциклопедическая, регулятивная и социокультурная.

Оценочная зона (3 признака) объединяет когнитивные признаки, выражающие морально-нравственную оценку (21): рассудительный 11; добрый 10; оценку социального положения (8): нет никаких преимуществ 5; нищета 3; личностную оценку (2): чистые глаза 1; открытое лицо 1.

Энциклопедическая зона (5 признака) представлена когнитивными признаками «характер» (82): плохой характер 36; нудный 35; спокойный 11; «эмоционально-психологическое состояние» (99): плохое настроение 30; забвение 27; нереализованные планы 25; жизни осталось мало 9; хочется оставаться молодым 5; скрывает свой возраст 2; не хочется стареть 1; «семейное положение» (11): женится (выходит замуж) на молодых 8; одиночество 3; «внимание противоположного пола» (1): мужчины (женщины) обращают внимание 1; «биография» (1): участвовал в войне 1.

Регулятивную зону (1 признак) формирует когнитивный признак «отношение к пожилым людям со стороны общества» (22): ненужный обществу 21; к его мнению не прислушиваются 1, характеризующийся негативной коннотацией.

Социокультурную зону (2 признака) описываемого лингвокультурного типажа формируют когнитивные признаки «социальный статус» (10): работает 10; и «материальное положение» (3): материальные проблемы 2, обеспечивает семью 1, характеризующие социальное и материальное положение стариков в России.

Внешность (63) – обветшалый 40; морщины 13; молодо выглядит 6; открытое лицо 1; чистые глаза 1; пользуется косметикой 1; делает пластические операции 1;

Возраст (12) – жизни осталось мало 9; физический возраст 1; новая глава жизни 1; третья молодость 1;

Здоровье (71) – занимается своим здоровьем 33; болячки 23; лечится 15;

Физическое состояние (59) – старение организма 38; нет сил 13; немощность 3; еще сил много 3; ведет активный образ жизни 1; небольшая физическая активность 1;

Эмоционально-психологическое состояние (91) – плохое настроение 30; забвение 27; нереализованные планы 25; хочется оставаться молодым 5; скрывает свой возраст 2; не боится старости 1; не хочется стареть 1;

Характер (103) – плохой характер 36; нудный 35; спокойный 11; рассудительный 11; добрый 10;

Социальный статус (10) – работает 10;

Материальное положение (3) – материальные проблемы 2; обеспечивает семью 1;

Социальное положение (8) – нет никаких преимуществ 5; нищета 3;

Семейное положение (11) – женятся (выходят замуж) на молодых 8; одиночество 3;

Времяпрепровождение (69) – смотрит телевизор 18; работает на даче 17; встречается с друзьями 8; отдыхает 8; читает книги 7; ходит в гости 6; читает газеты 5;

Занятие (34) – занимается домашним хозяйством 18; занимается внуками 16;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (22) – ненужный обществу 21; к его мнению не прислушиваются 1;

Самоидентификация (3) – не я 2;

Отношения с противоположным полом (1) – мужчины (женщины) обращают внимание 1;

Религиозность (2) – ходит в церковь 2;

Биография (1) – участвовал в войне 1.

По данным реакций русскоязычных испытуемых ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа составили реакции – «обветшалый» (40), «старение организма» (38), «плохой характер» (36), «нудный» (35), «занимается своим здоровьем» (35), «плохое настроение» (30), «забвение» (27), «нереализованные планы» (25), «болячки» (23), «ненужный» (21).

В ближайшую периферию исследуемого лингвокультурного типажа вошли реакции – «занимается домашним хозяйством» (18), «смотрит телевизор» (18), «работает на даче» (17), «занимается внуками» (16), «лечится» (15), «нет сил» (13), «морщины» (13), «спокойный» (11), «рассудительный» (11), «работает» (10), «добрый» (10).

Дальнюю периферию формируют немногочисленные реакции – «жизни осталось мало» (9), «встречается с друзьями» (8), «отдыхает» (8), «женится на молодых» (8), «читает книги» (7), «ходит в гости» (6), «молодо выглядит» (6), «читает газеты» (5), «хочется оставаться молодым» (5), «нет никаких преимуществ» (5), «еще сил много» (3), «нищета» (3), «немощность» (3), «скрывает свой возраст» (2), «одиночество» (3), «ходит в церковь» (2), «не я» (2), «материальные проблемы» (2).

Крайнюю периферию составили единичные реакции – «не боится старости» (1), «физический возраст» (1), «к его мнению не прислушиваются» (1), «новая глава жизни» (1), «участвовал в войне» (1), «небольшая физическая активность» (1), «ведет активный образ жизни» (1), «мужчины (женщины) обращают внимание» (1), «третья молодость» (1), «пользуется косметикой» (1), «делает пластические операции» (1), «обеспечивает семью» (1), «не хочется стареть» (1), «открытое лицо» (1), «чистые глаза» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетинских испытуемых 41-55 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Ацæргæ адæймаг – (363 реакции): фырты фырттæ «внуки» 37; кадджын ахаст «почтенное отношение» 35; æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» 32; цытджын «уважаемый» 31; куырыхон «мудрый» 24; æдых «немощный» 22; сæфт рæстæг «утраченное время» 21; йæ фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность во внуках» 17; уд нæ зæронд кæны «душа не стареет» 16; йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» 15; бирæ рæстæг йын ис «у него много свободного времени» 14; арæх рынчын кæны «часто болеет» 13; хæдзары зилæнтæ кæны «занимается хозяйством» 10; хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 8; аккаг зæронддзинад «достойная старость» 8; дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир» 7; цæхæрадоны кусы «занимается огородом» 7; йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость» 6; амондджын период «счастливый период» 6; хæдзары хистæр «старший в доме» 5; тæригъæд «жалость» 5; характер ивы «меняется характер» 4; бандоныл бады «сидит на лавочке» 3; фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «ему хочется выглядеть моложе» 3; расугъд зæронддзинад «красивая старость» 2; уæздан «вежливый» 2; кувæг «тамада» 2; сæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомыладæн аргъ кæны «оценивают воспитание детей и внуков» 1; йæхи рæсугъд саразы «красиво одевается» 1; мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я» 1; йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности» 1; йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом» 1; иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества» 1; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 1; йæ æнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» 1; отказы 18.

Образное содержание лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании моделируется на основе образно-перцептивного компонента (4 признака) сформированного на базе следующих когнитивных признаков: «внешность» (3): йæхи рæсугъд саразы «красиво одевается» 1; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 1; йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности» 1; «здоровье» (23): æдых «немощный» 22; йæ æнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» 1; «времяпрепровождение» (3): бандоныл бады «сидит на лавочке» 3; «занятие» (17): хæдзары зилæнтæ кæны «занимается хозяйством» 10; цæхæрадоны кусы «занимается огородом» 7.

Информационно-понятийный компонент (1 признак) формируют ассоциаты-номинации, описывающие пожилых людей на основе признака «социально-ролевой статус» (7): хæдзары хистæр «старший в доме» 5; кувæг «тамада» 2.

В интерпретационном поле (8 признаков) описываемого концепта были выделены оценочная, энциклопедическая и регулятивная зоны.

В оценочной зоне (3 признака) представлены когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей (24): куырыхон «мудрый» 24; оценку эмоционально-психологического состояния (16): уд нæ зæронд кæны «душа не стареет» 16; оценку характера пожилых людей (10): хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 8; уæздан «вежливый» 2.

В энциклопедической зоне (5 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» выделяются когнитивные признаки: «эмоционально-психологическое состояние» (33): сæфт рæстæг «утраченное время» 21; дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир» 7; фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «ему хочется выглядеть моложе» 3; йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом» 1; иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества» 1; «характер» (8): хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 8; «семейное положение» (37): фырты фырттæ «внуки» 37; «внутрисемейные отношения» (33): йæ фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность во внуках» 17; йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» 15; сæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомылад аргъ кæнынц «оценивают воспитание детей и внуков» 1; «самоидентификация» (7): йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость» 6; мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я» 1.

Регулятивная зона (1 признак) характеризуется когнитивным признаком «отношение к пожилым людям со стороны общества» (98) – кадджын ахаст «почтенное отношение» 35; æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» 32; цытджын «уважаемый» 31.

Внешность (6) – йæхи рæсугъд скæны «красиво одевается» 1; йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности» 1; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 1;

Здоровье (14) – арæх рынчын кæны «часто болеет» 13; йæ æнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» 1;

Физическое состояние (22) – æдых «немощный» 22;

Интеллектуальные способности (24) – куырыхон «мудрый» 24;

Эмоционально-психологическое состояние (28) – уд нæ зæронд кæны «душа не стареет» 16; дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир» 7; фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «ему хочется выглядеть моложе» 3; йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом» 1; иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества» 1;

Характер (14) – хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» 8; характер ивы «меняется характер» 4; уæздан «вежливый» 2;

Социальное положение (32) – æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» 32;

Социально-ролевой статус (7) – хæдзары хистæр «старший в доме» 5; кувæг «тамада» 2.

Семейное положение (37) – фырты фырттæ «внуки» 37;

Внутрисемейные отношения (33) – фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность во внуках» 17; йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» 15; сæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомыладæн аргъ кæнынц «оценивают воспитание детей и внуков» 1;

Времяпрепровождение (17) – бирæ рæстæг йын ис «у него много свободного времени» 14; бандоныл бады «сидит на лавочке»3;

Занятие (17) – хæдзары зилæнтæ кæны «занимается хозяйством» 10; цæхæрадоны кусы «занимается огородом» 7;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (71) – кадджын ахаст «почтительное отношение» 35; цытджын «уважаемый» 31; тæригъæд «жалость» 5;

Самооценка (7) – йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость» 6; мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я» (речевая формула женской самооценки) 1.

По данным реакций осетиноязычных испытуемых ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа составили реакции – фырты фырттæ «внуки» (37), кадджын ахаст «почтенное отношение» (35), æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» (32), цытджын «уважаемый» (31), куырыхон «мудрый» (24), æдых «немощный» (22), сæфт рæстæг «утраченное время» (21).

В ближайшую периферию вошли реакции – фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность во внуках» (17), уд нæ зæронд кæны «душа не стареет» (16), йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» (15), бирæ рæстæг йын ис «у него много свободного времени» (14), арæх рынчын кæны «часто болеет» (13), фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «хочется выглядеть моложе» (11), хæдзары зилæнтæ кæнынц «занимаются хозяйством» (10).

Дальняя периферия характеризуется реакциями – хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» (8), аккаг зæронддзинад «достойная старость» (8), дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир» (7), цæхæрадоны кусы «занимается огородом» (7), йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость» (6), амондджын период «счастливый период» (6), хæдзары хистæр «старший в доме» (5), тæригъæд «жалость» (5), характер ивы «меняется характер» (4), бандоныл бады «сидит на лавочке» (3), фæнды æмæ йæ бакаст æвзонг уа «хочется выглядеть моложе» (3), расугъд зæронддзинад «красивая старость» (2), уæздан «вежливый» (2), кувæг «тамада» (2).

Крайнюю периферию формируют единичные реакции – йæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомыладæ аргъ кæнынц «оценивает воспитание детей и внуков» (1), йæхи рæсугъд саразы «красиво одевается» (1), мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я» (1), йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности» (1), йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом» (1), иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества» (1), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (1), йæ æнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» (1).

2.8. Специфика функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 41-55 лет (гендерный направленного ассоциативного эксперимента аспект)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских мужчины и 42 русские женщины; 42 осетинских мужчины и 42 осетинские женщины. В качестве стимулов были предложены слова и вопросы к ним, уточняющие их содержание: «пенсионер»: Какой? Чем занимается?»; «пенсиисæг»: Цавæр у? Цы кусы?».

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» (пенсионер) в языковом сознании мужчин 41-55 (135 ассоциатов)

Таблица 8

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Занятие (21): РИ (9) – ОИ (12)	занимается огородом (9)	сыхæгтæн æххуыс кæны «помогает соседям» (7); цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (5)
2.	Социальный статус (19): РИ (7) – ОИ (12)	молодой пенсионер (4); работают в интернете (2); занимается бизнесом (1)	нал кусы «уже не работает» (10); кусы «работает» (2)
3.	Возраст (19): РИ (1) – ОИ (18)	старый (1)	нырма æвзонг у «еще молодой» (12); зæронд нæу «не старый» (4); зæронд «старый» (2)
4.	Эмоционально-психологическое состояние (18): РИ (4) – ОИ (14)	озадачен будущим (2); любит тишину (2)	цы сараза нæ зоны «не знает, чем заняться» (8); æнкъард «печальный» (6)
5.	Материальное положение (16): РИ (12) – ОИ (4)	маленькая пенсия (8); подрабатывают (4)	пенси исы «получает пенсию» (4)
6.	Физическое состояние (12): РИ (1) – ОИ (11)	много сил (1)	рæвдз «активный» (8); тыхджын «сильный» (3)
7.	Времяпрепровождение: РИ (9)	много свободного времени (6); путешествует (2); занимается йогой (1)	___________________
8.	Интеллектуальные способности: ОИ (8)	____________________	зондджын «умный» (5); фæлтæрд «опытный» (3)
9.	Семейное положение: ОИ (7)	____________________	йæ сывæллæттимæ цæры «живет с детьми» (5); ‘стыр бинонтæ «большая семья» (2)
10.	Отношения с социумом: РИ (5)	помогает другим (2); не понимает молодежь (2); осуждает молодых (1)	____________________
11.	Место жительства: РИ (1)	живет в деревне (1)	____________________

На основе направленного ассоциативного эксперимента был выявлен субконцепт «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских мужчин 41-55 лет, формирующийся следующими дифференциальными признаками:

Возраст (1) – старый (1);

Физическое состояние (1) – много сил (1);

Эмоционально-психологическое состояние (4) – озадачен будущим (2); любит тишину (2);

Социальный статус (7) – молодой пенсионер (4); работает в интернете (2); занимается бизнесом (1);

Отношения с социумом (5) – помогает другим (2); не понимает молодежь (2); осуждает молодых (1);

Материальное положение (12) – маленькая пенсия (8); подрабатывает (4);

Времяпрепровождение (9) – много свободного времени (6); путешествует (2); занимается йогой (1);

Занятие (9) – занимается огородом (9);

Место жительства (1) – живет в деревне (1).

Пенсионеры в представлениях русских мужчин 41-55 лет – это физически здоровые люди; они социально активны, пока работают и помогают другим людям; они не понимают современную молодежь; у них есть свои увлечения.

В языковом сознании мужчин осетинской национальности также был выявлен субконцепт «пенсиисæг», формирующийся следующими дифференциальными признаками:

Возраст (18) – нырма æвзонг у «еще молодой» (12); зæронд нæу «не старый» (4); зæронд «старый» (2);

Физическое состояние (11) – рæвдз «активный» (8); тыхджын «сильный» (3);

Интеллектуальные способности (8) – зондджын «умный» (5); фæлтæрд «опытный» (3);

Эмоционально-психологическое состояние (14) – цы сараза нæ зоны «не знает, чем заняться» (8); æнкъард «печальный» (6);

Социальный статус (12) – нал кусы «уже не работает» (10); кусы «работает» (2);

Материальное положение (4) – пенси исы «получает пенсию» (4);

Семейное положение (7) – йæ сывæллæттимæ цæры «живет с детьми» (5); ‘стыр бинонтæ «большая семья» (2);

Занятие (12) – сыхæгтæн æххуыс кæны «помогает соседям» (7); цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (5).

Пенсионеры в представлении осетинских мужчин данной возрастной группы – это молодо выглядящие, физически здоровые, социально активные работающие люди; они проживают со своими детьми и занимаются домашними делами.

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» в языковом сознании женщин 41-55 лет (96 ассоциатов)

Таблица 7

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Возраст: РИ (14)	еще молодой (14)	__________________
2.	Социальный статус (13): РИ (6) – ОИ (8)	не работает (6)	нал кусы «больше не работает» (8)
3.	Интеллектуальные способности (11): РИ (6) – ОИ (5)	умный (5); грамотный (1)	куырыхон «мудрый» (5)
4.	Занятие (11): РИ (6) – ОИ (5)	ухаживает за внуками (6)	фырты фырттæм кæсы «смотрит за внуками» (5)
5.	Внешность (11): РИ (5) – ОИ (6)	моложавый (5)	æвзонг бакаст «молодо выглядит» (6)
6.	Времяпрепровождение: РИ (9)	появляется много свободного времени (5); отдыхает (4)	__________________
7.	Характер (7): РИ (5) – ОИ (2)	зловредный (1); плохой характер (1); тихий (1); хитрый (1); благородный (1)	характер ивы «меняется характер» (1); сабыр «спокойный» (1)
8.	Отношение к пожилым людям со стороны общества (6): РИ (2) – ОИ (4)	с ним считаются (2)	цытджын «уважаемый» (4)
9.	Здоровье (5): РИ (4) – ОИ (1)	часто болеет (3); болезненный (1)	рынчын кæны «болеет» (1)
10	Культурный уровень: РИ (3)	интеллигентный (3)
11.	Физическое состояние: РИ (2)	полный сил (2)	___________________
12.	Семейное положение: РИ (2)	одинокий (2)	__________________
13.	Эмоционально-психологическое состояние: РИ (1)	тоскливый (1)	___________________
14.	Социальное положение: РИ (1)	голодает (1)	___________________

На основе направленного ассоциативного эксперимента было выявлено следующее содержание субконцепта «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских женщин 41-55 лет, структурирующееся на основе следующих дифференциальных признаков:

Внешность (5) – моложавый (5);

Возраст (14) – еще молодой (14);

Здоровье (4) – часто болеет (3); болезненный (1);

Физическое состояние (2) – полный сил (2);

Интеллектуальные способности (6) – умный (5); грамотный (1);

Культурный уровень (3) – интеллигентный (3);

Эмоционально-психологическое состояние (1) – тоскливый 1;

Характер (5) – зловредный (1); плохой характер (1); тихий (1); хитрый (1); благородный (1);

Социальный статус (6) – не работает (6);

Социальное положение (1) – голодает (1);

Семейное положение (2) – одинокий (2);

Времяпрепровождение (9) – появляется много свободного времени (5); отдыхает (4);

Занятие (6) – ухаживает за внуками (6);

Отношение к пенсионерам со стороны общества (2) – с ним считаются (2).

Пенсионеры в представлениях русских женщин 41-55 лет – это молодо выглядящие пожилые люди; они физически здоровы, но уже не работают; отличаются плохим характером; у них много свободного времени, которое они посвящают своей семье.

Содержание субконцепта «пенсиисæг» в языковом сознании осетинских женщин:

Внешность (6) – æвзонг бакаст «молодо выглядит» (6);

Здоровье (1) – рынчын кæны «болеет» (1);

Интеллектуальные способности (5) – куырыхон «мудрый» (5);

Характер (2) – характер ивы «меняется характер» (1); сабыр «спокойный» (1);

Социальный статус (8) – нал кусы «больше не работает» (8);

Занятие (5) – фырты фырттæм кæсы «смотрит за внуками» (5);

Отношение к пенсионерам со стороны общества (4) – цытджын «уважаемый» (4).

Пенсионеры в представлениях осетинских женщин данной возрастной группы – это молодо выглядящие пожилые люди; они больше не работают, но присматривают за внуками; отличаются мудростью; уважаемы среди родственников и в обществе.

Таким образом, в возрастной группе 41-55 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного ассоциативного экспериментов представлено следующими стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: обветшалый (40), старение организма (38), плохой характер (36), нудный (35), занимается своим здоровьем (35), плохое настроение (30), забвение (27), нереализованные планы (25), болячки (23), ненужный (21), занимается домашним хозяйством (18), смотрит телевизор (18), работает на даче (17), занимается внуками (16), лечится (15), нет сил (13), морщины (13), спокойный (11), рассудительный (11), работает (10), добрый (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции: жизни осталось мало (9), встречается с друзьями (8), отдыхает (8), женится на молодых (8), читает книги (7), ходит в гости (6), молодо выглядит (6), читает газеты (5), хочется оставаться молодым (5), нет никаких преимуществ (5), еще сил много (3), нищета (3), немощность (3), скрывает свой возраст (2), одиночество (3), ходит в церковь (2), материальные проблемы (2), не боится старости (1), к его мнению не прислушиваются (1), новая глава жизни (1), участвовал в войне (1), ведет активный образ жизни (1), мужчины (женщины) обращают внимание (1), третья молодость (1), пользуется косметикой (1), делает пластические операции (1), обеспечивает семью (1), не хочется стареть (1), открытое лицо (1), чистые глаза (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «внешность», «здоровье», «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «социальный статус», «времяпрепровождение», «занятие»; периферия – когнитивными признаками «возраст», «материальное положение», «социально-ролевое поведение», «внутрисемейные отношения», «времяпрепровождение», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «внимание противоположного пола», «религиозность», «самоидентификация», «биография».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «пожилой человек» формируют ассоциаты-номинаторы не я и метафорические реакции, вербализующие данный возрастной период: третья молодость, новая глава жизни, подтверждающие желание испытуемых данной группы отодвинуть приближающуюся старость.

Реакции обветшалый – старение организма являются симилярами по признаку «физическое состояние»; реакции хочется оставаться молодым – скрывает свой возраст – по признаку «возраст».

Реакции жизни осталось мало – третья молодость представляют собой оппозиты по признаку «возраст»; реакции морщины – молодо выглядит – оппозиты по признаку «внешность».

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как «внешность» (морщины; обветшалый; молодо выглядит; пользуется косметикой; делает пластические операции; открытое лицо; чистые глаза), «здоровье» (болячки, лечится, ведет активный образ жизни), «физическое состояние» (старение организма, нет сил), «времяпрепровождение» (смотрит телевизор), «занятие» (занимается домашним хозяйством, работает на даче, занимается внуками), формирующие внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (рассудительный), «эмоционально-психологическое состояние» (плохое настроение, забвение, нереализованные планы, жизни осталось мало, хочется оставаться молодым, скрывает свой возраст, не боится старости, не хочется стареть), «характер» (плохой характер, нудный, спокойный, добрый), «социальный статус» (работает, обеспечивает семью), «социальное положение» (ненужный, нет никаких преимуществ), «материальное положение» (нищета, материальные проблемы), «семейное положение» (женится на молодых, одиночество), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (к его мнению не прислушиваются), «религиозность» (ходит в церковь), передающими внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с русскими испытуемыми 41-55 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «здоровье» (100), «характер» (103), «эмоционально-психологическое состояние» (88), «времяпрепровождение» (69).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании испытуемых 41-55 лет:

1) «внешность» (морщинистое лицо/молодо выглядит);

2) «возраст» (старый/молодой);

3) «здоровье» (больной/здоровый);

4) «физическое состояние» (немощный/сильный);

5) «интеллектуальные способности» (умный; грамотный);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный/думает о будущем; не хочет стареть);

7) «характер» (добрый/зловредный; нудный);

8) «социальный статус» (работает/не работает);

9) «социальное положение» (материально необеспеченный);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек; женится);

11) «внимание противоположного пола» (женщины (мужчины) обращают внимание);

12) «времяпрепровождение» (много свободного времени; смотрит телевизор; увлекается чтением; отдыхает; встречается с друзьями; путешествует);

13) «занятие» (занимается домашними делами; присматривает за внуками);

14) «отношения с социумом» (ругает молодежь);

15) «биография» (воевал).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для русских мужчин («социальный статус», «времяпрепровождение», «занятие») и женщин («возраст», «социальный статус») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских испытуемых 41-55 лет.

Пожилой мужчина в представлениях русских испытуемых данной возрастной группы – это молодо выглядящий пенсионер; физически здоровый; он не только присматривает за своими внуками, но и работает, помогает другим людям; он не понимает современную молодежь; у него есть свои увлечения; он ощущает внимание противоположного пола (женщины обращают внимание) и устраивает свою личную жизнь (женится на молодых).

Пожилая женщина в представлениях русских испытуемых данной возрастной группы – это молодо выглядящая пенсионерка; у нее много свободного времени, она ухаживает за своей внешностью (пользуется косметикой); пользуется вниманием противоположного пола (мужчины обращают внимание).

В результате анализа ассоциативных полей было выделено десять разновидностей лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 41-55 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип больного пожилого человека; 2) тип активного, работающего пожилого человека; 3) тип пассивного, неработающего пожилого человека; 4) тип одинокого, заброшенного пожилого человека; 5) тип пожилого человека, пользующегося успехом у противоположного пола; 6) тип критикующего современное поколение пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип молодящегося пожилого мужчины; 2) тип пожилого мужчины-жениха; 3) тип молодящейся пожилой женщины; 4) тип набожной пожилой женщины.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным эксперимента в возрастной группе 41-55 лет представлено реакциями, формирующими ядерную зону: фырты фырттæ «внуки» (37), кадджын ахаст «почтенное отношение» (35), æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» (32), цытджын «уважаемый» (31), куырыхон «мудрый» (24), æдых «немощный» (22), сæфт рæстæг «утраченное время» (21), фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность во внуках» (17), уд нæ зæронд кæны «душа не стареет» (16), йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» (15), бирæ рæстæг йын ис «много свободного времени» (14), арæх рынчын кæны «часто болеет» (13), фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «хочется выглядеть моложе» (11), хæдзары зилæнтæ кæны «занимается хозяйством» (10).

Периферию ассоциативного поля составили реакции хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый» (8), аккаг зæронддзинад «достойная старость» (8), дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир» (7), цæхæрадоны кусы «занимается огородом» (7), йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость» (6), амондджын период «счастливый период» (6), хæдзары хистæр «старший в доме» (5), тæригъæд «жалость» (5), характер ивы «меняется характер» (4), бандоныл бады «сидит на лавочке» (3), расугъд зæронддзинад «красивая старость» (2), уæздан «вежливый» (2), кувæг «тамада» (2), йæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомыладæн аргъ кæны «оценивает воспитание детей и внуков» (1), йæхи рæсугъд саразы «красиво одевается» (1), мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я» (1), йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности» (1), йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом» (1), иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества» (1), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (1), йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «здоровье», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «семейное положение», «внутрисемейные отношения», «занятие», «отношение к пожилым людям со стороны общества»; периферия – когнитивными признаками «внешность», «характер», «времяпрепровождение», «самоидентификация».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» формируют ассоциаты-номинаторы хæдзары хистæр «старший в доме», кувæг «тамада», характеризующие социально-ролевые функции пожилых людей в осетинском обществе и в семье.

Реакции йæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомыладæн аргъ кæны «оценивает воспитание детей и внуков» – йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей» являются симилярами по концептуальному признаку «внутрисемейные отношения». Реакции аккаг зæронддзинад «достойная старость» – расугъд зæронддзинад «красивая старость» – симиляры по концептуальному признаку «возраст».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (йæхи рæсугъд саразы «красиво одевается», йæ бакастыл мæт кæны «переживает о своей внешности»), «здоровье» (арæх рынчын кæны «часто болеет», йæ æнæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье»), «физическое состояние» (æдых «немощный»), «времяпрепровождение» (йæхимæ зилы «ухаживает за собой», бандоныл бады «сидит на лавочке»), «занятие» (хæдзары зилæнтæ кæны «занимается хозяйством», цæхæрадоны кусы «занимается огородом»), формирующими внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (куырыхон «мудрый»), «эмоционально-психологическое состояние» (сæфт рæстæг «утраченное время», фырты фырттæ йæ хъæуынц «потребность в внуках», уд нæ зæронд кæны «душа не стареет», йæ сывæллæтты æнтыстдзинадтыл цин кæны «радуется успехам детей», фæнды йæ, æмæ йæ бакаст æвзонг уа «хочется выглядеть моложе», амондджын период «счастливый период», дунемæ æндæр цæстæнгас «другой взгляд на мир», йæ ивгъуыд бонтыл хъуыды кæны «думает о прошлом», иунæгдзинадæй тæрсы «боится одиночества»), «характер» (хъуыр-хъуыргæнаг «ворчливый», характер ивы «меняется характер», уæздан «вежливый»), «социальный статус» (бирæ рæстæг йын ис «много свободного времени»), «социальное положение» (æххуысхъуаг у «нуждается в помощи»), «семейное положение» (фырты фырттæ «внуки»), «отношение к пожилым людям» (кадджын ахаст «почтенное отношение», цытджын «уважаемый», тæригъæд «жалость»), «самоидентификация» (йæ нысаниуæг æнкъары «ощущает свою значимость», мæ хуызæн чызг кæм и «где найти такую девочку, как я»), передающие внутренний образ пожилого человека.

На основе анализа результатов свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с осетинскими испытуемыми 41-55 лет, был выявлен наиболее частотный признак лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: «отношение к пожилым людям» (75).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании осетинских испытуемых 41-55 лет.

1) «внешность» (красиво одевается; ухаживает за своей внешностью);

2) «возраст» (старый/молодой);

3) «здоровье» (больной);

4) «физическое состояние» (слабый/сильный);

5) «интеллектуальные способности» (мудрый; опытный);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный; боится одиночества/не хочет стареть);

7) «характер» (ворчливый/спокойный);

8) «социальный статус» (работает/не работает);

9) «материальное положение» (получает пенсию);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

11) «внутрисемейные отношения» (радуется успехам детей);

12) «времяпрепровождение» (не знает чем себя занять; отдыхает);

13) «занятие» (занимается домашними делами; присматривает за внуками);

14) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважаемый).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мужчин («возраст», «эмоционально-психологическое состояние») и женщин («социальный статус», «возраст», «интеллектуальные способности») признаки в структуре описываемого лингвокультурного типажа.

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских испытуемых 41-55 лет.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это еще «молодой» пенсионер, физически здоровый, социально активный работающий человек; он проживает со своими детьми; он отличается большой мудростью; очень уважаем среди своих родственников и в обществе.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это молодо выглядящая пенсионерка; она не работает; занимается домашними делами и присматривает за своими внуками; отличается ворчливым характером.

В результате моделирования ассоциативного поля были выявлены четыре разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин 41-55 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип физически полноценного, социально активного пожилого человека; 2) тип семейного пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип молодящейся пожилой женщины; 2) тип старшего, старейшины в семье, в роду, на общественном мероприятии пожилого человека («хистæр»).

В языковом сознании испытуемых 41-55 лет, на примере родителей, сложились представления об образе пожилого человека. Многочисленны реакции, описывающие эмоционально-психологическое состояние пожилых, связанное с желанием выглядеть моложе, свидетельствующее о страхе у испытуемых данной возрастной группы перед приближающейся старостью.

2.9. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 56-70 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Пятую группу испытуемых составили 168 человек, из которых 84 – русских, 84 – осетина.

Русским испытуемым было предложено написать первые пришедшие в голову слова на предъявленное слово-стимул «пожилой человек». Эксперимент проводился в группах по 10-12 человек и индивидуально. На основе обработки результатов свободного ассоциативного эксперимента было построено ассоциативное поле стимула «пожилой человек»:

Пожилой человек – (510 реакций): чувствует свою ненужность 28; болеет 27; плохое здоровье 25; лечится 24; дети 24; внуки 22; не хочет стареть 21; тяжело уходить на пенсию 20; переменчивое настроение 19; боится одиночества 19; переживает выход на пенсию 18; занимается внуками 18; занимается домашними делами 15; работает в огороде 15; хочется работать 14; переживает за детей и внуков 13; ходит в лес 13; ездит на рыбалку 12; не нужен обществу 12; ощущает себя моложе своих лет 12; сложно устроиться на работу 11; хочется чувствовать, что нужен 11; воспоминания 10; занимается спортом 10; хороший возраст 9; маленькая пенсия 8; уважение 8; изменения внешности 7; хочется отдохнуть 6; ухаживает за собой 6; тяжелая жизнь 6; везде успевает 5; печет пироги 5; до старости еще далеко 4; нудный 4; любит общение 4; работает охранником 3; живет реальностью 2; вспоминает только хорошее 2; бегает 1; старый чайник 1; путешествует 1; играет 1; занимается фотографией 1; осваивает компьютер 1; осваивает Интернет 1; ездит на велосипеде 1; сплавляется по горным рекам 1; скользит на лыжах 1; самосовершенствуется 1; продвинутый 1; зарабатывает детям на квартиру 1; не разбирается в технике 1; много увлечений 1; ни о чем не жалеет 1; оптимист по жизни 1; отказы 6.

Образное содержание (6 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» в русском языковом сознании испытуемых включает только перцептивные образные признаки.

Образно-перцептивный компонент (6 признаков) формируют когнитивные признаки «внешность» (7): изменения внешности 7; «возраст» (9): хороший возраст 9; «здоровье» (52): болеет 27; плохое здоровье 25; лечится 24; занимается спортом 10; бегает 1; ездит на велосипеде 1; «физическое состояние» (5): все успевает 5; «времяпрепровождение» (49): ходит в лес 13; ездит на рыбалку 12; печет пироги 5; путешествует 1; играет 1; занимается фотографией 1; осваивает компьютер 1; осваивает Интернет 1; сплавляется по горным рекам 1; скользит на лыжах 1; много увлечений 1; «занятие» (48): занимается внуками 18; занимается домашними делами 15; работает в огороде 15.

Информационно-понятийный компонент (1 признак) формируется метафорической номинацией (1) – старый чайник 1, характеризующей ироническое отношение к людям пожилого возраста.

В интерпретационном поле (13 признаков) описываемого лингвокультурного типажа были выделены оценочная, энциклопедическая и социокультурная зоны.

Оценочная зона (2 признака) объединяет когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей (1): продвинутый 1; оценку характера (4): нудный 4.

В энциклопедической зоне (7 признаков) наиболее многочисленны репрезентанты когнитивного признака «эмоционально-психологическое состояние» (173): чувствует свою ненужность 28; не хочет стареть 21; тяжело уходить на пенсию 20; переменчивое настроение 19; боится одиночества 19; переживает выход на пенсию 18; хочется работать 14; ощущает себя моложе своих лет 12; хочется чувствовать, что нужен 11; хочется отдохнуть 6; до старости еще далеко 4; живет реальностью 2; вспоминает только хорошее 2; ни о чем не жалеет 1. Кроме того выделяются следующие признаки «семейное положение» (46): дети 24; внуки 22; «внутрисемейные отношения» (13): переживает за детей и внуков 13; «биография» (10): воспоминания 10; «характер» (9): нудный 4; любит общение 4; оптимист по жизни 1; «социальный статус» (4): работает охранником 3; зарабатывает детям на квартиру 1; «интеллектуальные способности» (1): не разбирается в технике 1.

Регулятивная зона (1 признак) формируется когнитивным признаком «отношение к пожилым людям со стороны общества» (8): уважение 8, характеризующее почтительное, уважительное отношение к людям пожилого возраста.

Социокультурную зону (3 признака) формируют когнитивные признаки «социальное положение» (17): сложно устроиться на работу 11; тяжелая жизнь 6; «материальное положение» (8): маленькая пенсия 8; «отношение к пожилым людям со стороны общества» (12): не нужен обществу 12; характеризующие социальное положение пожилых людей в России.

Внешность (13) – изменения внешности 7; ухаживает за собой 6;

Возраст (13) – хороший возраст 9; до старости еще далеко 4;

Здоровье (76) – болеет 27; плохое здоровье 25; лечится 24;

Физическое состояние (11) – хочется отдохнуть 6; все успевает 5;

Интеллектуальные способности (2) – не разбирается в технике 1;

Эмоционально-психологическое состояние (165) – чувствует свою ненужность 28; не хочет стареть 21; тяжело уходить на пенсию 20; переменчивое настроение 19; боится одиночества 19; переживает выход на пенсию 18; хочется работать 14; ощущает себя моложе своих лет 12; хочется чувствовать, что нужен 11; живет реальностью 2; ни о чем не жалеет 1;

Характер (9) – нудный 4; любит общение 4;

Социальный статус (4) – работает охранником 3; зарабатывает детям на квартиру 1;

Социальное положение (6) – тяжелая жизнь 6;

Материальное положение (8) – маленькая пенсия 8;

Семейное положение (46) – дети 24; внуки 22;

Внутрисемейные отношения (13) – переживает за детей и внуков 13;

Времяпрепровождение (46) – ходит в лес 13; ездит на рыбалку 12; занимается спортом 10; бегает 1; путешествует 1; играет 1; занимается фотографией 1; осваивает компьютер 1; осваивает Интернет 1; ездит на велосипеде 1; сплавляется по горным рекам 1; скользит на лыжах 1; самосовершенствуется 1; много увлечений 1;

Занятие (53) – занимается внуками 18; работает в огороде 15; занимается домашними делами 15; печет пироги 5;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (20) – не нужен обществу 12; уважение 8;

Биография (12) – воспоминания 10; вспоминает только хорошее 2;

Самоидентификация (1) – старый чайник 1;

Самооценка (13) – сложно устроиться на работу 11; продвинутый 1; оптимист по жизни 1.

По степени частотности следующие реакции осетиноязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – «чувствуют свою ненужность» (28), «болезни» (27), «плохое здоровье» (25), «лечится» (24), «дети» (24), «внуки» (22), «не хочет стареть» (21), «тяжело уходить на пенсию» (20), «переменчивое настроение» (19), «боится одиночества» (19).

В ближайшую периферию вошли реакции – «переживает выход на пенсию» (18), «занимается внуками» (18), «занимается домашними делами» (15), «работает в огороде» (15), «хочется работать» (14), «переживает за детей и внуков» (13), «ходит в лес» (13), «ездит на рыбалку» (12), «ощущает себя моложе своих лет» (12), «не нужен обществу» (22), «сложно устроиться на работу» (11), «хочется чувствовать, что нужен» (11), «воспоминания» (10), «занимается спортом» (10).

Дальнюю периферию формируют реакции – «хороший возраст» (9), «маленькая пенсия» (8), «уважение» (8), «изменения внешности» (7), «хочется отдохнуть» (6), «ухаживает за собой» (6), «тяжелая жизнь» (6), «хочется везде успеть» (5), «печет пироги» (5), «до старости еще далеко» (4)», «нудный» (4), «любит общение» (4), «работает охранником» (3), «живет реальностью» (2), «хочет найти друга» (2), «вспоминает только хорошее» (2).

В крайнюю периферию вошли единичные реакции – «бегает» (1), «путешествует» (1), «играет» (1), «занимается фотографией» (1), «осваивает компьютер» (1), «осваивает Интернет» (1), «ездит на велосипеде» (1), «сплавляется по горным рекам» (1), «учится скользить на лыжах» (1), «старый чайник» (1), «самосовершенствуется» (1), «не разбирается в технике» (1), «много увлечений» (1), «ни о чем не жалеет» (1), «зарабатывает детям на квартиру» (1), «оптимист по жизни» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймагг» в осетинском языковом сознании испытуемых 56-70 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Ацæргæ адæймаг – (374 реакций): мæстыгæр «раздражительный» 31; низджын «болезненный» 30; зындарæн «капризный» 29; æрхæндæг «нерадостный» 27; рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» 22; йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» 21; курыхон «мудрый» 20; низтæ «болезни» 19; йæ низтыл хъуыды кæнын «думает о своих болезнях» 18; фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время» 18; æнæбыхсæг свæййы «становится нетерпеливым» 16; цин кæны фырты фырттыл «радуется внукам» 15; эмоционалон «эмоциональный» 14; сывæллæттæ йын æххуыс кæнынц «помогают дети» 13; йæ бакаст аив у «хорошо выглядит» 13; æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» 12; æвзæр цæуы «плохо ходит» 10; сывæллæтты уынын æй фæнды «хочет видеть детей» 9; бирæ æвдæлон рæстæг ын ис «у него много свободного времени» 8; йæ хæлцадмæ йæ цæст дары «следит за питанием» 6; телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 5; царды ныгуылд «закат жизни» 5; сыхæгтимæ æмхиц у «общается с соседями» 3; нырма чызг дæн «я еще девочка» 2; бандоныл бады «сидит на лавочке» 1; йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя» 1; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 1; урссæр «седой» 1; йæхи хъахъхъæны «бережет себя» 1; мой скæнынц «женятся» 1; дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка» 1; сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей» 1; отказы 5.

Образное содержание (4 признака) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании включает только перцептивные признаки.

Образно-перцептивный компонент (4 признака) формируется когнитивными признаками «внешность» (15): йæ бакаст дзæбæх у «хорошо выглядит» 13; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 1; урссæр «седой» 1; «возраст» (27): рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» 22; царды аныгуылд «закат жизни» 5; «здоровье» (67): низджын «болезненный» 30; низтæ «болезни» 19; æвзæр цæуы «плохо ходит» 10; йæ хæлцадмæ йæ цæст дары «следит за питанием» 6; йæхи хъахъхъæны «бережет себя» 1; дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка» 1; «времяпрепровождение» (18): бирæ æвдæлон рæстæг ын ис «много свободного времени» 8; телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 5; сыхæгтимæ æмхиц у «общается с соседями» 3, бандоныл бады «сидит на лавочке» 1, йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя» 1.

Ассоциаты-номинации, относящиеся к инфомационно-понятийному компоненту среди реакций данной группы испытуемых выявлены не были.

В интерпретационном поле (9 признаков) описываемого концепта нами были выделены следующие зоны: оценочная, энциклопедическая и регулятивная.

В оценочной зоне (2 признака) объединены когнитивные признаки, выражающие оценку характера (74): мæстыгæр «раздражительный» 31; къулбадæг «капризный» 29; эмоционалон «эмоциональный» 14; оценку интеллектуальных способностей пожилых (20): куырыхон «мудрый» 20.

В энциклопедической зоне (5 признаков) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» выделяются следующие когнитивные признаки: «эмоционально-психологическое состояние» (85): æрхæндæг «нерадостный» 27; рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» 22; фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время» 18; йæ низтыл хъуыды кæны «думает о своих болезнях» 18; «характер» (90): мæстыгæр «раздражительный» 31; зындарæн «капризный» 29; æнæбыхсæг свæййы «становится нетерпеливыми» 16, эмоционалон «эмоциональный» 14; «внутрисемейные отношения» (46): йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» 21, цин кæны фырты фырттыл «радуется внукам» 15, сывæллæтты уынын æй фæнды «хочет видеть детей» 9, сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей» 1; «семейное положение» (1): мой скæнынц «женятся» 1; «самоидентификация» (2): нырма чызг дæн «я еще девочка» 2.

В регулятивной зоне (2 признака) были выявлены когнитивные признаки «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (13): сывæллæттæ йын æххуыс кæнынц «помогают дети» 13; «отношение к пожилым людям со стороны общества» (12): æххуысæй хъуаг у «нуждается в помощи» 12.

Внешность (15) – йæ бакаст аив у «хорошо выглядит» 13; урссæр «седой» 1; йæхимæ кæсы «ухаживает за собой» 1;

Возраст (27) – рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» 22; царды ныгуылд «закат жизни» 5;

Здоровье (66) – низджын «болезненный» 30; низтæ «болезни» 19; æвзæр цæуы «плохо ходит» 10; йæ хæлцадмæ йæ цæст дары «следит за питанием» 6; йæхи хъахъхъæны «бережет себя» 1; дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка» 1;

Интеллектуальные способности (20) – куырыхон «мудрый» 20;

Эмоционально-психологическое состояние (63) – æрхæндæг «нерадостный» 27; йæ низтыл хъуыды кæнын «думает о своих болезнях» 18; фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время» 18;

Характер (90) – мæстыгæр «раздражительный» 31; зындарæн «капризный» 29; æнæбыхсæг свæйы «становится нетерпеливым» 16; эмоционалон «эмоциональный» 14;

Семейное положение (1) – мой скæны «женится» 1;

Внутрисемейные отношения (46) – йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» 21; цин кæны фырты фырттыл «радуется внукам» 15; сывæллæтты уынын æй фæнды «хочет видеть детей» 9; сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей» 1;

Времяпрепровождение (18) – бирæ æвдæлон рæстæг ын ис «много свободного времени» 8; телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» 5; сыхæгтимæ æмхиц у «общается с соседями» 3; бандоныл бады «сидит на лавочке» 1; йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя» 1;

Отношение к пожилым людям со стороны общества (12) – æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» 12;

Отношение к пожилым людям родственников (13) – сывæллæттæ йын æххуыс кæнынц «помогают дети» 13;

Самоидентификация (2) – нырма чызг дæн «я еще девочка» 2.

По степени частотности следующие реакции осетиноязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – мæстыгæр «раздражительный» (31), низджын «болезненный» (30), зындарæн «капризный» (29), æрхæндæг «нерадостный» (27), рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» (22), йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» (21), куырыхон «мудрый» (20).

Ближайшая периферия характеризуется реакциями – низтæ «болезни» (19), йæ низтыл хъуыды кæны «думает о своих болезнях» (18), фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время» (18), æнæбыхсæг свæййы «становится нетерпеливым» (16), цин кæны фырты фырттыл «радуется внукам» (15), эмоционалон «эмоциональный» (14),сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (13), æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» (12), æвзæр цæуы «плохо ходит» (10).

Дальнюю периферию формируют низкочастотные реакции –сывæллæтты уынын йæ фæнды «хочется видеть детей» (9), бирæ æвдæлон рæстæг йын ис «больше свободного времени» (8), йæ хæлцадмæ йæ цæст дары «следит за питанием» (6), царды ныгуылд «закат жизни» (5), телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» (5), йæ аив дзæбæх у «хорошо выглядит» (3), сыхæгтимæ æмхиц у «общается с соседями» (3).

В крайнюю периферию вошли единичные реакции – бандоныл бады «сидит на лавочке» (1), йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя» (1), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (1), урссæр «седой» (1), йæхи хъахъхъæны «бережет себя» (1), мой кæны «женится» (1), дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка» (1), сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей» (1).

2.10. Особенности функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 56-70 лет методом (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских мужчины и 42 русские женщины; 42 осетинских мужчины и 42 осетинские женщины. В качестве стимулов были предложены слова и вопросы к ним, уточняющие их содержание: «пенсионер/пенсионерка»: Какой/Какая? Чем занимается?»; «пенсиисæг»: Цавæр у? Цы кусы?».

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» в языковом сознании мужчин 56-70 лет (105 ассоциатов)

Таблица 10

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Эмоционально-психологическое состояние: РИ (28)	рад пенсии (16); не ощущает своего возраста (9); живет в свое удовольствие (3)	____________________
2.	Времяпрепровождение (19): РИ (13) – ОИ (6)	много свободного времени (6); пользуется Интернетом (4); ездит отдыхать за границу (2); не знает, чем себя занять (1)	тезгъо кæны «гуляет» (6)
3.	Социально-ролевая функция: ОИ (15)	____________________	хæдзары хистæр «глава семьи» (15)
4.	Материальное положение (13): РИ (5) – ОИ (8)	получает пенсию (5)	гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию» (8)
5.	Социальный статус (13): РИ (5) – ОИ (8)	еще работает (5)	нырма кусы «пока работает» (5); нал кусы «не работает» (3)
6.	Интеллектуальные способности: ОИ (4)	_____________________	зондджын «умный» (2); куырыхон «мудрый» (2)
7.	Внутрисемейные отношения (6): РИ (2) – ОИ (4)	____________________	йæ сывæллæттыл мæт кæны «переживает за детей» (4)
8.	Семейное положение: РИ (3)	молодая жена (2); холостой (1)	_____________________
9.	Отношения с социумом: ОИ (2)	____________________	сыхæгтæн æххуыс кæны «помогает соседям» (2)
10.	Отношение к пожилым людям со стороны родственников: РИ (2)	навещают дети и внуки (2)	____________________
11.	Культурный уровень: РИ (2)	интеллигентный (2)	____________________

На основе направленного ассоциативного эксперимента было выявлено следующее содержание субконцепта «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских мужчин, формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Культурный уровень (2) – интеллигентный 2;

Эмоционально-психологическое состояние (28) – рад пенсии (16); не ощущает своего возраста (9); живет в свое удовольствие (3);

Материальное положение (5) – получает пенсию (5);

Семейное положение (1) – молодая жена (2); холостой (1);

Отношение к пожилым людям со стороны родственников (2) – навещают дети и внуки (2);

Времяпрепровождение (13) – много свободного времени (6); пользуется Интернетом (4); ездит отдыхать за границу (2); не знает, чем себя занять (1).

Пенсионеры в представлениях испытуемых мужчин 56-70 лет – это молодые духом, живущие в свое удовольствие люди; интеллигентны; радуются долгожданной пенсии; свободное время они посвящают хобби и увлечениям; живут отдельно от детей и внуков, которые навещают их.

Содержание субконцепта «пенсиисæг» в языковом сознании осетинских мужчин:

Интеллектуальные способности (4) – куырыхон «умный» (2); зонынджын «мудрый» (2);

Социальный статус (8) – нырма кусы «пока работает» (5); нал кусы «не работает» (3);

Материальное положение (8) – гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию» (8);

Времяпрепровождение (6) – тезгъо кæны «гуляет» (6);

Социально-ролевая функция (15) – хæдзары хистæр «глава семьи» (15);

Внутрисемейные отношения (4) – йæ сывæллæттыл мæт кæны «переживает за детей» (4);

Отношения с социумом (2) – сыхæгтæн æххуыс кæны «помогает соседям» (2).

Пенсионеры в представлениях осетинских мужчин данной возрастной группы – это недостаточно обеспеченные люди; они физически здоровы, поэтому продолжают работать; они живут с семьей, о которой заботятся; они умны и мудры. Также в данной группе испытуемых был выявлен образ пожилого мужчины (пенсионера), который является старшим в осетинской семье («хистæр») и на общественных мероприятиях.

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» в языковом сознании женщин 56-70 лет (144 ассоциатов)

Таблица 11

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Занятие (47): РИ (12) – ОИ (35)	работает на даче (8); ездит на дачу (4)	чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (12); хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (11); цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (7); хæринæгтæ кæны «готовит» (5)
2.	Эмоционально-психологическое состояние (20): РИ (10) – ОИ (10)	чувствует себя моложе своих лет (9); в депрессии (1)	кусын æй фæнды «еще хочется работать» (6); цæрын æм цæуы «жить хочется» (4)
3.	Возраст: РИ (19)	молодой пенсионер (19)	___________________
4.	Времяпрепровождение: РИ (15)	ходит в театр (7); ходит в кино (3); ищет друзей и подруг (3); танцует (2)	___________________
5.	Внешность (14): РИ (9) – ОИ (5)	хорошо выглядит (9)	дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» (5)
6.	Здоровье (14): РИ (2) – ОИ (12)	измеряет давление (2)	йæ къæхтæ риссынц «болят ноги» (5); йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «следит за здоровьем» (5); хостæ нуазы «пьет лекарства» (2)
7.	Внутрисемейные отношения: РИ (9)	___________________	йæ сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» (4); йæ фырты фырттимæ æмхиц у «общается с внуками» (3); йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» (2)
8.	Физическое состояние: РИ (7)	много энергии (7)	____________________
9.	Семейное положение (6): РИ (4) – ОИ (2)	большая семья (3); молодой супруг (супруга) (1)	бирæ фырты фырттæ «много внуков» (2)
10.	Самоидентификация (3): РИ (1) – ОИ (2)	бабушка-старушка (1)	нырма чызг дæн «я еще девочка» (2)

На основе направленного ассоциативного эксперимента было выявлено содержание субконцепта «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских женщин, формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Внешность (9) – хорошо выглядит (9);

Возраст (19) – молодой пенсионер (19);

Здоровье (2) – измеряет давление (2);

Физическое состояние (7) – много энергии (7);

Занятие (12) – работает на даче (8); ездит на дачу (4);

Времяпрепровождение (15) – ходит в театр (7); ходит в кино (3); ищет друзей и подруг (3); танцует (2);

Эмоционально-психологическое состояние (10) – чувствует себя моложе своих лет (9); в депрессии (1);

Семейное положение (2) – большая семья (3); молодой супруг (супруга) (1);

Самоидентификация (1) – бабушка-старушка (1).

Пенсионеры в представлениях русских женщин 56-70 лет – это энергичные моложавые люди; они хорошо выглядят, так как следят за своей внешностью; у них есть семья, но кроме домашних дел они находят время на своих друзей и свои увлечения.

Содержание субконцепта «пенсиисæг» в языковом сознании осетинских женщин:

Внешность (5) – дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» (5);

Здоровье (12) – йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «следит за здоровьем» (5); йæ къæхтæ риссынц «болят ноги» (5); хостæ нуазы «пьет лекарства» (2);

Эмоционально-психологическое состояние (12) – кусын æй фæнды «еще хочется работать» (6); цæрын æм цæуы «жить хочется» (4);

Семейное положение (2) – бирæ фырты фырттæ «много внуков» (2);

Внутрисемейные отношения (7) – йæ сывæллæттимæ дзуры «разговаривает с детьми» (4); йæ фырты фырттимæ æмхиц у «общается с внуками» (3); йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» (2);

Занятие (35) – чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги» (12); хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (11); цæхæрадоны кусы «работает в огороде» (7); хæринæгтæ кæны «готовит» (5);

Самоидентификация (2) – нырма чызг дæн «я еще девочка» (2).

Пенсионеры в представлениях осетинских женщин данной возрастной группы – это активные люди, которые следят за своей внешностью; они жизнелюбивы, и если бы не хронические заболевания, продолжали бы работать; у них есть семья, которая нуждается в их поддержке. Также был выявлен образ пожилой женщины – хозяйки дома («æфсин»), которая посвящает все свое время ведению домашнего хозяйства.

Таким образом, в возрастной группе 56-70 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного экспериментов представлено следующими стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: чувствует свою ненужность (28), болезни (27), плохое здоровье (25), лечится (24), дети (24), внуки (22), не хочет стареть (21), тяжело уходить на пенсию (20), переменчивое настроение (19), боится одиночества (19), переживает выход на пенсию (18), занимается внуками (18), занимается домашними делами (15), работает в огороде (15), хочется работать (14), переживает за детей и внуков (13), ходит в лес (13), ездит на рыбалку (12), ощущает себя моложе своих лет (12), не нужен обществу (22), сложно устроиться на работу (11), хочется чувствовать, что нужен (11), воспоминания (10), занимается спортом (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции хороший возраст (9), маленькая пенсия (8), уважение (8), изменения внешности (7), хочется отдохнуть (6), ухаживает за собой (6), тяжелая жизнь (6), хочется везде успеть (5), печет пироги (5), до старости еще далеко (4), нудный (4), любит общение (4), работает охранником (3), живет реальностью (2), вспоминает только хорошее (2), бегает (1), путешествует (1), играет (1), занимается фотографией (1), осваивает компьютер (1), осваивает Интернет (1), ездит на велосипеде (1), сплавляется по горным рекам (1), учится скользить на лыжах (1), старый чайник (1), самосовершенствуется (1), не разбирается в технике (1), много увлечений (1), ни о чем не жалеет (1), зарабатывает детям на квартиру (1), оптимист по жизни (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «здоровье», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «внутрисемейные отношения», «времяпрепровождение», «занятие»; периферия – когнитивными признаками «внешность», «возраст», «материальное положение», «отношение к пожилым людям со стороны общества».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «пожилой человек» формирует метафорическая ассоциация-номинатор – старый чайник 1, описывающая старого пожилого мужчину.

Реакции чувствует свою ненужность – боится одиночества являются симилярами по концептуальным признакам «социальное положение» и «эмоционально-психологическое состояние»; реакции хороший возраст – до старости еще далеко – по концептуальному признаку «возраст»; реакции вспоминает только хорошее – оптимист по жизни – по концептуальным признакам «биография» и «характер»; реакции не хочет стареть – хочется чувствовать, что нужен – по концептуальным признакам «эмоционально-психологическое состояние» и «социальное положение»; реакции самосовершенствуется – осваивает Интернет – по концептуальному признаку «времяпрепровождение»; реакции тяжело уходить на пенсию – ощущает себя моложе своих лет – по концептуальному признаку «эмоционально-психологическое состояние».

Реакции хочется работать – не нужен обществу представляют собой оппозиты по концептуальным признакам «эмоционально-психологическое состояние» и «социальное положение».

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как: «внешность» (изменения внешности), «возраст» (хороший возраст), «здоровье» (болезни, плохое здоровье, лечится), «социальный статус» (работает охранником, зарабатывает детям на квартиру), «времяпрепровождение» (ходит в лес, ездит на рыбалку, путешествует, играет, занимается фотографией, занимается спортом, осваивает компьютер, осваивает Интернет, ездит на велосипеде, сплавляется по горным рекам, бегает, учится скользить на лыжах), «занятие» (занимается внуками, занимается домашними делами, работает в огороде, печет пироги), формирующими внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (продвинутый, не разбирается в технике), «эмоционально-психологическое состояние» (чувствует свою ненужность, не хочет стареть, тяжело уходить на пенсию, переменчивое настроение, боится одиночества, переживает выход на пенсию, хочется работать, ощущает себя моложе своих лет, хочется чувствовать, что нужен, до старости еще далеко, ни о чем не жалеет), «характер» (любит общение, нудный, оптимист по жизни), «семейное положение» (дети, внуки), «внутрисемейные отношения» (переживает за детей и внуков), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение), «социальное положение» (не нужен обществу, сложно устроиться на работу), «материальное положение» (маленькая пенсия, тяжелая жизнь), «биография» (воспоминания,), передающими внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с русскими испытуемыми 56-70 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «эмоционально-психологическое состояние» (203), «здоровье» (76), «времяпрепровождение» (61), «занятие» (53).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании испытуемых 56-70 лет:

1) «внешность» (хорошо выглядит; ухаживает за собой);

2) «возраст» (хороший возраст; молодой пенсионер);

3) «здоровье» (больной);

4) «физическое состояние» (активный);

5) «интеллектуальные способности» (умный; не разбирается в технике);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный; не хочет стареть; переживает выход на пенсию/радуется пенсии);

7) «характер» (нудный/оптимист);

8) «социальный статус» (работает);

9) «социальное положение» (не может найти работу);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

11) «времяпрепровождение» (много свободного времени; занимается своим хобби; путешествует; ищет новых друзей);

12) «занятие» (занимается домашними делами, присматривает за внуками);

13) «биография» (воспоминания о прошлом);

14) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (ненужный/уважаемый);

15) «оценка своей жизни» (сложная жизнь).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для русских мужчин («эмоционально-психологическое состояние», «времяпрепровождение») и женщин («возраст», «времяпрепровождение», «занятие») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских испытуемых 56-70 лет.

Пожилой мужчина в представлениях испытуемых данной возрастной группы – это «молодой» пенсионер; физически здоровый; он работает (работает охранником), чтобы помочь своим детям; у него есть дети и внуки, и, хотя они и не живут вместе, они часто видятся; интеллигентен; радуется долгожданной пенсии; свое свободное время он посвящает своим увлечениям.

Пожилая женщина в представлениях испытуемых данной возрастной группы – это «молодая» пенсионерка; энергичная женщина; она хорошо выглядит, так как следит за своей внешностью; несмотря на то, что у нее семья и множество домашних дел (печет осетинские пироги), большую часть своего времени она посвящает своим друзьям и увлечениям.

В результате анализа ассоциативных полей было выделено десять разновидностей лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 56-70 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип больного пожилого человека; 2) тип пассивного, неработающего пожилого человека; 3) тип социально активного, работающего пожилого человека; 4) тип депрессивного, переживающего свой выход на пенсию пожилого человека; 5) тип оптимистичного, радующегося пенсии пожилого человека; 6) тип энергичного, имеющего множество увлечений пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип «молодого» пенсионера; 2) тип интеллигентного пожилого человека; 3) тип молодящейся пожилой женщины; 4) тип пожилой женщины – хозяйки дома.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным эксперимента в возрастной группе 56-70 лет представлено реакциями, формирующими его ядерную зону: мæстыгæр «раздражительный» (31), низджын «болезненный» (30), зындарæн «капризный» (29), æрхæндæг «нерадостный» (27), рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время» (22), йæ сывæллæтты дзæбæхдзинæдыл мæт кæны «переживает за благополучие детей» (21), куырыхон «мудрый» (20), низтæ «болезни» (19), йæ низтыл хъуыды кæны «думает о своих болезнях» (18), фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время» (18), æнæбыхсæг свæййы «становится нетерпеливыми» (16), цин кæны фырты фырттыл «радуется внукам» (15), эмоционалон «эмоциональный» (14),сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (13), æххуысхъуаг у «нуждается в помощи» (12), æвзæр цæуы «плохо ходит» (10).

Периферию ассоциативного поля составили реакции сывæллæтты уынын йæ фæнды «хочется видеть детей» (9), бирæ æвдæлон рæстæг йын ис «больше свободного времени» (8), йæ хæлцадмæ йæ цæст дары «следит за питанием» (6), царды аныгуылд «закат жизни» (5), телевизормæ кæсы «смотрит телевизор» (5), йæ бакаст дзæбæх у «хорошо выглядит» (3), сыхæгтимæ æмхиц «общается с соседями» (3), нырма чызг дæн «я еще девочка» (2), бандоныл бады «сидит на лавочке» (1), йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя» (1), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (1), урссæр «седой» (1), йæхи хъахъхъæны «бережет себя» (1), мой кæны «женится» (1), дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка» (1), сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «здоровье», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «внутрисемейные отношения», «отношение к пожилым людям со стороны родственников», «отношение к пожилым людям со стороны общества»; периферия – когнитивными признаками «внешность», «характер», «семейное положение», «времяпрепровождение», «занятие», «самоидентификация».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» составляют реакции йæ сывæллæтты æмæ сæ фырты фыртты хъомылад аргъ кæнынц «оценивает воспитание детей и внуков» – йæ сывæллæтты æнтыстдзинæдтыл цин кæны «радуется успехам детей», которые являются симилярами по концептуальному признаку «внутрисемейные отношения»; реакции аккаг зæронддзинад «достойная старость» – расугъд зæронддзинад «красивая старость» – симиляры по концептуальному признаку «возраст».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (йæ бакаст дзæбæх у «хорошо выглядит», урссæр «седой», йæхимæ кæсы «ухаживает за собой»), «здоровье» (низджын «болезненный», низтæ «болезни», æвзæр цæуы «плохо ходит», йæ хæлцадмæ йæ цæс дары «следит за питанием», йæхи хъахъхъæны «бережет себя», дзой-дзойгæнгæ цыд «шаткая походка»), «возраст» (рæстæг кæронмæ хæццæ кæны «заканчивается время», царды аныгуылд «закат жизни»), «семейно-ролевая функция» (хæдзары хистæр «глава семьи»), «времяпрепровождение» (бирæ æвдæлон рæстæг ын ис «много свободного времени», телевизормæ кæсы «смотрит телевизор», сыхæгтимæ æмхиц у «общается с соседями», бандоныл бады «сидит на лавочке», йæ æвдæлон рæстæг йæхиуыл хардз кæны «тратит свободное время на себя»), «занятие» (чъиритæ фыцы «печет осетинские пироги», хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами», цæхæрадоны кусы «работает в огороде», хæринæгтæ кæны «готовит»), формирующими внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (куырыхон «мудрый», зондджын «умный»), «эмоционально-психологическое состояние» (æрхæндæг «нерадостный», йæ низтыл хъуыды кæнын «думает о своих болезнях», фæнды йæ ивгъуыд рæстæг раздахын «хочется вернуть время», кусын æй фæнды «еще хочется работать», цæрын æй фæнды «жить хочется»), «характер» (мæстыгæр «раздражительный», зындарæн «капризный», æнæбыхсæг свæйы «становится нетерпеливыми», эмоционалон «эмоциональный»), «семейное положение» (бирæ фырты фырттæ «много внуков», мой скæнынц «женятся»), «внутрисемейные отношения» (йæ сывæллæтты дзæбæхдзинадыл мæт кæны «переживает за благополучие детей», цин кæны фырты фырттæм «радуется внукам», сывæллæтты уынын æй фæнды «хочет видеть детей», сывæллæтты хъæлæсмæ йæ хъусын фæнды «хочется слышать голос детей»), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (æххуысхъуаг у «нуждается в помощи»), «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (сывæллæттæ йын æххуыс кæнынц «помогают дети»), «самоидентификация» (нырма чызг дæн «я еще девочка»), передающие внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с осетинскими испытуемыми 56-70 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «ацæргæ адæймаг»: «характер» (90), «эмоционально-психологическое состояние» (63), «здоровье» (78).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании осетинских испытуемых 56-70 лет:

1) «внешность» (седые волосы; хорошо выглядит; красиво одевается);

2) «возраст» (конец жизни);

3) «здоровье» (больной; следит за здоровьем);

4) «интеллектуальные способности» (умный; мудрый);

5) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный; вспоминает молодость/хочет жить и работать);

6) «характер» (раздражительный; капризный);

7) «социальный статус» (работает/не работает);

8) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

9) «времяпрепровождение» (смотрит телевизор; гуляет; сидит на лавочке);

10) «занятие» (занимается домашними делами);

11) «отношение к пожилым людям родственников» (помогают дети);

12) «отношения с социумом» (помогает соседям).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для осетинских мужчин («социальный статус», «материальное положение») и женщин («занятие», «здоровье», «эмоционально-психологическое состояние») признаки в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских испытуемых 56-70 лет.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это недостаточно обеспеченный пенсионер; он физически здоров, поэтому продолжает работать; он умен и мудр; он старший в своей семье («хистæр») и на общественных мероприятиях; у него есть семья, о которой он беспокоится.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это активная пенсионерка, хотя и страдающая хроническими заболеваниями; у нее большая семья, которая нуждается в ее поддержке; она не только занимается домашними делами, но и следит за своей внешностью; она жизнелюбивая и, если бы не болезни, продолжала бы работать.

В результате моделирования ассоциативного поля было выявлено восемь разновидностей лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин 56-70 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип больного, неработающего пожилого человека; 2) тип социально активного, работающего пожилого человека; 3) тип социально не защищенного пожилого человека, но получающего материальную поддержку от детей; 4) тип семейного пожилого человека; 5) тип общественно активного пожилого человека; гендерно маркированные: 1) тип молодящейся пожилой женщины; 2) тип «æфсин» – старшей женщины в доме (матери, свекрови), ведущей домашнее хозяйство; 3) тип «хистæр» – старшего, старейшины в семье, в роду, на общественном мероприятии пожилого мужчины.

2.11. Объективация лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 71-90 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

В шестую группу испытуемых вошли 168 человек, из которых 84 – русских, 84 – осетина.

Пожилой человек – (353 реакции): здоровья нет 25; болезни 25; хочется жить 22; радуют внуки 20; дети 19; семья 19; переживает за детей и внуков 17; хочется спокойствия 15; занимается домашними делами 14; отдыхает 13; радуется успехам внуков 13; возраст 12; раздражительный 11; спокойный 10; дорогие лекарства 9; маленькая пенсия 9; чувствует себя на двадцать лет моложе 8; не чувствует себя обеспеченным 7; еще нужен семье 7; живет для себя 6; ветеран войны 6; плохое зрение 5; не выглядит на свой возраст 5; не ощущает своего возраста 4; жизнь прошла быстро 4; мирится с возрастом 4; болят суставы 4; гуляет 3; гордится внуками 3; война забрала много сил 2; тревожное настроение 2; миролюбивый 2; потребность в общении 2; еще хороша (хорош) 2; спортивный 1; играет в баскетбол 1; не любит, когда его называют стариком 1; женится 1; читает журналы 1; приятно внимание 1; не чувствует себя одиноким 1; любит животных 1; дурнеет 1; помогает другим 1; рад, когда его угощают 1; как маленький ребенок 1; любит внимание 1; война отняла молодость 1; отказы 6.

Образное содержание (5 признаков) лингвокультурного типажа «пожилой человек» в русском языковом сознании испытуемых включает только перцептивные образные признаки.

Образно-перцептивный компонент (5 признаков) формируют когнитивные признаки «внешность» (1): дурнеет 1; «возраст» (26): возраст 22; жизнь прошла быстро 4; «здоровье» (59): здоровья нет 25; болезни 25; плохое зрение 5; болят суставы 4; «физическое состояние» (1): спортивный 1; «времяпрепровождение» (33): занимается домашними делами 14; отдыхает 13; гуляет 3; играет в баскетбол 1; читает журналы 1.

Информационно-понятийный компонент (1 признак) формируют ассоциаты-номинативы описывающие пожилых людей на основе признака «биография» (9): ветеран войны 6, характеризующие заслуги пожилых людей перед страной.

В интерпретационном поле (12 признаков) описываемого лингвокультурного типажа были выделены оценочная, энциклопедическая, социокультурная и регулятивная зоны.

Оценочная зона (2 признака) объединяет когнитивные признаки, выражающие оценку характера (24): раздражительный 11, спокойный 10, миролюбивый 2; оценку физического состояния (1): спортивный 1.

Энциклопедическая зона (8 признаков) представлена когнитивными признаками «эмоционально-психологическое состояние» (62): хочется жить 22; хочется спокойствия 15; чувствует себя на двадцать лет моложе 8; не выглядит на свой возраст 5; не ощущает своего возраста 4; мирится с возрастом 4; тревожное настроение 2; не любит, когда его называют стариком 1; как маленький ребенок 1; «характер» (5): потребность в общении 2; любит животных 1; рад, когда его угощают 1; любит внимание 1; «социальное положение» (6): живет для себя 6; «семейное положение» (40): дети 19; семья 19; женится 1; не чувствует себя одиноким 1; «внутрисемейные отношения» (53): радуют внуки 20; переживает за детей и внуков 17; радуется успехам внуков 13; гордится внуками 3; «самоидентификация» (2): еще хороша (хорош) 2; «биография» (3): война забрала много сил 2; война отняла молодость 1; «отношения с социумом» (1): помогает другим 1.

Регулятивная зона (1 признак) представлена когнитивным признаком «отношение к пожилым со стороны родственников» (7): еще нужен семье 7.

Социокультурную зону (2 признака) формируют когнитивные признаки «социальное положение» (7): не чувствует себя обеспеченным 7; «материальное положение» (18): дорогие лекарства 9; маленькая пенсия 9. Данные реакции, описывающие социальное положение стариков в России, отличаются негативной коннотацией.

Внешность (6) – не выглядит на свой возраст 5; дурнеет 1;

Здоровье (59) – здоровья нет 25; болезни 25; плохое зрение 5; болят суставы 4;

Возраст (16) – возраст 12; жизнь прошла быстро 4;

Физическое состояние (1) – спортивный 1;

Эмоционально-психологическое состояние (59) – хочется жить 22; хочется спокойствия 15; чувствует себя на двадцать лет моложе 8; не ощущает своего возраста 4; мирится с возрастом 4; тревожное настроение 2; не любит, когда его называют стариком 1; рад, когда его угощают 1; как маленький ребенок 1;

Характер (28) – раздражительный 11; спокойный 10; миролюбивый 2; потребность в общении 2; приятно внимание 1; любит животных 1; любит внимание 1;

Семейное положение (40) – дети 19; семья 19; женится 1; не чувствует себя одиноким 1;

Внутрисемейные отношения (53) – радуют внуки 20; переживает за детей и внуков 17; радуется успехам внуков 13; гордится внуками 3;

Социальное положение (25) – не чувствует себя обеспеченным 7; живет для себя 6;

Материальное положение (18) – дорогие лекарства 9; маленькая пенсия 9;

Времяпрепровождение (18) – отдыхает 13; гуляет 3; играет в баскетбол 1; читает журналы 1;

Занятия (14) – занимается домашними делами 14;

Отношения с социумом (1) – помогает другим 1;

Отношение к пожилым людям со стороны родственников (7) – еще нужен семье 7;

Самоидентификация (2) – еще хороша (хорош) 2;

Биография (9) – ветеран войны 6; война забрала много сил 2; война отняла молодость 1.

По степени частотности следующие реакции осетиноязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – «здоровья нет» (25), «болезни» (25), «возраст» (22), «хочется жить» (22), «радуют внуки» (20), «дети» (19), «семья» (19), «переживает за детей и внуков» (17), «хочет спокойствия» (15), «занимается домашними делами» (14).

Ближайшая периферия характеризуется реакциями – «отдыхает» (13), «радуется успехам внуков» (13), «раздражительный» (11), «спокойный» (10), «дорогие лекарства» (9), «хочет пенсию побольше» (9), «чувствует себя на двадцать лет моложе» (8), «хочет быть более обеспеченным» (7), «еще нужен семье» (7), «живет для себя» (6), «ветеран войны» (6), «плохое зрение» (5), «не выглядит на свой возраст»(5).

В дальнюю периферию вошли реакции – «не ощущает своего возраста» (4), «жизнь прошла быстро» (4), «мирится с возрастом» (4), «болят суставы» (4), «гуляет» (3), «гордится внуками» (3), «война забрала много сил» (2), «тревожное настроение» (2), «миролюбивый» (2), «потребность в общении» (2), «еще хороша (хорош)» (2).

Крайнюю периферию формируют реакции – «спортивный» (1), «играет в баскетбол» (1), «не любит, когда его называют стариком» (1), «женится» (1), «читает журналы» (1), «приятно внимание» (1), «не чувствует себя одиноким» (1), «любит животных» (1), «дурнеет» (1), «помогает другим» (1), «рад, когда его угощают» (1), «как маленький ребенок» (1), «любит внимание» (1), «война отняла молодость» (1).

Объективация лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетинских испытуемых 71-90 лет методом свободного ассоциативного эксперимента

Ацæргæ адæймаг – (296 реакций): кары хорзæй ницы уыны «не видит в этом возрасте ничего хорошего» 33; бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» 29; æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 25; мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» 22; сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей» 20; рынчын кæны «болеет» 18; æвзæр характер ын низтæй у «плохой характер от болезней» 16; куырыхон «мудрый» 15; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 13; æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье» 12; иннæ зæрæдтимæ ныхас кæны «разговаривает с другими стариками» 12; сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы» 11; фæсивæдæй æппæлы «хвалит молодежь» 10; йæ цот мæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей» 8; хъуаг ницæмæй æййафы «ни в чем не нуждается» 8; дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи» 7; чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы» 6; йæхимæ бинонты хицай кæсы «считает себя главным в семье» 5; йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 5; фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» 4; царды хорзæй ницы федта «ничего хорошего в жизни не видел» 4; дзæбæх дарæс скæны «хорошо одевается» 3; айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало» 3; тæргæйттæгæнаг «обидчивый» 2; архайы сæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней» 1; инфарктæн фæразы «переносит инфаркт» 1; дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» 1; ницы куыст ын и «нечем заняться» 1; майдантæ йæ риуыл «медали на груди» 1; отказы 4.

Образное содержание (4 признака) лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в осетинском языковом сознании включает только перцептивные признаки.

Образно-перцептивный компонент (4 признака) формируют когнитивные признаки «внешность» (8): йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 5; дзæбæх дарæс скæны «хорошо одевается» 3; «здоровье» (56): æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 25; рынчын кæны «болеет» 18; æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье» 12; инфарктæн фæразы «переносит инфаркт» 1; «времяпрепровождение» (30): иннæ зæрæдтимæ дзуры «разговаривает с другими стариками» 12; сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы» 11; чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы» 6; ницы куыст ын и «нечем заняться» 1; «заслуги перед отечеством» (1): майдантæ йæ риуыл «медали на груди» 1.

Ассоциаты-номиноры, формирующие информационно-понятийный компонент, среди реакций данной группы испытуемых выявлены не были.

В интерпретационном поле (10 признаков) описываемого лингвокультурного типажа были выделены оценочная и энциклопедическая зоны.

В оценочной зоне (2 признака) объединились когнитивные признаки, выражающие оценку интеллектуальных способностей пожилых (15): куырыхон «мудрый» 15; «эмоционально-психологическое состояние» (33): кары хорзæй ницы уыны «не видит в этом возрасте ничего хорошего» 33; оценку характера (18): æвзæр характер йын низтæй у «плохой характер от болезней» 16; тæргæйттæгæнаг «обидчивый» 2.

В энциклопедической зоне (8 признаков) представлены когнитивные признаки «эмоционально-психологическое состояние» (29): мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» 22; фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» 4; айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало» 3; «характер» (1): архайы йæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней» 1; «материальное положение» (8): хъуаг ницæмæй аййафы «ни в чем не нуждается» 8; «внутрисемейные отношения» (41): сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей» 20; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 13; йæ цот мæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей» 8; «самооидентификация» (5): йæхимæ бинонты хицау кæсы «считает себя главным в семье» 5; «отношения с социумом» (17): фæсивæдæй æппæлы «хвалит молодежь»10; дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи» 7; «биография» (34): бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» 29; дзæбæхæй ницы федта царды «ничего хорошего в жизни не видел» 4; «оценка своей жизни» (1): дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» 1.

Внешность (8) – йæхимæ зилы «ухаживает за собой» 5; дзæбæх дарæс скæны «хорошо одевается» 3;

Здоровье (56) – æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» 25; рынчын кæны «болеет» 18; æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье» 12; инфарктæн фæразы «переносит инфаркт» 1;

Интеллектуальные способности (15) – куырыхон «мудрый» 15;

Эмоционально-психологическое состояние (62) – кары хорзæй ницы уыны «не видит в этом возрасте ничего хорошего» 33; мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» 22; фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» 4; айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало» 3;

Характер (19) – æвзæр характер ын низтæй у «плохой характер от болезней» 16; тæргæйттæгæнаг «обидчивый» 2; архайы йæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней» 1;

Материальное положение (8) – ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» 8;

Внутрисемейные отношения (41) – сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей» 20; сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» 13; йæ цотмæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей» 8;

Времяпрепровождение (30) – иннæ зæрæдтимæ ныхас кæны «разговаривает с другими стариками» 12; сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы» 11; чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы» 6; ницы куыст ын и «нечем заняться» 1;

Отношения с социумом (17) – фæсивæдæй æппæлы «хвалит молодежь» 10; дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи» 7;

Самоидентификация (5) – йæхи бинонты сæйраг æнхъæлы «считает себя главным в семье» 5;

Оценка своей жизни (1) – дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» 1;

Биография (33) – бирæ цыдæртæ бавзæрста «многое пережил» 29; царды хорзæй ницы федта «ничего хорошего в жизни не видел» 4;

Заслуги перед отечеством (1) – майдантæ йæ риуыл «медали на груди» 1.

По степени частотности следующие реакции осетиноязычных испытуемых образуют ядро ассоциативного поля анализируемого лингвокультурного типажа – кары хорзæй ницы уыны «не видит в этом возрасте ничего хорошего» (33), бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» (29), æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» (25), царды хорзæй ницы федта «ничего хорошего в жизни не видел» (22), мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» (22), сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей» (20).

В ближайшую периферию вошли реакции – рынчын кæны «болеет» (18), æвзæр характер йын низтæй у «плохой характер от болезней» (16), куырыхон «мудрый» (15), сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (13), æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье» (12), иннæ зæрæдтимæ ныхас кæны «разговаривает с другими стариками» (12), сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы» (11), фæссивæдæй æппæлы «хвалит молодежь» (10).

Дальняя периферия характеризуется низкочастотными реакциями – йæ цотмæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей» (8), ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» (8), дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи» (7), чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы» (6), йæхимæ бинонты хицау кæсы «считает себя главным в семье» (5), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (5), фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» (4), фæнды йæ дзæбæх дарæс скæнын «хочет хорошо одеваться» (3), хъыгаг у айдæнмæ кæсын «неприятно смотреться в зеркало» (3), тæргæйттæгæнаг «обидчивый» (2).

Крайнюю периферию формируют единичные реакции – архайы йæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней» (1), инфарктæн фæразы «переносит инфаркт» (1), дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» (1), ницы куыст йын и «нечем заняться» (1), майдантæ йæ риуыл «медали на груди» (1).

2.12. Специфика функционирования лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании русских и осетинских испытуемых 71-90 лет (гендерный аспект направленного ассоциативного эксперимента)

На следующем этапе исследования был проведен направленный ассоциативный эксперимент для выявления гендерных особенностей исследуемых лингвокультурных типажей. В эксперименте приняли участие 42 русских мужчины и 42 русские женщины; 42 осетинских мужчины и 42 осетинские женщины. Испытуемым было предложено ответить на вопросы: «Пенсионер/пенсионерка»: Какой/Какая? Чем занимается?»; «пенсиисæг»: Цавæр у? Цы кусы?».

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» в языковом сознании мужчин 71-90 лет (120 ассоциатов)

Таблица 11

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Биография (21): РИ (11) – ОИ (10)	много работал (11)	хæст бавзæрста «пережил войну» (6); бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» (4)
2.	Материальное положение (13): РИ (5) – ОИ (8)	получает пенсию (5)	гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию» (8)
3.	Эмоционально психологическое состояние: РИ (12)	рад пенсии (9); не ощущает своего возраста (3)	___________________
4.	Отношение к пожилым людям со стороны родственников (11): РИ (3) – ОИ (8)	помогают дети (3)	сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (8)
5.	Интеллектуальные способности (11): РИ (6) – ОИ (5)	мудрый (6)	куырыхон «мудрый» (5)
6.	Социальный статус: ОИ (10)	___________________	нал кусы «не работает» (8); нырма кусы «пока работает» (2)
7.	Социально-ролевые функции: ОИ (10)	___________________	хæдзары хистæр «глава семьи» (10)
8.	Времяпрепровождение (8): РИ (2) – ОИ (6)	ездит отдыхать за границу (2)	тезгъо кæны «гуляет» (6)
9.	Отношение к пожилым со стороны общества: РИ (7)	не нужен обществу (7)	__________________
10.	Внутрисемейные отношения: РИ (5)	видится с внуками (5)	___________________
11.	Социальное положение: РИ (4)	живет в свое удовольствие (3); ругает правительство (1)	___________________
12.	Занятие: ОИ (3)	___________________	сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (2); хæдзарон куыстытæ кæны «занимается домашними делами» (1)
13.	Культурный уровень: РИ (2)	интеллигентный (2)
14.	Оценка своей жизни: ОИ (2)	___________________	æнкъард цард «скучная жизнь» (2)
15.	Семейное положение: ОИ (1)	___________________	йæ усимæ цæры «живет с женой» (1)

На основе направленного ассоциативного эксперимента было выявлено следующее содержание субконцепта «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских мужчин 71-90 лет, формирующееся следующими дифференциальными признаками:

Интеллектуальные способности (6) – мудрый (6);

Культурный уровень (2) – интеллигентный (2);

Эмоционально-психологическое состояние (12) – рад пенсии (9); не ощущает своего возраста (3);

Социальное положение (4) – живет в свое удовольствие (3); ругает правительство (1);

Материальное положение (5) – получает пенсию (5);

Внутрисемейные отношения (5) – видится с внуками (5);

Времяпрепровождение (2) – ездит отдыхать за границу (2);

Отношение к пожилым людям со стороны родственников (5) – помогают дети (5);

Отношение к пожилым со стороны общества (7) – не нужен обществу (7);

Биография (11) – много работал (11).

Пенсионеры в представлениях русских мужчин данной возрастной группы – это интеллигентные пожилые люди; мудрые; они посвятили всю жизнь работе; осознают, что больше не могут быть полезны обществу в силу своего возраста и состояния здоровья; у них много свободного времени, которое они посвящают своим увлечениям; имеют семью, которая им помогает.

Содержание субконцепта «пенсиисæг» в языковом сознании осетинских мужчин:

Интеллектуальные способности (5) – куырыхон «мудрый» (5);

Социальный статус (3) – нал кусы «не работает» (8); нырма кусы «пока работает» (2);

Материальное положение (8) – гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию» (8);

Социально-ролевые функции (10) – хæдзары хистæр «глава семьи» (10);

Семейное положение (1) – йæ усимæ цæры «живет с женой» (1);

Времяпрепровождение (6) – тезгъо кæны «гуляет» (6);

Занятия (3) – сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (2); хæдзарон куыстытæ кæны «занимается домашними делами» (1);

Отношение к пожилым людям со стороны родственников (8) – сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (8);

Оценка своей жизни (2) – æнкъард цард «скучная жизнь» (2);

Биография (10) – хæст бавзæрста «пережил войну» (6); бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» (4).

Пенсионеры в представлениях осетинских мужчин данной возрастной группы – это неработающие люди; посвящают свободное время семье и выполнению домашних дел; они не получают достаточной материальной помощи от государства, но им помогают дети; их поколение, пережившее войну, привыкло всю жизнь работать и бороться, теперь, на пенсии, жизнь кажется им скучной. Также был выявлен образ пожилого мужчины (пенсионера), который является главой осетинской семьи («хистæр»); отличается мудростью.

Объективация субконцептов «пенсионер/пенсионерка» и «пенсиисæг» в языковом сознании женщин 71-90 лет (104 ассоциатов)

Таблица 12

	Когнитивные признаки	Ассоциаты
	*Русские испытуемые (РИ) и осетинские испытуемые (ОИ)*	*Русские*	*Осетины*
1.	Эмоционально-психологическое состояние (24): РИ (10) – ОИ (14)	боится одиночества (7); не хочет работать (3)	кусын æй фæнды «еще хочется работать» (6); нæ йæ фæнды пенсимæ цæуын «не хочет выходить на пенсию» (4); цæрын æй фæнды «жить хочется» (4)
2.	Самооценка: РИ (14)	прожил тяжелую жизнь (4); довольный (4); оптимист (4); несчастный (2)	____________________
3.	Отношение к пожилым со стороны родственников (14): РИ (5) – ОИ (9)	помогают дети (5)	сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (9)
4.	Занятие (11): РИ (6) – ОИ (5)	занимается дачей (3); помогает детям (3)	хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (5)
5.	Физическое состояние (10): РИ (8) – ОИ (2)	устал от работы (5); активный (3)	йæ бон кусын нал у «не может больше работать» (2)
6.	Материальное положение: РИ (7)	маленькая пенсия (6); зависит от денег (1)	____________________
8.	Внешность: ОИ (5)	____________________	дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» (5)
9.	Внутрисемейные отношения: РИ (5)	радуется внукам (5)	____________________
10.	Здоровье: РИ (5)	болеет (5)	____________________
11.	Материальное положение: ОИ (4)	____________________	ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» (4)
12.	Семейное положение: ОИ (2)	____________________	йæ сывæллæттæ йæ цуры сты «дети рядом» (2)
13.	Самоидентификация: РИ (1)	я (1)	____________________
14.	Семейное положение: РИ (1)	ждет золотой свадьбы (1)	____________________

На основе направленного ассоциативного эксперимента было выявлено содержание субконцепта «пенсионер/пенсионерка» в языковом сознании русских женщин 71-90 лет, формирующееся следующими когнитивными признаками:

Здоровье (5) – болеет (5);

Физическое состояние (8) – устал от работы (5); активный (3);

Эмоционально-психологическое состояние (16) – боится одиночества (7); довольный (4); не хочет работать (3);

Материальное положение (7) – маленькая пенсия (6); зависит от денег (1);

Семейное положение (1) – ждет золотой свадьбы (1);

Внутрисемейные отношения (5) – радуется внукам (5);

Занятие (6) – занимается дачей (3); помогает детям (3);

Отношение к пожилым со стороны родственников (5) – помогают дети (5);

Самоидентификация (1) – я 1;

Самооценка (14) – прожил тяжелую жизнь (4); оптимист (4); довольный (4); несчастный (2).

Пенсионеры в представлениях русских испытуемых данной возрастной группы – это болезненные, уставшие от работы и жизни пожилые люди; занимаются домашними делами, помогают своим детям; они боятся одиночества, и поэтому всегда рады вниманию своих детей и внуков; социально необеспеченны, но им помогают дети; они прожили тяжелую жизнь, но стараются оставаться оптимистами по жизни.

Содержание лингвокультурного типажа «пенсиисæг» в языковом сознании осетинских женщин:

Внешность (5) – дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» (5);

Физическое состояние (2) – йæ бон кусын нал у «не может больше работать» (2);

Эмоционально-психологическое состояние (14) – кусын æй фæнды «еще хочется работать» (6); нæ йæ фæнды пенсимæ цæуын «не хочет выходить на пенсию» (4); цæрын æй фæнды «жить хочется» (4);

Материальное положение (4) – ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» (4);

Семейное положение (2) – йæ сывæллæттæ йæ цуры сты «дети рядом» (2);

Занятие (5) – хæдзары зилæнтæ кæны «занимается домашними делами» (5);

Отношение к пожилым со стороны родственников (9) – сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (9).

Пенсионеры в представлениях осетинских женщин данной возрастной группы – это физически слабые пожилые люди; им еще хочется работать, но не позволяет здоровье; они занимаются домашними делами; оптимистичны по характеру; следят за своей внешностью; живут со своими детьми; ни в чем не нуждаются.

Таким образом, в возрастной группе 71-90 лет ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного ассоциативного экспериментов представлено следующими стереотипными реакциями, формирующими его ядерную зону: «здоровья нет» (25), «болезни» (25), «возраст» (22), «хочется жить» (22), «радуют внуки» (20), «дети» (19), «семья» (19), «переживает за детей и внуков» (17), «хочется спокойствия» (15), «занимается домашними делами» (14), «отдыхает» (13), «радуется успехам внуков» (13), «раздражительный» (11), «много работал» (11), «спокойный» (10).

Периферию ассоциативного поля составляют реакции «дорогие лекарства» (9), «хочется пенсию побольше» (9), «чувствует себя на двадцать лет моложе» (8), «хочет быть более обеспеченным» (7), «еще нужен семье» (7), «живет для себя» (6), «ветеран войны» (6), «мудрый» (6), «плохое зрение» (5), «не выглядит на свой возраст»(5), «не ощущает своего возраста» (4), «жизнь прошла быстро» (4), «мирится с возрастом» (4), «болят суставы» (4), «гуляют» (3), «гордятся внуками» (3), «война забрала много сил» (2), «тревожное настроение» (2), «миролюбивый» (2), «потребность в общении» (2), «еще хороша (хорош)» (2), «спортивный» (1), «играет в баскетбол» (1), «не любит, когда его называют стариком» (1), «женится» (1), «читает журналы» (1), «приятно внимание» (1), «не чувствует себя одиноким» (1), «любит животных» (1), «дурнеет» (1), «помогает другим» (1), «рад, когда их угощают» (1), «как маленький ребенок» (1), «любит внимание» (1), «война отняла молодость» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» структурировано когнитивными признаками «возраст», «здоровье», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «семейное положение», «внутрисемейные отношения», «времяпрепровождение», «занятие», «биография»; периферия – когнитивными признаками «внешность», «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «материальное положение», «отношения с социумом», «отношение к пожилым людям со стороны родственников», «самоидентификация», «биография».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «пожилой человек» у данной возрастной группы испытуемых выявлен не был.

Реакции семья – не чувствует себя одиноким представляют собой реакции-симиляры по концептуальному признаку «семейное положение»; реакции чувствует себя на двадцать лет моложе – не выглядит на свой возраст – по концептуальным признакам «эмоционально-психологическое состояние» и «внешность»; реакции не чувствует себя обеспеченным – маленькая пенсия – по концептуальному признаку «материальное положение».

Реакции еще нужен семье – не нужен обществу представляют собой реакции-оппозиты по концептуальным признакам «отношение к пожилым людям со стороны родственников» и «отношение к пожилым людям со стороны общества».

Образно-перцептивная составляющая описывается на основе таких когнитивных признаков, как «внешность» (не выглядит на свой возраст), «возраст» (возраст, жизнь прошла быстро), «здоровье» (здоровья нет, болезни, плохое зрение, болеет, болят суставы), «физическое состояние» (спортивный), «времяпрепровождение» (отдыхает, гуляет, играет в баскетбол, читает журналы, ездит отдыхать за границу), «занятие» (занимается дачей, помогает детям, занимается домашними делами), формирующими внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» характеризуется когнитивными признаками, описывающими «интеллектуальные способности» (дурнеет, мудрый, интеллигентный), «эмоционально-психологическое состояние» (рад пенсии, не ощущает своего возраста, хочется жить, хочется спокойствия, чувствует себя на двадцать лет моложе, не ощущает своего возраста, мирится с возрастом, тревожное настроение, не любит, когда его называют стариком, рад, когда его угощают), «характер» (раздражительный, спокойный, миролюбивый, потребность в общении, приятно внимание, любит животных, любит внимание, ругает правительство, оптимист), «социальное положение» (нищий, живет в свое удовольствие, не чувствует себя обеспеченным, живет для себя), «материальное положение» (маленькая пенсия, зависит от денег, дорогие лекарства, получает пенсию), «отношение к пожилым людям со стороны общества» (не нужен обществу), «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (еще нужен семье, помогают дети), передающими внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с русскими испытуемыми 71-90 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «внутрисемейные отношения» (63), «здоровье» (59), «эмоционально-психологическое состояние» (53).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании испытуемых 71-90 лет:

1) «внешность» (молодо выглядит/дурной);

2) «возраст» (жизни осталось мало);

3) «здоровье» (больной);

4) «физическое состояние» (спортивный; активный/уставший от работы);

5) «интеллектуальные способности» (мудрый; интеллигентный);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (чувствует себя на много лет моложе; радуется пенсии; хочет жить/тревожное настроение; боится одиночества);

7) «характер» (раздражительный/спокойный; оптимистичный);

8) «социальное положение» (социально обеспеченный/социально необеспеченный);

9) «материальное положение» (маленькая пенсия; дорогие лекарства);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

11) «внутрисемейные отношения» (радуется детям и внукам; гордится детьми и внуками);

12) «времяпрепровождение» (отдыхает; гуляет; занимается спортом; путешествует);

13) «занятие» (занимается домашними делами; занимается дачей);

14) «отношения с социумом» (помогает людям);

15) «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (помогают дети; нужен семье);

16) «отношение к пожилым со стороны общества» (ненужный);

17) «биография» (воевал; много работал; прожил тяжелую жизнь).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для русских мужчин («эмоционально-психологическое состояние», «биография», «интеллектуальные способности») и женщин («эмоционально-психологическое состояние», «физическое состояние», «материальное положение») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Результаты ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских испытуемых 71-90 лет.

Пожилой мужчина в представлениях русских испытуемых данной возрастной группы – это пенсионер; старый интеллигент, посвятивший всю жизнь работе; осознает, что больше не может быть полезен обществу в силу своего возраста и состояния здоровья; у него много свободного времени, которое он посвящает своим увлечениям и путешествует (ездит отдыхать за границу); есть семья, которая ему помогает.

Пожилая женщина в представлениях русских испытуемых данной возрастной группы – это больная пенсионерка, уставшая от работы и жизни; занимается домашними делами, помогает своим детям; она боится одиночества, поэтому всегда рада своим детям и внукам; она социально не обеспеченна, но ей помогают дети; она прожила тяжелую жизнь, но старается оставаться оптимисткой по жизни.

В результате анализа ассоциативных полей было выделено восемь разновидностей лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских 71-90 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип больного пожилого человека; 2) тип социально пассивного, неработающего пожилого человека; 3) тип депрессивного пожилого человека; 4) тип семейного пожилого человека; 5) социально необеспеченного; 6) социально обеспеченного; гендерно маркированные: 1) тип интеллигентного пожилого мужчины; 2) тип пожилой женщины – хозяйки дома.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным свободного и направленного ассоциативных экспериментов в возрастной группе 71-90 лет представлено реакциями, формирующими его ядерную зону: кары хорзæй ницы уыны «не видит в старости ничего хорошего» (33), бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» (29), æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье» (25), дзæбæхæй ницы федта царды «ничего хорошего в жизни не видел» (22), мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» (22), сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей» (20), рынчын кæны «болеет» (18), æвзæр характер йын низтæй у «плохой характер от болезней» (16), куырыхон «мудрый» (15), сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям» (13), æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье» (12), иннæ зæрæдтимæ ныхас кæны «разговаривает с другими стариками» (12), сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы» (11), хæдзары хистæр «глава семьи» (10), фæсивæдæй æппæлы «хвалит молодежь» (10).

Периферию ассоциативного поля составили реакции – йæ цотмæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей» (8), нал кусы «не работает» (8), ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» (8), гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию» (8), сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» (8), дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи» (7), чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы» (6), хæст бавзæрста «пережил войну» (6), тезгъо кæны «гуляет» (6), йæхимæ бинонты хицау кæсы «считает себя главным в семье» (5), куырыхон «мудрый» (5), йæхимæ зилы «ухаживает за собой» (5), дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» (5), фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» (4), бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил» (4), нæ йæ фæнды пенсимæ цæуын «не хочет выходить на пенсию» (4), айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало» (3), тæргæйттæгæнаг «обидчивый» (2), нырма кусы «пока работает» (2), æнкъард цард «скучная жизнь» (2), архайы йæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней» (1), инфарктæн фæразы «переносит инфаркт» (1), дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» (1), ницы куыст йын и «нечем заняться» (1), хæдзарон куыстытæ кæны «занимается домашними делами» (1), майдантæ йæ риуыл «медали на груди» (1).

Ядро ассоциативного поля лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» структурировано когнитивными признаками «здоровье», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «отношения с социумом», «социально-ролевая функция», «внутрисемейные отношения», «времяпрепровождение», «биография»; периферия – когнитивными признаками «внешность», «социальный статус», «материальное положение», «отношение к пожилым людям со стороны родственников», «занятие», «самоидентификация», «оценка своей жизни», «заслуги перед отечеством».

Информационно-понятийный компонент лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» формируют ассоциаты-номинаторы хæдзары хистæр «глава семьи» по концептуальному признаку «семейно-ролевая функция».

Реакции ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается» – сывæллæттæ æххуыс кæнынц «помогают дети» являются симилярами по концептуальным признакам «материальное положение» и «внутрисемейные отношения»; реакции йæхимæ зилы «ухаживает за собой» – дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» – симиляры по концептуальному признаку «внешность»; реакции фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время» – айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало» – симиляры по концептуальному признаку «эмоционально-психологическое состояние».

Реакции царды хорзæй ницы федта «ничего хорошего в жизни не видел» – дзæбæх фæцардис «прожил хорошую жизнь» представляют собой реакции-оппозиты по концептуальным признакам «биография» и «оценка своей жизни»; реакции мæлæтмæ кæсы «ждет смерти» – дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается» – оппозиты по концептуальным признакам «эмоционально-психологическое состояние» и «внешность».

Образно-перцептивный компонент характеризуется когнитивными признаками, описывающими «внешность» (йæхимæ зилы «ухаживает за собой», дзæбæх йæхи саразы «хорошо одевается»), «здоровье» (æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье», рынчын кæны «болеет», æнæниздзинад сæйраг у «главное здоровье», инфарктæн фæразы «переносит инфаркт»), «времяпрепровождение» (иннæ зæрæдтимæ ныхас кæны «разговаривает с другими стариками», сериалтæм фæкæсы «смотрит сериалы», чындзæхсæвтæм цæуы «ходит на свадьбы», тезгъо кæны «гуляет», ницы куыст йын и «нечем заняться»), «занятие» (хæдзарон куыстытæ кæны «занимается домашними делами»), формирующими внешний образ пожилого человека.

Интерпретационное поле формируют когнитивные признаки, описывающие «интеллектуальные способности» (куырыхон «мудрый»), «эмоционально-психологическое состояние» (коры хорзæй ницы уыны «не видит в старости ничего хорошего», мæлæтмæ кæсы «ждет смерти», фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время», нæ йæ фæнды пенсимæ цæуын «не хочет выходить на пенсию», фæнды йæ дзæбæх дарæс скæнын «хочет хорошо одеваться», айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало»), «характер» (æвзæр характер йын низтæй у «плохой характер от болезней», тæргæйттæгæнаг «обидчивый», архайы йæ низтæ ма фиппайын «старается не замечать болезней»), «социальный статус» (нал кусы «не работает», нырма кусы «пока работает»), «материальное положение» (ницæмæй хъуаг у «ни в чем не нуждается», гыццыл пенси исы «получает маленькую пенсию»), «семейное положение» (сывæллæтты схъомыл кодта «вырастил детей»), «внутрисемейные отношения» (сывæллæттæн æххуыс кæны «помогает детям», йæ цотмæ йæ зæрдæ райы «сердце радуется за детей»), «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (сывæллæттæ йын æххуыс кæнынц «помогают дети»), «самоидентификация» (йæхи бинонты сæйраг æнхъæлы «считает себя главным в семье»), «оценка своей жизни» (æнкъард цард «скучная жизнь», дзæбæх цард фæцардис «прожил хорошую жизнь»), «отношения с социумом» (фæсивæдæй æппæлы «хвалит молодежь», дзæбæх сыхæгтæ «хорошие соседи»), «заслуги перед отечеством» (майдантæ йæ риуыл «медали на груди»), «биография» (бирæ цыдæртæ бавзарста «многое пережил», царды хорзæй ницы федта «ничего хорошего в жизни не видел», хæст бавзæрста «пережил войну»), передающие внутренний образ пожилого человека.

На основе данных свободного и направленного ассоциативных экспериментов, проведенных с осетинскими испытуемыми 71-90 лет, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «ацæргæ адæймаг»: «эмоционально-психологическое состояние» (76), «здоровье» (56).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики пожилого человека в языковом сознании осетинских испытуемых 71-90 лет:

1) «внешность» (ухаживает за собой; хорошо одевается);

2) «здоровье» (больной);

3) «интеллектуальные способности» (мудрый);

4) «эмоционально-психологическое состояние» (депрессивный/хочет жить и работать);

5) «характер» (обидчивый);

6) «социальный статус» (работает/не работает);

7) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

8) «внутрисемейные отношения» (помогает детям);

9) «времяпрепровождение» (смотрит телевизор; гуляет; ходит на свадьбы);

10) «занятие» (занимается домашними делами);

11) «отношение к пожилым людям родственников» (помогают дети);

12) «биография» (пережил войну; прожил тяжелую жизнь);

13) «самоидентификация» (считает себя главным в доме);

14) «оценка своей жизни» (прожил хорошую жизнь);

15) «отношения с социумом» (хвалит молодежь; помогает соседям).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для осетинских мужчин («социально-ролевые функции», «биография») и женщин («эмоционально-психологическое состояние», «отношение к пожилым людям со стороны родственников») признаки в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг».

Данные ассоциативных экспериментов позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских испытуемых 71-90 лет.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это мудрый глава осетинской семьи («хистæр»); он больше не работает и посвящает свободное время семье и выполнению домашних дел; он не получает достаточной материальной помощи от государства, но ему помогают дети; его поколение, пережившее войну, привыкло всю жизнь работать и бороться, теперь, на пенсии, жизнь кажется ему скучной.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых данной возрастной группы – это физически слабая пожилая женщина; ей еще хочется работать, но не позволяет здоровье; она занимается домашними делами; она оптимистична по характеру; следит за своей внешностью; она живет со своими детьми; ни в чем не нуждается.

В результате моделирования ассоциативного поля было выявлено семь разновидностей лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин 71-90 лет. Из них гендерно нейтральные: 1) тип больного пожилого человека; 2) тип социально пассивного, неработающего пожилого человека; 3) тип социально активного, работающего пожилого человека; 4) тип социально необеспеченного пожилого человека, но получающего материальную поддержку от детей; 5) тип социально обеспеченного пожилого человека, помогающего своим детям; гендерно маркированные: 1) тип семейной пожилой женщины; 2) тип «æфсин» – старшей женщины в доме (матери, свекрови), ведущей домашнее хозяйство; 3) тип семейного пожилого мужчины; 4) тип «хистæр» – старшего, старейшины в семье, в роду, на общественном мероприятии пожилого мужчины.

Итак, выявленные в результате анализа информационно-понятийные характеристики лингвокультурного типажа «пожилой человек» сводятся к конститутивным понятийным признакам: 1) человек; 2) еще не старый/в возрасте/преклонного возраста/старый/очень старый, «древний»/живет долго (долгожитель); 3) мудрый; лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» – к конститутивным понятийным признакам: 1) человек; 2) еще не старый/старый/ветхий; 3) мудрый.

Образно-перцептивные характеристики описываемых лингвокультурных типажей акцентируют стереотипные представления испытуемых о внешности пожилых людей, их здоровье, времяпрепровождении и занятиях. К числу типичных представлений о внешности пожилых людей относятся седые волосы, морщинистое лицо, палочка в руках. Характеристика состояния здоровья сводится к описанию болезней и физической слабости людей пожилого возраста, времяпрепровождение ограничивается просмотром телевизора, а занятия – домашними делами.

Аксиологические характеристики описываемых лингвокультурных типажей бинарны – они включают как положительную, так и отрицательную оценку испытуемыми внешности, характера, эмоционально-психологического состояния, интеллектуальных способностей пожилых людей.

Анализ экспериментальных данных, полученных от русских испытуемых, позволил выявить базовые гендерно маркированные подвиды лингвокультурного типажа «пожилой человек»: 1) тип пожилого жениха; 2) тип набожной пожилой женщины.

Данные, полученные в результате эксперимента, проведенного с осетинскими испытуемыми, позволили выявить основные гендерно маркированные разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: 1) тип старшего в семье пожилого мужчины («хистæр»); 2) тип пожилой женщины – хозяйки дома («æфсин»), которая ведет домашнее хозяйство в соответствии с осетинскими обычаями и распорядительницы на общественных мероприятиях.

Таким образом, аксиологическая полярность когнитивных признаков концептов «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг», отраженная в русско- и осетиноязычных реакциях, отражает двойственное отношение к пожилым людям в русской и осетинской лингвокультурах: с одной стороны, это уважение и почтение к пожилым членам семьи и социума, с другой, – нетерпимое отношение к их плохому состоянию здоровья и портящемуся характеру, проявляющееся в пренебрежении и высокомерии по отношению к старшим со стороны младших.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Старость характеризуется как период полной незанятости, связанный с утратой социального статуса, сменой ролей и сохранением, главным образом, только семейных функций. Старение сопряжено с растущей социальной изоляцией, постепенным сокращением круга близких людей и сверстников, физической и умственной деградацией, изменением личности.

Человеческая жизнь в возрастной психологии представляется как совокупность шести циклов: утробного, детства, юности, взрослости, зрелости и старения. Цикл старения состоит из трёх стадий: «удаления от дел», старости и последней стадии – дряхлости, болезненной старости и смерти.

Традиционно во многих культурах мира пожилые люди окружены почтительным отношением: в исконно русской и осетинской культурах пожилой возраст пользуется особым почтением. Уважение к старикам – характерно как для русской, так и осетинской национальной традиции, поскольку показатель цивилизованности общества, несущего ответственность за социальное, материальное и физическое состояние его пожилых членов, является отношение к старикам.

В Республике Северная Осетия-Алания сложился поликультурный социум, в котором проживают люди разной этнолингвистической религиозной и социоэкономической принадлежности, вместе с тем большая часть населения является дву/многоязычной. Полилингвальная картина мира жителей поликультурного региона формируется из компонентов, дополняющих, расширяющих и углубляющих образ мира, отраженный в языках, а языковое сознание би/полилингва представляет собой гибридную структуру, вмещающую две и более знаковые системы.

Содержанием рассмотренных лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» являются типизируемые в данных культурах личности. Лингвокультурный типаж представляет собой узнаваемый образ представителя той или иной культуры, типизированный на основе социокультурных критериев, а также определенных специфических характеристик вербального и невербального поведения. В отличие от модельной личности, лингвокультурный типаж не только менее ярок, но и может иметь отрицательную оценку. Если модельной личности стремятся подражать, то лингвокультурный типаж может вызвать критическое отношение. Современные лингвокультурные типажи, служа обобщением реально существующих личностей, концентрируют в себе ценностные ориентиры современного общества.

Интернет стал неотъемлемой частью культуры российского общества. Интернет-коммуникация охватывает участников всех возрастных групп. Люди старше 45 лет составляют около 4% виртуальной аудитории. Люди старшего возраста, особенно продолжающие работать, активно осваивают компьютер и Интернет для работы, учебы, потребления различной информации и общения.

Исследование Интернет-блогов позволило выявить дифференциальные характеристики пожилых людей (50-65 лет) в русской лингвокультуре:

1) «внешность» («красит волосы»; «седина не к лицу»; «немолодые руки»);

2) «возраст» («скоро помирать»; «молодость третьего возраста»; «закат жизни»);

3) «здоровье» («серьезные проблемы со здоровьем»; «аритмия достала»; «порок сердца»);

4) «физическое состояние» («активный образ жизни»; «силы уже не те»; «пока есть силы»);

6) «характер» («неравнодушные пенсионеры»);

7) «социальный статус» («пенсионер»; «работает»; «работник в недвижимости – риелтор»);

8) «социальное положение» («не считает себя бедным»; «в основной массе пенсионеры бедны»);

10) «внутрисемейные отношения» («самые важные вопросы решаются в семье»; «внуки не помогают на даче»);

11) «времяпрепровождение» («пьет чай на даче»; «ездит в Италию»; «имеет большой срок общения с Интернетом»);

12) «занятие» («выполняет домашние, необходимые дела»);

13) «отношение к пожилым людям родственников» («дети помогают родному человеку в старости»);

14) «отношение к пожилым людям со стороны общества» («быть пожилым сейчас немодно»; «работодателей отпугивает мой возраст»; «нигде пожилой человек так не унижен, как у нас в стране»);

15) «религиозность» («Самое главное – вера в Бога, в душе, в сердце»);

16) «биография» («мой отец и дядя прошли всю войну»);

17) «самооценка» («прекрасная дама прекрасна всегда»; «сил у меня много, а уж знаний, так и вовсе – хоть отбавляй»; «Я – интеллигентная женщина, разнообразные интересы»);

19) «адаптированность к техническому прогрессу» («внук разбирается в компьютерах лучше, чем его бабка»).

Пожилая женщина в представлениях российских пенсионеров – это молодящаяся, поддерживающая свою привлекательность дама; она умна и интеллигентна; тяжело переживает выход на пенсию («Я пока совсем не чувствую себя пенсионеркой»); она физически здорова и продолжает работать; у нее есть дети и внуки, хотя психологически она еще не готова становиться бабушкой; занимается не только домашними делами, но и имеет увлечения («Осенью хочу съездить в Италию. Всегда ищу самый недорогой тур»).

Пожилой мужчина в представлениях российских пенсионеров – это физически здоровый, работающий человек – «молодой пенсионер», который переживает за свою будущее; семейный человек; много времени уделяет своим друзьям («люблю с товарищами посидеть за рюмочкой») и увлечениям («люблю бывать на природе, шашлычки заделать или рыбку половить»); не понимает и осуждает современную молодежь.

На основе анализа Интернет-блогов для пожилых людей были выявлены следующие разновидности лингвокультурного типажа «пожилой человек»:

· однопризнаковые: 1) тип «молодого» пенсионера; 2) тип религиозного пожилого человека; 3) тип адаптированного к техническому прогрессу; 4) тип самосовершенствующегося пожилого человека; 5) тип пожилого человека-блоггера;

Анализ лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» в русской и осетинской лингвокультурах методом двухступенчатого ассоциативного эксперимента с испытуемыми шести возрастных групп позволил выявить особенности восприятия феномена пожилого человека в данных культурах.

Количественное соотношение реакций, полученных в результате двухступенчатого ассоциативного эксперимента от русских испытуемых (4012), почти в два раза превышает реакции осетинских испытуемых (2743), что подтверждают данные социолингвистических исследований о том, что осетины не владеют родным языком в полном объеме.

Анализируемые лингвокультурные типажи характеризуются одинаковым набором конститутивных, образно-перцептивных и аксиологических признаков.

Информационно-понятийные характеристики лингвокультурного типажа «пожилой человек» сводятся к конститутивным понятийным признакам: 1) человек; 2) еще не старый/в возрасте/преклонного возраста/старый /очень старый, «древний»/ живет долго (долгожитель); 3) мудрый; лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» – к конститутивным понятийным признакам: 1) человек; 2) еще не старый/старый/ветхий; 3) мудрый.

Образно-перцептивные характеристики описываемых лингвокультурных типажей акцентируют стереотипные представления испытуемых о внешности пожилых людей, их здоровье, времяпрепровождении и занятиях. К числу типичных представлений о внешности пожилых людей относятся седые волосы, морщинистое лицо и палочка в руках. Характеристика состояния здоровья сводится к описанию болезней и физической слабости людей пожилого возраста, времяпрепровождение ограничивается просмотром телевизора, а занятия – домашними делами.

Аксиологические характеристики описываемых лингвокультурных типажей бинарны – они включают как положительную, так и отрицательную оценку испытуемыми внешности, характера, эмоционально-психологического состояния и интеллектуальных способностей пожилых людей.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «пожилой человек» по данным свободного и направленного ассоциативных экспериментов с русскими испытуемыми всех возрастных групп представлено следующими признаками, формирующими ядерную зону (2027 реакций – 50,53%): «внешность», «возраст», «здоровье», «физическое состояние», «социальный статус», «времяпрепровождение», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «интеллектуальные способности», «характер».

В возрастной группе 7-14 лет доминантным признаком лингвокультурного типажа «пожилой человек» является признак «физическое состояние». То есть, испытуемые данного возраста воспринимают пожилого человека прежде всего на основе его физического облика (крепкий, здоровый, сильный/медленно ходит, хилый, слабый).

В возрастной группе 15-25 лет доминантным является признак «внешность», что свидетельствует о том, что испытуемые данного возраста воспринимают пожилых людей по их внешним характеристикам (морщинистое лицо, седые волосы, очки).

В возрастной группе 26-40 лет доминантным признаком является признак «характер», акцентирующий негативный сдвиг в характере пожилых (сварливый, вредный, скупой, злой, нудный).

В возрастной группе 41-55 лет доминантным является признак «здоровье», актуализирующий значимость состояния здоровья пожилых, в первую очередь родственников (занимается своим здоровьем, болячки, лечится).

В возрастной группе 56-70 лет объективируется доминантный признак «эмоционально-психологическое состояние», подчеркивающий значимость переживаний испытуемых данного возраста, связанных с переходом на пенсию (чувствует свою ненужность, не хочет стареть, тяжело уходить на пенсию, переменчивое настроение, боится одиночества, ощущает себя моложе своих лет).

Для возрастной группы 71-90 лет доминантным является признак «внутрисемейные отношения», подчеркивающий важность семьи для испытуемых данного возраста (радуют внуки, переживает за детей и внуков, гордиться внуками).

Периферию (1985 реакций – 49,47%) ассоциативного поля составили такие признаки, как: «возраст», «интеллектуальные способности», «семейное положение», «материальное положение», «занятие», «эмоционально-психологическое состояние», «биография», «внимание противоположного пола», «личностная оценка», «самоидентификация», «религиозность».

По результатам двухуровневого ассоциативного эксперимента, проведенного с русскими испытуемыми, были выявлены наиболее частотные признаки, описывающие лингвокультурный типаж «пожилой человек»: «характер» (103), «эмоционально-психологическое состояние» (100), «здоровье» (88), «времяпрепровождение» (69), «внешность» (63), «физическое состояние» (61), «занятие» (53), «внутрисемейные отношения» (53).

На основе выявленных признаков были установлены дифференциальные характеристики, описывающие пожилого человека в русской лингвокультуре:

1) «внешность» (седые волосы/лысый; морщинистое лицо; дурной; не имеет зубов/молодо выглядит; ухаживает за собой);

2) «возраст» (старый; древний; жизни осталось мало/молодой);

3) «здоровье» (здоровый/больной; заботится о своем здоровье);

4) «физическое состояние» (сильный/слабый; уставший от работы; умирающий);

5) «интеллектуальные способности» (умный; мудрый; грамотный/ухудшение умственных способностей; не разбирается в технике; маразматик);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (ничего не интересно; уставший от жизни; боится одиночества; депрессивный/радуется пенсии; появляются новые интересы; сохраняет молодость души; не хочет стареть);

7) «характер» (добрый; ласковый; оптимист/капризный; раздражительный; злой; вредный; нудный);

8) «социальный статус» (работает/не работает);

9) «социальное положение» (социально не обеспеченный/социально обеспеченный);

10) «семейное положение» (семейный пожилой человек; женится/одинокий);

11) «внимание противоположного пола» (женщины (мужчины) обращают внимание);

12) «времяпрепровождение» (отдыхает; гуляет; увлекается чтением; ездит на дачу; смотрит телевизор; имеет увлечения и хобби; встречается с друзьями; путешествует; рисует картины; ищет новых друзей);

13) «занятие» (занимается домашними делами; заботится о внуках);

14) «отношение к пожилым людям со стороны родственников» (помощь и внимание со стороны близких людей);

15) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение/ненужный);

16) «отношения с социумом» (помогает людям; ругает молодежь);

17) «оценка своей жизни» (сложная жизнь; прожил тяжелую жизнь);

18) «религиозность» (ходит в церковь; молится);

19) «биография» (воевал; воспоминания о прошедшей жизни; много работал).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мужчин («характер», «занятие», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «времяпрепровождение», «биография») и для женщин («характер», «занятие», «интеллектуальные способности», «возраст», «социальный статус», «физическое состояние», «материальное положение») признаки в структуре лингвокультурного типажа «пожилой человек».

Обобщение результатов ассоциативных экспериментов в шести возрастных группах позволило сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании русских испытуемых.

Пожилой мужчина по представлениям русских испытуемых 7-14 лет – это дедушка, который отличается крепким здоровьем (сильный) и большую часть времени посвящает своим внукам (играют с внуками, читают внукам сказки, учат внуков алфавиту), а также домашним делам (делает ремонт) и своему хобби (ходит на рыбалку). Пожилой мужчина в представлениях русских испытуемых 15-25 лет – это дедушка, страдающий хроническими болезнями, ведущий, в основном, пассивный образ жизни (читают газеты, смотрят телевизор, смотрят сериалы). Пожилой мужчина в представлениях русских испытуемых 26-40 лет – это старый, больной человек, который постоянно говорит о свих болезнях; в то же время он социально активен, продолжает работать по мере возможности. Гендерно маркированный тип пожилого человека (в папахе) в языковом сознании русских испытуемых отражает представления о внешности кавказского пожилого человека, в первую очередь, осетина, что соотносится с концепцией поликультурного мира, отраженного в сознании населения смешанных в национальном отношении регионов.

Для русских испытуемых 41-55 лет пожилой мужчина – это молодо выглядящий пенсионер; физически здоровый; он не только присматривает за своими внуками, но и работает, помогает другим людям; он не понимает современную молодежь; у него есть свои увлечения; он ощущает внимание противоположного пола (женщины обращают внимание) и устраивает свою личную жизнь (женится на молодых). В представлениях испытуемых 56-70 лет пожилой мужчина – это «молодой пенсионер»; физически здоровый; он продолжает работать (работает охранником), чтобы материально помогать своим детям; поддерживает общение с детьми и внуками, проживающими отдельно; имеет увлечения и хобби. Пожилой мужчина в представлениях русских испытуемых 71-90 лет – это пенсионер; старый интеллигент; посвятивший всю свою жизнь работе; он осознает, что больше не может быть полезен обществу в силу своего возраста и состояния здоровья; свободное временя посвящает своим увлечениям и путешествует (ездит отдыхать за границу); имеет семью, которая ему помогает.

Пожилая женщина в представлениях русских испытуемых 7-14 лет – это любимая бабушка, которая часто болеет, но посвящает внукам все свое время; помогает и защищает их; она очень активная, но ее деятельность ограничена домашними заботами (вяжет, шьет, убирает). Для 15-25 летних русских испытуемых пожилая женщина – это бабушка, которая следит за своей внешностью (красит губы); имеет активный досуг (гуляет с собакой) и увлечения (вяжет носки). Для русских испытуемых 26-40 лет пожилая женщина – это любимая бабушка, страдающая хроническими заболеваниями; ее деятельность ограничена заботой о внуках и домашними делами; она очень набожна и часто ходит в церковь.

Пожилая женщина в представлениях русских испытуемых 41-55 лет – это молодо выглядящая пенсионерка; свое свободное время она посвящает уходу за своей внешностью (пользуется косметикой); пользуется вниманием противоположного пола (мужчины обращают внимание). Для испытуемых 56-70 лет пожилая женщина – это «молодая» пенсионерка; энергичная женщина; она хорошо выглядит, так как следит за своей внешностью; несмотря на заботу о семье и домашних делах (печет пироги), большую часть своего времени она проводит со своими друзьями и посвящает увлечениям. Пожилая женщина в представлениях русских испытуемых 71-90 лет – это больная женщина; она больше не в состоянии работать; занимаясь домашними делами, пытается помочь своим детям и внукам; временами чувствует апатию, но старается сохранять бодрость духа; боится одиночества; единственная ее отдушина – общение с родными; социально необеспеченна, но ей помогают дети.

Моделирование ассоциативного поля лингвокультурного типажа «пожилой человек» в языковом сознании русских испытуемых позволило выявить сложную, многопризнаковую структуру данного концепта:

· бинарные гендерно нейтральные типажные разновидности: 1) «тип физически полноценного, здорового пожилого человека» – «тип физически слабого, измученного болезнями пожилого человека»; 2) «тип социально активного, работающего пожилого человека» – «тип социально пассивного, неработающего пожилого человека»; 3) «тип саморазвивающегося пожилого человека, посвящающего свое время новым интересам и хобби» – «тип потерявшего интерес к жизни пожилого человека»; 4) «тип оптимистичного, радующегося пенсии пожилого человека» – «тип депрессивного, переживающего свой выход на пенсию пожилого человека»; 5) «тип довольного своим положением пожилого человека» – «тип всем недовольного, ворчащего пожилого человека»; 6) «тип социально обеспеченного» – «тип социально необеспеченного пожилого человека»; 7) «тип семейного пожилого человека, живущего отдельно от детей» – «тип одинокого пожилого человека, живущего в доме для престарелых»;

· однопризнаковые гендерно нейтральные разновидности: 1) тип пожилого человека, пользующийся успехом у противоположного пола; 2) тип молодящегося пожилого человека;

· гендерно маркированные однопризнаковые разновидности (пожилой мужчина): 1) тип пожилого интеллигента; 2) тип пожилого жениха; (пожилая женщина):1) тип набожной пожилой женщины; 2) тип пожилой женщины – домохозяйки.

Ассоциативное поле лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» по данным свободного и направленного ассоциативных экспериментов осетинских испытуемых представлено следующими признаками, формирующими ядерную зону (1712 реакций – 62,42%): «внешность», «возраст», «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «семейное положение», «внутрисемейные отношения», «времяпрепровождение», «отношение к пожилым людям со стороны родственников», «отношения с социумом», «социально-ролевая функция», «личностная оценка».

В возрастной группе 7-14 лет доминантным признаком лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» является признак «занятие», характеризующий о том, что испытуемые данного возраста воспринимают пожилого прежде всего как человека, занимающегося домашними делами (сывæллæттимæ хъазы «играет с детьми», хæринаг кæны «готовит», дуканимæ цæуы «ходит в магазин», хæдзары æфснайы «убирает дома», продукттæ æлхæны «покупает продукты»).

В возрастной группе 15-25 лет доминантным является признак «внешность», свидетельствующий, что испытуемые данного возраста воспринимают пожилых людей по их внешним характеристикам (сæрбæттæн дары «носит косынку», лæдзæгимæ цæуы «ходит с палочкой», урссæр «седая голова»).

В возрастной группе 26-40 лет доминантным признаком является признак «здоровье», акцентирующий значимость состояния здоровья пожилых людей (æвзæр æнæниздзинад «плохое здоровье», хоcтæ нуазы «пьет лекарства», йе ‘нæниздзинадыл мæт кæны «заботится о здоровье», рынчынгæнаг «болезненный», арæх æнæфæразгæ «частое недомогание», æвзæр фынæй кæны «страдает бессонницей»).

В возрастной группе 41-55 лет доминантным является признак «отношение к пожилым людям со стороны общества», актуализирующий значимость уважительного отношения к пожилым людям в осетинской культуре (кадджын ахаст «почттительное отношение», цытджын «уважаемый», тæригъæд «жалость»).

В возрастной группе 56-70 лет объективируется доминантный признак «характер», подчеркивающий негативный сдвиг в характере пожилых (мæстыгæр «раздражительный», зындарæн «капризный», æнæбыхсæг свæйы «становится нетерпеливым», эмоционалон «эмоциональный»).

Для возрастной группы 71-90 лет доминантным является признак «эмоционально-психологическое состояние», подчеркивающий значимость переживаний испытуемых данного возраста, связанных с переходом на пенсию (кары хорзæй ницы уыны «не видит в этом возрасте ничего хорошего», мæлæтмæ кæсы «ждет смерти», фæнды йæ рæстæг фездахын «хочется повернуть время», айдæнмæ кæсынæй йæ зæрдæ нæрухс кæны «неприятно смотреться в зеркало»).

Периферию (1031 реакций – 37,58%) ассоциативного поля составили признаки «здоровье», «физическое состояние», «интеллектуальные способности», «характер», «социальный статус», «материальное положение», «занятие», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «заслуги перед отечеством», «биография», «оценка своей жизни», «самоидентификация».

Анализ результатов двухступенчатого ассоциативного эксперимента, проведенного с осетинскими испытуемыми шести возрастных групп, позволил выявить наиболее частотные признаки лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»: «характер» (90), «внешность» (86), «здоровье» (78), «отношение к пожилым людям» (71), «занятие» (68), «эмоционально-психологическое состояние» (63).

На основе выявленных доминантных признаков были установлены дифференциальные характеристики ацæргæ адæймаг в осетинской лингвокультуре:

1) «внешность» (седые волосы; морщинистое лицо; сгорбленный; красиво одевается; ухаживает за своей внешностью; ухоженный вид/неопрятный вид);

2) «возраст» (старый; ветхий; конец жизни/молодой; молодой пенсионер);

3) «здоровье» (больной/здоровый; следит за здоровьем);

4) «физическое состояние» (немощный; слабый/сильный);

5) «интеллектуальные способности» (умный; мудрый; опытный);

6) «эмоционально-психологическое состояние» (счастливый; веселый; вспоминает молодость; /депрессивный; боится одиночества; хочет жить и работать; не хочет стареть; испытывает страх смерти; уставший от жизни; чувствует себя ненужным);

7) «характер» (добрый; спокойный/ворчливый; раздражительный; капризный; странный; обидчивый);

8) «социальный статус» (работает/не работает);

9) «материальное положение» (получает пенсию);

10) «социальное положение» (социально необеспеченный/социально обеспеченный);

11) «семейное положение» (семейный пожилой человек);

12) «внутрисемейные отношения» (помогает детям);

13) «времяпрепровождение» (отдыхает; сидит на лавочке; увлекается чтением книг; играет в шахматы; смотрит телевизор; гуляет; ходит на свадьбы/ не знает чем себя занять);

14) «занятие» (занимается домашними делами; присматривает за внуками);

15) «отношение к пожилым людям родственников» (помогают дети);

16) «отношение к пожилым людям со стороны общества» (уважение);

17) «отношения с социумом» (хвалит молодежь; помогает людям; помогает соседям);

18) «личностная оценка характера пожилых людей» (всех любят; не делают плохого);

19) «самоидентификация» (считает себя главным в доме);

20) «оценка своей жизни» (прожил хорошую жизнь; прожил тяжелую жизнь);

21) «биография» (пережил войну).

Гендерный аспект эксперимента позволил выявить доминантные для мужчин («возраст», «эмоционально-психологическое состояние», «характер», «материальное положение», «времяпрепровождение», «занятие», («социально-ролевые функции», «биография») и женщин («здоровье», «интеллектуальные способности», «характер», «социальный статус», «занятие», «отношение к пожилым людям со стороны родственников») признаки в структуре лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг».

Результаты ассоциативных экспериментов в шести возрастных группах позволили сформировать образы пожилых мужчины и женщины в языковом сознании осетинских испытуемых.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых 7-14 лет – это дедушка, отличающийся крепким здоровьем (нæ рынчын кæнынц «не болеет»); не только балует подарками внуков, которых очень любит (хца сывæлæттæн дæтты «дает внукам деньги», хуынтæ æлхæны «покупает подарки»), но и занимается их образованием (сывæлæтты кæсын æмæ фыссын ахуыр кæны «учит внуков читать и писать»). В представлениях осетинских испытуемых 15-25 лет пожилой мужчина – это дедушка; старший в семье мужчина – «хистæр», следящий за соблюдением осетинских обычаев; пользуется большим уважением; отличается слабым здоровьем. Для испытуемых 26-40 лет пожилой мужчина – это дедушка; у него плохое здоровье; тем не менее он работает по мере возможности; занимается домашними делами.

Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых 41-55 лет – это молодой пенсионер; физически здоровый; социально активный работающий человек; он проживает со своими детьми; умен и мудр; уважаем среди своих родственников и в социуме. Для осетинских испытуемых 56-70 лет пожилой мужчина – это недостаточно обеспеченный человек; пенсионер; он физически здоров, поэтому продолжает работать; он старший в своей семье («хистæр») и на общественных мероприятиях; у него есть семья, о которой заботится. Пожилой мужчина в представлениях осетинских испытуемых 71-90 лет – это мудрый глава осетинской семьи («хистæр»); он не работает и посвящает свободное время семье и домашним заботам; он не получает достаточной материальной помощи от государства, но ему помогают дети; его поколение, пережившее войну, привыкло всю жизнь работать и бороться, теперь, на пенсии, жизнь кажется ему скучной.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых 7-14 лет – это бабушка, еще красивая женщина, очень любит своих внуков и всегда помогает им. Она работает (скъолайы æфснайæгæй кусы «работает уборщицей в школе»), а не только занимается домашними делами (хæринæгтæ аразы «готовит», дуканимæ цæуы «ходит в магазин», хæдзары æфснайы «убирает дома»), хотя уже страдает хроническими болезнями. В представлениях осетинских испытуемых 15-25 лет пожилая женщина – это бабушка, которая согласно обычаю носит платок, являющийся непременным атрибутом осетинской пожилой женщины; она активно занимается домашними делами, хотя часто болеет; она очень добрая и заботливая. Для осетинских испытуемых 26-40 лет пожилая женщина – это бабушка; имеет множество хронических заболеваний; с плохим характером; занимается домашними делами и присматривает за внуками.

Пожилая женщина в представлениях осетинских испытуемых 41-55 лет – это молодо выглядящая пенсионерка; она не работает; занимается домашними делами и присматривает за своими внуками; отличается ворчливым характером. Для испытуемых 56-70 лет пожилая женщина – это пенсионерка; активная женщина, несмотря на наличие хронических заболеваний; у нее большая семья, которая нуждается в ее поддержке; она не только занимается домашними делами, но и следит за своей внешностью; она жизнелюбива, и если бы не болезни, продолжала бы работать. В представлениях испытуемых 71-90 лет пожилая женщина – это физически слабая пожилая женщина; она еще испытывает потребность работать, но не позволяет здоровье; она занимается домашними делами; оптимистична; следит за своей внешностью; проживает со своими детьми; ни в чем не нуждается.

Моделирование ассоциативных полей лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» в языковом сознании осетин позволило выявить сложную, многопризнаковую структуру данного концепта:

· бинарные гендерно нейтральные типажные разновидности: 1) «тип здорового, физически крепкого пожилого человека» – «тип больного пожилого человека, деятельность которого ограничена домашними заботами»; 2) «тип социально активного, работающего пожилого человека» – «тип социально пассивного, неработающего пожилого человека»; 3) «тип материально обеспеченного пожилого человека, помогающего своим детям» – «тип материально необеспеченного пожилого человека, но получающего помощь от детей»; 4) «тип хвалящего современное поколение пожилого человека» – «тип критикующего современное поколение пожилого человека»; 5) «тип общественно активного пожилого человека» – «тип общественно пассивного пожилого человека»; 6) «тип жизнерадостного, веселого пожилого человека» – «тип депрессивного пожилого человека»;

· однопризнаковые гендерно нейтральные разновидности: тип семейного пожилого человека, живущего с детьми и внуками;

· однопризнаковые гендерно- и национально маркированные разновидности (пожилой мужчина):1) тип умного и мудрого пожилого мужчины; 2) тип старшего в семье пожилого мужчины («хистæр»); 3) тип представительного, импозантного пожилого мужчины; (пожилая женщина): 1) тип молодящейся пожилой женщины; 2) тип пожилой женщины – («æфсин»): а) хозяйки дома, которая ведет домашнее хозяйство в соответствии с осетинскими обычаями, б) распорядительницы на общественных мероприятиях.

Архитектоника ядра лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» представляет собой бинарную признаковую структуру. Структура лингвокультурного типажа «пожилой человек» формируется семью базовыми бинарными признаками, характеризующими здоровье, социальное положение, эмоционально-психологическое состояние, характер, материальное положение, семейное положение, времяпрепровождение; структура лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг» – шестью базовыми бинарными признаками, описывающими здоровье, социальное положение, материальное положение, характер, времяпрепровождение и эмоционально-психологическое состояние. Признак «семейное положение» не предполагает оппозиции в осетинской культуре, так как в соответствии с осетинским менталитетом пожилой человек неотделим от своей семьи и родственников, поэтому даже, если он проживает один, то поддерживаются тесные связи и оказывается всесторонняя поддержка.

Так, на основе анализа было установлено, что испытуемым разных возрастных групп свойственно различное понимание старости и соответственно различное отношение к пожилым людям. Русские испытуемые 7-25 лет исключают себя из понятия старости, поскольку для них старыми являются и тридцатилетние родители, и пятидесятилетние бабушка с дедушкой, и столетние прапрабабушка/прапрадедушка. Пожилые воспринимаются ими как беспомощные люди, которые нуждаются в заботе и посторонней помощи. У испытуемых 26-50 лет на примере родителей сложилось бинарное представление о старости и пожилых людях: с одной стороны – это этап жизни, сопровождающийся эмоционально-психологическим проблемами и физическим истощением, а с другой, – это время, которое человек может посвятить себе и своим увлечениям. Поэтому в их понимании пожилые – это не только уставшие от жизни пенсионеры, раздражительные, не понимающие современное поколение и живущие прошлым люди, но также социально активные граждане, проживающие полноценную жизнь. Испытуемые 51-70 лет оценивают старость как хороший возраст, это новый этап их жизни, который открывает для них новые перспективы. Это молодые пенсионеры, тяжело переживающие свой выход на пенсию; полные сил и желания работать. Пытаются отодвинуть старость, ведя активный образ жизни. Испытуемые старшей возрастной группы 71-90 лет хотя и воспринимают старость как неизбежный период своей жизни, но еще не осознают свой возраст и стараются выглядеть моложе. Они стремятся максимально полноценно использовать отпущенное им время на пользу обществу и своей семье.

Неоднозначное понимание старости и пожилых людей отмечено и у осетин. Для испытуемых 7-25 лет старость – это этап жизни, сопровождающийся болезнями. Пожилые для них – это любящие бабушка и дедушка, мудрые и уважаемые члены семьи, они уже имеют проблемы со здоровьем и нуждаются в посторонней помощи. Для осетинских испытуемых 26-50 лет старость – это период жизни, характеризующийся болезнями и социальной незащищенностью. Для испытуемых данной возрастной группы пожилые люди – это еще «молодые» родители, которые тяжело переживают свой выход на пенсию; испытуемые осознают, что пенсионеры не получают достаточной материальной поддержки от государства, поэтому стараются оказывать помощь своим родителям. Испытуемые 51-70 лет оценивают старость как закат их жизни, этап, сопровождающийся физическими и психологическими изменениями. Это «молодые» пенсионеры, с выходом на пенсию у них появилось много свободного времени, которое они посвящают своим детям и внукам. Испытуемые старшей возрастной группы 71-90 лет представляют старость как этап жизни, сопровождающийся хроническими болезнями. Они оценивают пройденную жизнь; часто вспоминают свою молодость; очень хотят жить и быть полезными; чувствуют внимание своих близких родственников; несмотря на плохое здоровье и физическую неполноценность, считают себя основой своей семьи.

В осетинской культуре, более андроцентричной, были выделены только маскулинные подвиды лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»:

· тип умного и мудрого пожилого мужчины;

· тип представительного, импозантного пожилого мужчины.

В национально маркированных типах отмечены гендерно симметричные разновидности лингвокультурного типажа «ацæргæ адæймаг»:

· тип старшего в семье пожилого мужчины («хистæр»);

· тип пожилой женщины – хозяйки дома («æфсин»), которая ведет домашнее хозяйство в соответствии с осетинскими обычаями и распорядительницы на общественных мероприятиях.

В языковом сознании русских – жителей РСО-А, были выявлены как фемининные, так и маскулинные подвиды лингвокультурного типажа «пожилой человек» (два к двум):

· тип пожилого интеллигента;

· тип пожилого жениха;

· тип набожной пожилой женщины;

· тип пожилой женщины – домохозяйки.

По данным Интернет-блогов выявлены гендерно маркированные подвиды лингвокультурного типажа «пожилой человек» обоих полов, но также зафиксирована асимметрия в сторону преобладания женских разновидностей (один к четырем):

· тип политически активного пожилого мужчины;

· тип молодящейся дамы;

· тип пожилой женщины – домохозяйки;

· тип пожилой женщины – свекрови;

· тип пожилой женщины – тещи.

Доминирование фемининных подвидов лингвокультурного типажа «пожилой человек» объясняется, с одной стороны, большей продолжительностью жизни женщин пенсионного возраста, с другой стороны, их эмоционально-психологической устойчивостью, большей адаптируемостью и, соответственно, активностью.

Многослойная структура лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг», выявленная в сознании жителей Северной Осетии варьируясь по видам, количественно совпадает (по 12 разновидностей). Структура лингвокультурного типажа российского пенсионера по данным Интернет-блогов более разнообразна и представлена шестнадцатью разновидностями, три из которых (тип пожилого человека, адаптированного к техническому прогрессу, тип самосовершенствующегося пожилого человека, тип пожилого человека-блоггера) контрастируют с более традиционными подвидами лингвокультурных типажей, характеризующих жителей РСО-А как русских, так и осетин.

Выявленные подвиды лингвокультурных типажей «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» соотносятся с психологическими типами пожилого человека.

По характеру деятельности российских пенсионеров и пожилых людей – русских и осетин, – проживающих в Республике Северная Осетия-Алания, можно подразделить на пять психологически благополучные разновидностей:

1) тип социально активного, работающего пожилого человека;

2) тип пожилого жениха;

3) тип общественно активного пожилого человека;

4) тип активного, бодрого пожилого человека, посвящающего свое время саморазвитию – новым интересам и хобби;

5) тип пожилой женщины – хозяйки дома («æфсин»), которая ведет домашнее хозяйство в соответствии с осетинскими обычаями и распорядительницы на общественных мероприятиях;

6) тип пожилого человека, смыслом жизни которого стала забота о своем здоровье, в результате анализа данных лингвокультурных типажей выявлен не был.

По характеру процесса старения выделяются пять психологически неблагополучных разновидности:

1) тип недовольного всем, ворчащего пожилого человека.

2) тип критикующего современное поколение пожилого человека;

3) тип разочаровавшегося в себе и собственной жизни пожилого человека в результате анализа выявлен не был;

4) тип депрессивного, потерявшего интерес к жизни пожилого человека;

5) тип депрессивного, переживающего выход на пенсию пожилого человека.

По характеру эмоционально-психологического состояния выделяются две разновидности людей по отношению к собственной старости:

1) тип молодящихся пожилых мужчины и женщины;

2) тип пожилого человека, который чрезмерно бережет себя и ограждает себя от жизненных треволнений в результате анализа выявлен не был.

Проведенное исследование позволяет заключить, что лингвокультурные типажи «пожилой человек» и «ацæргæ адæймаг» являются актуальными смысловыми образованиями в языковом сознании русских и осетин, проживающих совместно на территории Республики Северная Осетия-Алания, и русских, проживающих в центральной и восточных районах России.

ЛИТЕРАТУРА

1. Авербух Е.С. Расстройства психической деятельности в позднем возрасте. – Л.: Медицина, 1969. – 286с.

2. Аврорин В.А. Двуязычие и школа//Проблемы двуязычия и многоязычия. – М.: Норма, 1972. – С. 49-62.

3. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (К вопросу о предмете социолингвистики). – Л.: Наука, 1975.

4. Адонина Л.В. Концепт «женщина» в русском языковом сознании: Дис. …канд. филол. наук. – Воронеж, 2007. – 246с.

5. Адоньева С.Б. Большаки и большухи. – СПб.: Персонал-микс, 2007. – электронный ресурс: http://www.folk.ru/Research/adonyeva_bolshak.php

6. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания, культуры. – М.: Academia, 2002. – 394 с.

7. Алефиренко Н.Ф. Проблемы вербализации концепта. – Волгоград: Перемена, 2003. – 96с.

8. Алимурадов О.А. Смысл. Концепт. Интенциональность: Монография. – Пятигорск: Пятигорский гос. лингв. ун-т, 2003. – 312с.

9. Антинескул О.Л. Гендер как параметр текстообразования: дисс. …канд. филол. наук. – Пермь, 2000. – 222 с.

10. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1998. – 896 с.

11. Аршавский И.А. Возрастная физиология. – Л.: Наука, 1975. – 245с.

12. Аскольдов С.А. Концепт и слово//Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология/Под ред. В.П. Нерознака. – М.: Academia, 1997. – С. 267-279.

13. Бабаева Е.В. Отражение ценностей культуры в языке // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып.2. – Воронеж: ВГТУ, 2002. С.25-34. – электронный ресурс: http://tpl1999.narod.ru/WEBLSE2002/ BABAEVALSE2002.HTM#_toр

14. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1996. – 104с.

15. Балашова Е.Ю. Концепты любовь и ненависть в русском и американском языковых сознаниях: автореф. дис. …канд. филол. наук. – Саратов, 2004. – 23с.

16. Башиева С.К., Теуникова М.Ч. Развитие функционального билингвизма в современной школе как основа многонационального и полиязычного общества//Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие. – Владикавказ: Ремарко, 2001. – С. 179-182.

17. Блинова И.С. Концепт «старость» в русской и немецкой лингвокультурах: Дис. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2009. – 210с.

18. Брагина А.А. Ваш менталитет и наш менталитет//Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 1999. №4. – С. 33-37.

19. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М.: Русские словари, 1996. – 416с.

20. Вежбицкая A. Семантические универсалии и описание языков. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 780с.

21. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М.: Наука, 1978. – 108с.

22. Верещагина Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, рече-поведенческих тактик и сапиентемы. – М.: Индрик, 2005. – 140с.

23. Винокур Т.Г. Речевой портрет современного человека//Человек в системе наук. – М.: 1989. – С. 361-370.

24. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993. – 172с.

25. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании//Филологические науки. – 2001. №1. – С. 64-72.

26. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. – Краснодар: Издательство Кубан. гос. технол. ун-та, 2002. – 142с.

27. Воркачев С.Г. Сопоставительная этносемантика телеономных концептов «любовь» и «счастье» (русско-английские параллели). – Волгоград: Перемена, 2003. – 164с.

28. Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. – М.: Гнозис, 2004. – 236с.

29. Воркачев С.Г. Любовь как лингвокультурный концепт. – М.: Гнозис, 2007. – 284с.

30. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). – М.: Изд-во РУДН, 1997. – 331с.

31. Гак В.Г. Языковые преобразования. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. – 768с.

32. Гальперин П.Я. Языковое сознание и некоторые вопросы взаимоотношения языка и мышления // Вопросы философии. – 1997. – №4. – С. 95-101.

33. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. – М.: Прогресс-Культура, 1995. – 480с.

34. Гидденс Э. Социология. – М.: Едиториал УРСС, 1999. – 704 с.

35. Горошко Е. И. Интегративная модель свободного ассоциативного эксперимента. – М. – Харьков: Ра-Каравелла, 2001. – 320с.

36. Горошко Е. И. Языковое сознание: гендерная парадигма. – М.-Харьков: ИД ИНЖЭК, 2003. – 437с.

37. Горошко Е.И. Теоретический анализ Интернет-жанров: к описанию проблемной области//Жанры речи: сб. науч. тр. – Саратов: Изд-во Гос. УНЦ «Колледж», 2005. – Вып.5: Жанр и культура. – С.370-389.

38. Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. – М.: Паломник, 2000. – 543с.

39. Гришина О.А. Актуализация концепта Америка в современном русском языке (на материале публицистических текстов): автореф. дис. … канд. филол. наук. – Архангельск, 2004. – 20с.

40. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. – М.: Гнозис, 2003. – 288с.

41. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. – М.: Прогресс, 1984. – 398с.

42. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода//Вопросы языкознания. – 1994. №4. – С.17-33.

43. Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном тексте//Вопросы филологии. – 2001. – С. 35-47.

44. Деревянская В.В. Коммуникативный типаж «английский колониальный служащий»: подходы к изучению: Дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 2005. – 216с.

45. Джиоева А.Р. Лингвистические основы обучения лексике и словообразованию русского языка в условиях формирующегося трилингвизма национальной школы. – Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2000 (а)

46. Джиоева А.Р. Теоретические предпосылки развития и совершенствования формирующегося многоязычия в условиях национальной школы. – Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2000 (б)

47. Дмитриева О.А. Лингвокультурный типаж «французский буржуа»//Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. – Волгоград: Парадигма, 2005. – С. 74-88.

48. Досимова М.С. Национальная специфика языковой объективации концепт «женщина»: на материале русского и казахского языков: Дис. …канд. филол. наук. – Астрахань, 2008. – 206с.

49. Емельянов Е.Н. Почитание стариков как одна из основ жизненного уклада кубанских казаков//Казачество России: история и современность. – Геленджик, 2002. – электронный ресурс: http://blogs.privet.ru/community/kazaki/39045242

50. Зайкина С.В. Эмоциональный концепт «страх» в английской и русской лингвокультурах (сопоставительный аспект): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 2004. – 24с.

51. Залевская А.А. Национально-культурная специфика картины мира и различные подходы к ее исследованию//Языковое сознание и образ мира/Отв. Ред. Н.В. Уфимцева. – М.: ИЯ РАН, 2000. – С. 39-54.

52. Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта// Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 2001. – С. 36-44.

53. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. – М.: Гнозис, 2005. – 543с.

54. Калоев Б. А. Моздокские осетины/ Отв. ред. Арутюнов С. А. – М.: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, 1995. – С. 142-148.

55. Камболов Т.Т. Языковая ситуация в Республике Северная Осетия-Алания: История, современность, перспективы. – Владикавказ, 2002. – 290с.

56. Карасик В.И. Язык социального статуса. – Волгоград: Перемена, 1992. – 330с.

57. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке//Языковая личность: культурные концепты. – Волгоград-Архангельск, 1996. – С. 3-16.

58. Карасик В.И. Анекдот как предмет лингвистического изучения//Жанры речи. – Саратов: 1997. – С. 144-153.

59. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования//Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И.А. Стернина. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – С. 75-80.

60. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Гнозис, 2004. – 390с.

61. Карасик В.И., Дмитриева О.А. Лингвокультурный типаж: к определению понятия/Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи: Сб. науч. тр/Под ред. В.И. Карасика. – Волгоград: Парадигма, 2005. – С.5-25.

62. Карасик В.И., Ярмахова Е.А. Лингвокультурный типаж «английский чудак». – М.: Гнозис, 2006. – 240с.

63. Карасик В.И. Языковые ключи: Монография. – Волгоград: Парадигма, 2007. – 520с.

64. Караулов Ю. Н. Ассоциативная грамматика русского языка. – М.: Русский язык, 1993. – 330с.

65. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. – М.: Едиториал УРСС, 2002. – 264 с.

66. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. – М.: Институт социологии РАН, 1999. – 189 с.

67. Кирилина А.В. Мужественность и женственность как культурные концепты//Методологические проблемы когнитивной лингвистики/Под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – С. 141-148.

68. Колесов В. В. Источники древнерусской культуры и истоки русской ментальности// Мир Науки и Культуры. М.: Академия, 2009. – С. 235-281.

69. Колесов В.В. Язык и ментальность. – СПб.: Петербургское востоковедение, 2004. – 240с.

70. Кон И.С. Социологическая психология. – М.: НПО «Модек», 1999. – 560с.

71. Кон И.С. Постоянство личности: миф или реальность?//Хрестоматия по психологии. Под ред. А.В. Петровского. М.: 1987. – С. 164-167.

72. Коровина А.Ю. Лингвокультурный типаж «английский сноб»: Дис. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2008. – 226с.

73. Коссаковский А. Психология личности в социалистическом обществе. Активность и развитие личности. – М.: Наука, 1989. – 183с.

74. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: Монография. – Волгоград: Перемена, 2001. – 495с.

75. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. – М.: Гнозис, 2002. – 284с.

76. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? – М.: ИТДК «Гнозис», 2003. – 375с.

77. Крысько В.Г. Этническая психология. – М.: Академия, 2002. – 320с.

78. Крючкова Н.В. Концепты возраста (на материале русского и французского языков): Дис. … канд. филол. наук. – Саратов, 2003. – 252с.

79. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука / Вопросы языкознания. – 1994. – №4. – С. 34-47.

80. Кубрякова Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов/ Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М.: Изд-во МГУ, 1996. – 248с.

81. Кубрякова Е.С. О современном понимании термина «концепт» в лингвистике и культурологи//Реальность, язык и сознание. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. – С. 5-15.

82. Кузнецова Л.Э. Любовь как лингвокультурный эмоциональный концепт: ассоциативный и гендерный аспекты: Автореф. дис. … канд. филол наук. – Волгоград, 2005. – 23с.

83. Леонтьев А.А. Знак и деятельность//Вопросы философии. 1975. – №10. – С. 118-125.

84. Леонтьев А.А. Словарь ассоциативных норм русского языка. – М.: 1977. – 304с.

85. Леонтьев А.А. Психология общения. – М.: Смысл, 1997. – 365с.

86. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. Издание 4-е. – М.: КомКнига, 2007. – 216с.

87. Лидерс А. Г. Кризис пожилого возраста: гипотеза о его психологическом содержании//Психология зрелости и старения. – М.: Асademia, 2000. – С. 6-11.

88. Магомедов А.Х. Общественный строй и быт осетин: XVIII-XIX веков. – Владикавказ, 1974. – 134с.

89. Малышева В.А. Языковая личность как воплощение национального характера//Национальный менталитет и языковая личность: межвуз. сб. научн. тр. – Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2002. – С. 31-37.

90. Мамонтов А.С. Язык и культура: сопоставительный аспект изучения. М.: Изд-во Ин-та языкознания РАН, 2000. – 187с.

91. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. – М.: Наследие, 1997. – 208с.

92. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособ. / В.А.Маслова. М.: Изд. центр «Академия», 2001. – 208 с.

93. Мурзинова И.А. Лингвокультурный типаж «британская королева»: Дисс. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2009. – 194с.

94. Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма//Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. – Омск: Изд-во Омск. ун-та, 1998. – С. 80-85.

95. Осипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США. – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1997. – 576с.

96. Палашевская И.В. Концепт «закон» в английской и русской лингвокультурах: Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2001. – 23с.

97. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. – Воронеж: Истоки, 2001. – 192с.

98. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М.: Восток-Запад, 2007. – 314с.

99. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира//Вопросы языкознания. – 1990. №6. – С. 110- 122.

100. Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка): Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2000. – 24с.

101. Психология личности: хрестоматия. – Самара: Бахрах, 1999. – 448с.

102. Русский язык: Энциклопедия /Гл. ред. Ю.Н. Караулов. – М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. – 703с.

103. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику: Курс лекций. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та., 1989. – 180с.

104. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. – М.: Прогресс, 1993. – 656с.

105. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. – М.: Прогресс, 1976. – 336с.

106. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М.: Academia, 2000. – 128с.

107. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты. – Волгоград: Перемена, 2004. – 340с.

108. Снитко Т.Н. Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах. – Пятигорск: Изд-во Пятигорск. гос. лингв. ун-та, 1999. – 158с.

109. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824с.

110. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта//Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 2001. – С. 58-65.

111. Стернин И.А. К разработке модели контрастивного описания национального коммуникативного описания//Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения: сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2003. – С. 5-15.

112. Тамерьян Т.Ю. Лингвокогнитивные и психолингвистические основы поликультурной коммуникации (монография). – Владикавказ: Изд-во Северо-Осетинского гос. ун-та., 2009. – 150с.

113. Тахохов Б.А. Взаимосвязанное обучение языкам в условиях двуязычия//Материалы международной научно-практической конференции «Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие». – Владикавказ, 2001. – С.200-204.

114. Токарев Г. В. Концепт как объект лигвокультурологии (На материале репрезентаций концепта «труд» в русском языке): монография. – Волгоград: Перемена, 2003. – 233с.

115. Толстых А.В. Возрасты жизни. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 223с.

116. Тульнова М.А. К типологии концептов в контексте глобализации// Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2009. № 3. – С.136-144.

117. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания//Этнокультурная специфика языкового сознания: сб. статей. – М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. – С. 139-162.

118. Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян//Языковое сознание и образ мира. – М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. – С. 207-220.

119. Фрумкина Р.М. Психолингвистика. – М.: Академия, 2006. – 320с.

120. Хашимов Р.И. Функциональные и лингвистические параметры определения форм национально-русского двуязычия//Русский язык как средство интернационального воспитания. Материалы всесоюзной межвузовской научно-методической конференции. – Орджоникидзе: СОГУ, 1987. – С. 91-100.

121. Хизова М.А. Концепт «дружба» в русской и английской лингвокультурах (на материале русского и английского языков): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 2005. – 20с.

122. Хроленко А.Т. Основы лингвокультурологии: учеб. пособие; под ред. В.Д. Бондалетова. – 4-е изд. – М.: Флинта: Наука, 2008. – 184с.

123. Чибиров Л.А. Осетинский аул и его традиции. – Владикавказ: ИР, 1995. – электронный ресурс: http://iratta.com/2007/09/14/pochitanie_starshikh.html

124. Шаклеин В.М. Этноязыковое видение мира как составляющая лингвокультурной ситуации//Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 1, 2000. – С 73-88.

125. Шамне Н.Л. Актуальные проблемы межкультурной коммуникации: учебное пособие. – Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 1999. – 208с.

126. Шаховский В.И. Эмоционально-культурные концепты: параллели и контрасты//Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. – Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. – С. 80-96.

127. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы. – М.: Наука, 1977. – 176с.

128. Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 576с.

129. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – 224с.

130. Штерн В. Дифференциальная психология и ее методические основы. – М.: Наука, 1998. – 335с.

131. Эриксон Э. Детство и общество. – СПб.: Речь, 2000. – 420с.

132. Anderson J. The Architecture of Cognition. – Cambridge, Mass., London, 1983. – 345p.

133. Bever T.G. The Cognitive Basis for Linguistic Structure//Cognition and the Development of Language. – New York, 1970. – pp. 279-362.

134. Bialystok E. Levels of Bilingualism and Levels of Linguistic Awareness//Development Psychology. Vol. 24. № 4. 1988. – р. 560-567.

135. Bromley D. Тhe Psychology of Human Aging. London, 1996. – 127р.

136. Chomsky N. Language and Mind. – New York: Harcourt Brace Javanovich, 1968.

137. Dornic S. Information Processing in Bilinguals: Some selected issues//Psychological Research, 1979. № 41. – С. 329-348.

138. Hymes D. Foundations in Sociolinguistics. An Ethnographic Approach. – London: Tavistok, 1977. – 248p.

139. Lakoff G. Woman, Fire and Dangerous Things: What Categories Reveal about the Mind. – Chicago: Univ. of Chicago Press, 1987. – 614 p.

140. McNeill D. A Study of Word Association//Journal of Verbal Learning and Verbal Behaviour. Vol. 5, 1966. – pp. 560-564.

141. Polio H.R. The Structural Basis of Word Association Behavior. – The Hague; Paris, 1966. – 79p.

142. Scott J. Gender: A Useful Category of Historical Analysis//American Historical Review. 1986. №1053-1075. – р. 1067.

143. Slobin D. Psycholinguistics. – Glenview (III). – London, 1971. – 352c.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Рисунок 1

Когнитивное моделирование лингвокультурного

типажа «пожилой человек»

15-25 лет

Овал: «возраст», «интеллектуальные способности», «социальный статус», «семейное положение»

7-14 лет

71-90 лет

41-55 лет

26-40 лет

Овал: «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «отношение к пожилым людям со стороны общества»,
«религиозность» Овал: «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «материальное положение», «семейное положение», «внутрисемейные отношения», «отношения с социумом», «отношение к пожилым людям со стороны родственников», самоидентификация»,
«биография»

56-70 лет

Овал: «интеллектуальные способности», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «семейное положение», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «биография», «личностная оценка» Овал: «внешность», «здоровье», «физическое сос-тояние», «характер», «социальное поло-жение», «занятие», времяпрепровож-дение» Овал: «возраст», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «материальное положение», «социально-ролевое поведение», «внутрисемейные отношения», «отношение к пожилым людям со стороны общества», «внимание противоположного пола», «религиозность», «самоидентификация», «биография» Овал: «возраст», «эмоционально-психологическое состояние», «социальный статус», «материальное положение», «отношение к пожилым людям со стороны общества»

Рисунок 2

Когнитивное моделирование лингвокультурного

типажа «ацæргæ адæймаг»

Рисунок 3

Общая когнитивная модель лингвокультурных

типажей «пожилой человек» и «ацæргæ

тип здорового пожилого человека			тип больного пожилого человека
тип социально активного, работающего			тип социально пассивного, неработающего пожилого человека
тип саморазвивающегося пожилого человека			тип потерявшего интерес к жизни пожилого человека
тип оптимистичного пожилого человека			тип депрессивного пожилого человека
тип довольного своим положением пожилого человека			тип недовольного всем, ворчащего пожилого человека
тип социально обеспеченного пожилого человека			тип социально необеспеченного пожилого человека
тип семейного пожилого человека			тип одинокого пожилого человека